Халед Хоссейни

королем Надир-шахом и убил оленя. На этойземле скончалась моя матушка. И на этой землея старался завоевать любовь отца.

Я сел у саманной стены. Нахлынувшее наменя внезапно чувство родины поразило менясамого. А я-то думал, все давно забыто и похо-ронено, ведь я уже так давно живу в другойстране, которая для людей, мирно спящих сейчасв доме у меня за спиной, нечто вроде иной галак-тики. И вот память ко мне вернулась, и при светеполумесяца Афганистан поднялся у меня из-подног. Может быть, и моя родина меня вспомнит?

Где-то там, за этими горами, лежит Кабул,настоящий, всамделишный город, не бледное вос-поминание и не краткое сообщение «Ассошиэй-тед Пресс» с пятнадцатой страницы «Сан-Фран-циско кроникл». Где-то за горами спит Кабул, гдея со своим сводным братом запускал воздупшыхзмеев. Город, где бессмысленно убили колено-преклоненного человека из моего сна. Город,где жизнь когда-то поставила меня перед выбо-ром, а через четверть века опять привела сюда,чтобы я ответил за последствия.

Из дома послышались голоса. Среди говорив-ших, несомненно, был Вахид.

— Детям ничего не осталось...

• Пусть мы голодны, но мы не хамы! Оннаш гость! Что мне было делать? — Вахид ста-рался говорить потише.

• Надо завтра хоть чем-нибудь разжиться!А то чем я детей накормлю? — В женскомголосе слышались слезы.

290

Бегущий за ветром

Я на цыпочках прокрался в дом. Теперь мнебыло ясно, почему часы так скоро наскучилидетям. Они и не на часы вовсе смотрели. Онинаблюдали, как я ем.

Мы уезжали рано. Садясь в машину, я по-благодарил Вахида за гостеприимство. Он ткнулпальцем в свою лачугу:

— Это твой дом.

Трое мальчишек, стоя в дверях, прощались снами. У младшего на руке болтались мои часы.

Отец с сыновьями скрылись в облаке пыли.Меня поразила мысль, что в другом мире, в том,где живу я, дети-попрошайки не бегают за маши-нами.

На рассвете, когда никто не видел, я сунулпод тюфяк комок банкнот. Нечто подобное яуже проделывал в своей жизни.

Двадцать шесть лет тому назад.

20

А ведь Фарид меня предупреждал. А как же.Только, как оказалось, впустую.

Мы ехали по усеянному рытвинами шоссеДжелалабад — Кабул. По этой же дороге тряс-лись мы с отцом в крытом брезентом грузови-ке — только в противоположном направлении.В ту ночь Бабу чуть не застрелил обкуривший-ся русский солдат, и я сполна познал, что та-кое тревога, ужас и гордость. Целых две войныоставили свой след на петляющем меж скал сер-пантине — сгоревшие танки, съеденные ржавчи-ной опрокинутые военные грузовики, взорванныйбронетранспортер на склоне горы... Какие-то мел-кие эпизоды из первой войны я видел сам —вторая предстала передо мной на экране теле-визора. И вот теперь я глядел на нее глазамиФарида,

Лавируя между рытвинами, отчаянно вертябаранку туда-сюда, Фарид был в своей сти-хии. После ночевки в доме Вахида он стал кударазговорчивее. Сейчас я сидел на пассажирскомсиденье рядом с ним, и нам было удобнее об-

292

Бегущий за ветром

щаться. Водитель даже пару раз улыбнулся.Чуть ли не в каждой деревне, через которыемы проезжали, Фарид кого-нибудь знал. Теперьпочти все его знакомые были либо в могиле,либо в Пакистане в каком-нибудь лагере бе-женцев.

— Мертвым-то проще, — утверждал Фарид.Черные обгоревшие стены без крыш. Ни ду-ши, только спящий пес.

— И здесь у меня был приятель. Велосипедычинил — отличный был мастер. Талибы застре-лили его, убили всю его семью и сожгли де-ревню.

Наша машина с ревом прокатила через пепе-лище. Пес даже не шелохнулся.

В старые времена дорога от Джелалабададо Кабула занимала часа два. Мы с Фари-дом тащились целых четыре. А уж когда при-ехали...

Еще у водопада Магипар Фарид предупредилменя:

— Кабул теперь совсем другой. Его не уз-нать.

— Мне говорили.

«Услышать — не то что увидеть», — читалосьво взгляде Фарида.

Да уж. Когда столица предстала перед нами, ябыл совершенно уверен, что мы попали не туда,что это какой-то другой город. Выражение, по-явившееся у меня на лице, было Фариду не вновинку — ведь он то и дело возил сюда старых