327 Халед Хоссейни

Время от времени его свободная рука буд-то медленно поглаживала невидимого зверька.При этом рукав задирался, обнажая характер-ные пятна у основания ладони. Точно такие жея видел у определенного вида бродяг в Сан-Франциско.

Кожа у него была значительно белее, чем уохранников, почти землисто-бледная, на лбу усамой черной чалмы сверкали капельки пота,окладистая борода тоже была светлее, чем умолодых парней.

• Салям алейкум, — сказал наконец талиб.

• Салям.

• И на что вам эта штуковина? Снимите.

• Извините, не понял.

Талиб сделал знак охраннику. Дерг! И парень,гнусно ухмыляясь, уже мнет в руках мою бороду.

— Мастерская работа, — усмехнулся талиб. —Только без нее лучше. Ведь правда?

Он щелкнул пальцами, сжал и разжал кулак.

• Значит, вам понравилось сегодняшнее пред-ставление?

• Так это было представление? — спросил я,потирая щеки.

Неужели голос у меня дрожит?

— Публичная казнь — величайшее зрелище,брат мой. Драма. Напряжение. И наконец, хоро-ший урок.

Талиб опять щелкнул пальцами. Охранникподал зажигалку. Талиб закурил, засмеялся и что-то пробормотал. Руки у него тряслись, и сигаретаедва не полетела на пол.

328

Бегущий за ветром

— Лучшее свое представление я дал в Маза-ри-Шарифе в девяносто восьмом.

— Простите, что?

— Мы бросили тела собакам, представляете?Я понял, о чем он.

Талиб поднялся. Обошел вокруг дивана. Раз,другой. Опять сел и зачастил:

• Мы шли от дома к дому, хватали мужчини мальчиков и расстреливали на глазах женщин,девочек и стариков. Пусть видят. Пусть помнят,кто они такие и где их место. В некоторые домамы врывались, высадив дверь. И... я стрелялдлинными очередями, во все стороны, пока некончались патроны в рожке и дым не начиналесть глаза. — Он наклонился ко мне поближе,будто желая сообщить какую-то тайну. — Чтотакое подлинная свобода, понимаешь только там.Безгрешный и нераскаявшийся, ты вершишь бла-гое дело, пули веером по комнате, и каждаянаходит свою цель. Ты — орудие в руках Господа.Это бесподобно. — Он поцеловал четки и вздер-нул подбородок. — Помнишь, Джавид?

• Да, ага-сагиб, — отозвался охранник помо-ложе. — Как такое забудешь?

Я читал о массовом истреблении хазарейцев вМазари-Шарифе, городе, который одним из по-следних пал под натиском талибов. Сорая былатакая бледная, когда передавала мне за завтра-ком газету.

— Дом за домом. Мы прерывались только наеду и молитву, — гордо продолжал талиб, будторечь шла о каком-то великом свершении. — Мы

329 Халед Хоссейни

оставляли тела валяться на улице и стреляли,если родственники пытались затащить их в дом.Город был усеян трупами, псы рвали их на части.Собакам — собачья смерть. — Зажатая в паль-цах сигарета ходуном ходила. Он приподнял очкии провел трясущейся рукой по глазам. — Выприехали из Америки?- Да.

— Старая шлюха еще не сдохла?

Мне невыносимо захотелось помочиться. Ни-чего, сейчас пройдет.

• Я ищу мальчика.

• Любой сгодится? — сострил талиб.Парни с автоматами заржали. Зубы у них

были зеленые от насвара.

• Насколько я понял, он здесь, с вами. Егозовут Сохраб.

• Я задал вам вопрос. Почему вы живете состарой шлюхой? Почему вы не на Родине, неслужите Отечеству вместе со своими братьями-мусульманами?

• Я уже давно уехал из Афганистана. — Воти все, что пришло мне на ум. Лицо у меня горело.Чтобы не обмочиться, я сжал колени.

Талиб повернулся к стоящим у двери охран-никам:

— Это ответ?

— Нет, ага-сагиб, — рявкнули они хором.Хозяин затянулся сигаретой и опять уставился

на меня.

— Это не ответ, говорят. Некоторые людимоего круга придерживаются мнения, что поки-

330

Бегущий за ветром

нуть Родину, когда ты ей нужен как никогда,равносильно предательству. Я мог бы вас аресто-вать за измену, даже если бы вы только задумалиэмигрировать. Вам страшно?

• Все, что мне нужно, это отыскать мальчика.

• Вам страшно?

• Да.

— Ну еще бы. — Он раздавил в пепельницесигарету и откинулся назад.

Я подумал о Сорае и, странное дело, немногоуспокоился. Перед глазами у меня встала родин-ка в форме полумесяца, наши отражения в зер-кале под зеленым покрывалом, румянец на еещеках, когда я признался ей в любви. Мы кружи-лись в танце, звучала афганская музыка, цветы,нарядные платья, смокинги и улыбки проноси-лись мимо и тонули в тумане...

Талиб что-то сказал.

— Что, простите?

— Я спросил, вы хотите видеть его? Моегомальчика? — Губы хозяина сложились в усмешку.

— Да.

Охранник вышел из комнаты. Скрип откры-вающейся двери, отрывистые слова на пушту.Шаги, сопровождаемые звоном колокольчиков.В Кабуле мы с Хасаном хвостом ходили за чело-веком с обезьянкой. Дашь хозяину рупию, и мар-тышка станцует для тебя. Колокольчик у нее нашее тоже так гремел.

Охранник вернулся со стереосистемой на пле-че. За ним шагал мальчик, одетый в бирюзовыйпирхан-тюмбан.