89 Халед Хоссейни

На четвертой улице к югу меня окликаетОмар, сын инженера. Раньше мы учились с нимв одном классе. Он добрый и хороший человеки как-то даже подарил мне перьевую авторучкусо сменным картриджем. Его отец — приятельБабы. На лужайке перед своим домом Омар сбратом играют в футбол — отрабатывают при-емы владения мячом.

• Говорят, ты выиграл, Амир. Поздравляю.

• Спасибо. Ты Хасана не видел?

• Твоего хазарейца?Киваю в ответ.Омар пасует брату.

— Я слышал, он хорош в погоне за змеями.Брат отпасовывает мяч обратно. Омар прини-мает мяч на голову.

— Никогда не мог понять, как у него получа-ется. Как он еще что-то видит своими узенькимиглазками?

Брат, хохотнув, просит мяч. Омар не дает.

— Так ты его видел?

Омар показывает большим пальцем через пле-чо в направлении на юго-запад.

• Недавно видел, как он несся к базару.

• Спасибо. — Я срываюсь с места.

К базару я прибегаю уже в сумерках. С мина-рета мечети Хаджи Якуба муэдзин выкликает«азан», призывая правоверных развернуть коври-ки, повернуться на запад и склонить в молитвеголовы. Хасан никогда не пропускает ни однойиз пяти молитв, которые полагается произноситьв течение дня. Даже когда мы заняты игрой, он

90

Бегущий за ветром

всегда извиняется, умывается из колодца во дво-ре, исчезает в своей хижине и через несколькоминут появляется вновь с улыбкой на губах. А яего жду в том месте, где мы расстались, порой надереве. Похоже, сегодня он пропустит вечернююмолитву. Все из-за меня.

Базар быстро пустеет, на сегодня торговлязакончена. Прохожу по рядам, где за одним при-лавком продают битых фазанов, а за соседним —калькуляторы. Пробираюсь сквозь редеющуютолпу: нищие калеки в лохмотьях, рыночныеторговцы, тоже укутанные в тряпье, чтобы нетак холодно было, продавцы одежды и мясники.Лавки закрываются. Хасана нигде нет.

Пожилой торговец сушеными фруктами в зе-леновато-голубой чалме грузит на мула корзиныс кедровыми орешками и изюмом. Спрашиваюего про Хасана.

Прежде чем заговорить, старик долго смот-рит на меня.

• Кажется, я его видел.

• Куда он направился?

Торговец меряет меня взглядом с головыдо ног.

— А на что мальчику вроде тебя какой-тохазареец? Да еще на ночь глядя!

Он не сводит восхищенных глаз с моей кожа-ной куртки и джинсов — ковбойских штанов,как мы их тогда называли. Если афганец носитчто-то американское (и вещи новые), это верныйпризнак достатка.

— Я должен разыскать его, ага.

91 Халед Хоссейни

— А он тебе кто?

Запасаюсь терпением, хоть и не понимаю, ку-да он клонит.

— Он сын нашего слуги.Старик приподнимает седую бровь:

— Да неужто? Заботливый же у хазарей-ца хозяин! Его отец должен стоять перед то-бой на коленях и ресницами смахивать пыль собуви!

— Так вы мне скажете, наконец?

Он хлопает мула по крупу, направляя живот-ное в нужную сторону.

— Вроде бы похожий мальчишка пробегалвон там. В руках у него был синий воздушныйзмей.

— Правда?

Меня распирает радость. «Для тебя хоть ты-сячу раз подряд!» — вспоминается мне. Да, наХасана всегда можно положиться. Вот ведь мо-лодец!

— Только те, другие мальчишки, его, навер-ное, уже догнали, — продолжает торговец, взгро-мождая на мула еще одну корзину.

— Какие мальчишки?

— Которые за ним гнались. Одеты хорошо,вроде тебя. — Старик смотрит на небо и вздыха-ет. — Беги, а то я пропущу свой намаз.

Ракетой срываюсь с места.

Рыскаю по базару. Хасана ни следа. Можетбыть, старика подвели глаза? Хотя змей-то ивправду синий.

Подумать только, змей у Хасана, он мой!

92

Бегущий за ветром

Заглядываю в каждую лавчонку, под каждыйприлавок. Никого.

Скоро совсем стемнеет. А что, если я так и ненайду Хасана?

И тут до меня доносятся приглушенные голоса.

Впереди узкий грязный проулок, ведущий всторону от базара. Ноги мои вязнут в грязи, изорта вылетают клубы белого пара. Вдоль дорогитянется канава, полная снега, весной тут понесет-ся настоящий поток. С другой стороны выстрои-лась вереница заснеженных кипарисов, за нимипрячутся простенькие глинобитные дома, разде-ленные неширокими проходами.

Голоса слышатся снова, на этот раз громче.Это в проходе между домами. Подбираюсь по-ближе и, затаив дыхание, выглядываю из-за угла.

Хасан стоит у глухой стены тупика в угрожа-ющей позе: кулаки сжаты, ноги расставлены. Заспиной у него к куче камней и металлоломаприслонен синий змей. Вот он, ключ к сердцуБабы.

Дорогу Хасану загораживают трое парней, техсамых, с пустыря у подножия холма, которые нестали с нами связываться, стоило Хасану показатьсвою рогатку. С одной стороны — Вали, с дру-гой — Камаль, а посередине — Асеф.

По телу у меня пробегает ледяная дрожь.

Спокойный и довольный, Асеф вертит в ру-ках кастет. Двое других нервно переминаютсяс ноги на ногу, будто перед ними загнанныйдикий зверь, с которым один Асеф в состояниисовладать.