311 Халед Хоссейни

что мы немедленно исполнили. Теперь черепаш-ку было видно издалека и можно было начинатьигру. Значит, двое отважных исследователейобнаружили в глухих джунглях гигантское до-историческое чудовище и с великими трудамивывезли его в обжитые места, чтобы проде-монстрировать людям. Деревянная тележка,которую Али сделал собственноручно и про-шлой зимой подарил Хасану на день рождения,превратилась в огромную стальную клетку. По-чтеннейшая публика, вот вам огнедышащиймонстр, смотрите и удивляйтесь! Волоча засобой тележку с черепахой, мы обходили яблонии вишни, ставшие небоскребами, из окон кото-рых на нас смотрели тысячи и тысячи глаз.Небольшой горбатый мостик возле участка синжиром обернулся огромным подвесным мос-том, соединяющим два громадных города, а изпруда под ним получилось отличное бурноеморе. При вспышках фейерверка нам отдаваличесть выстроенные в каре войска. Мы везлискребущуюся черепашку по вымощенной крас-ным кирпичом дорожке к воротам, и главы го-сударств аплодировали нам стоя. Нам, Хасану иАмиру, знаменитым путешественникам и иска-телям приключений, вот-вот должны были вру-чить почетную медаль за проявленные доб-лесть и мужество...

Я осторожно приблизился к воротам. Межкирпичей, которыми был замощен двор, густопробивались сорняки, металлические прутья в

312

Бегущий за ветром

ржавчине. Сколько раз я выбегал через эти во-рота, торопясь куда-нибудь по важному делу...И какой чепухой теперь представляются важныедела моего детства!

Проезд от ворот во двор, где мы с Хасаномучились кататься на велосипеде, сделался как-токороче и уже, асфальт покрылся трещинами,сквозь трещины лезли вездесущие сорняки. Отбольшей части тополей, на которые мы с Хаса-ном так часто залезали и пускали солнечныезайчики в окна соседям, остались одни пеньки,прочие деревья стояли без листьев. «Стена чах-лой кукурузы» сохранилась, только рядом с нейтеперь ничего не росло, да и побелка осыпалась,обнажив кирпич. Лужайку перед домом пятна-ли проплешины, вся трава была в коричнева-той пыли.

Во дворе стоял джип. (Откуда он только взял-ся, где же отцовский черный «форд-мустанг»?Столько лет по утрам меня будил рев его восьмицилиндров!) Под машиной кляксой Роршаха рас-текалась маслянистая лужица. За джипом валя-лась опрокинутая набок тачка.

Слева от проезда Али и Баба всегда высажи-вали розы. Ни цветочка, только грязь и сорняки.

Фарид дважды посигналил мне.

• Поехали, ага. Торчим здесь у всех на виду.

• Еще минуточку, — пробормотал я.

Дом больше не был белой громадиной измоего детства. Штукатурка потрескалась, крышапросела, окна в гостиной, в вестибюле и в ваннойна втором этаже затянуты полиэтиленовой плен-

313 Халед Хоссейни

кой, стены приобрели неприятный серый отте-нок, местами краска шелушилась и пузырилась.Ступени у парадного входа будто кто обгрыз.Жалкие остатки былой роскоши — определениеподходило не только к особняку отца, но и ковсему Кабулу.

Я приподнялся на цыпочки, но ничего не раз-глядел за третьим к югу от входа окном второ-го этажа, за которым когда-то находилась мояспальня. Двадцать пять лет назад я стоял у этогоокна. Лило как из ведра, Али и Хасан грузилисвои пожитки в багажник машины отца, и стеклотуманилось от моего дыхания.

• Амир-ага, — позвал опять Фарид.

• Иду, — отозвался я.

Меня охватило безумное желание войти в дом,взлететь по ступеням, возле которых мы оставля-ли грязные сапоги, вбежать в пахнущий апельси-новой коркой вестибюль (Али сжигал ее в печке),выпить в кухне чаю с лепешкой нан, послушать,как Хасан поет старинные хазарейские песни.

Опять бибиканье. Пора.

— Мне надо наведаться еще кое-куда, — ска-зал я Фариду, прикорнувшему за рулем с сигаре-той в зубах.

• Только по-быстрому.

• Дай мне десять минут.

• Валяй. Только ты не очень там.

• О чем это ты?

— Не принимай все близко к сердцу. Было ипрошло. — Фарид выбросил в окно окурок. —Проще забыть.

314

Бегущий за ветром

— Я и так только и делал, что старался за-быть. Хватит уже. — Я перевел дыхание. —Десять минут, не больше.

Мы с Хасаном всегда легко взбирались на нашхолм. Порой даже играли на склоне в догонялки.И еще: с холма был отлично виден аэропорт ссамолетами. Иногда мы садились и смотрели наних, а потом опять принимались носиться.

Теперь я поднялся на вершину с залитым по-том лицом, задыхаясь и жадно хватая ртом воз-дух. Отдышавшись немного, отправился на по-иски старого кладбища. Нашел я его не сразу.

Вот они, древние ворота на столбах из серогоизвестняка, — за ними Хасан похоронил своюмать. За сорняками не видно стены. Две воронысловно стерегли покой мертвых.

В своем письме Хасан сообщил, что гранатдавно уже не приносит плодов. Сейчас, похоже,дерево и вовсе засохло. Я постоял, вспоминая,как мы забирались на него, как сидели на ветках,болтая ногами, как свет и тень играли на нашихлицах. Терпкий привкус гранатового сока появил-ся у меня во рту.

Присев на корточки, я провел рукой по ство-лу. Полустершаяся, едва различимая надпись бы-ла на месте. «Амир и Хасан — повелители Ка-була». Я пощупал пальцами буквы и отломилкусочек коры.

Подо мной раскинулся город моего детства.Когда-то деревья росли за каждой стеной, в каж-дом дворе, голубое небо простиралось широко,