297 Халед Хоссейни

стали законопослушные, всегда можно найти кчему придраться. Просто для забавы.

• Если талибы рядом, всегда смотри себепод ноги, — рявкнул Фарид.

• Ваш друг дает вам добрый совет, — под-хватил нищий, закашлялся и отхаркнул мокротув носовой платок. — Простите, не могли бы выпожертвовать мне небольшую сумму?

— Бас, Идем, — потянул меня за руку Фарид.

Я подал старику сто тысяч афгани, что рав-нялось примерно трем долларам. Он потянулсяза деньгами, и в нос мне ударил отвратитель-ный запах кислятины и немытого тела. Менязатошнило.

• Тысяча благодарностей за вашу щедрость,ага-сагиб. — Единственный глаз старика так ибегал, пока он торопливо прятал деньги в пояс.

• Вы случайно не знаете, где в Карте-Сеприют? — спросил я.

• Его легко отыскать, от бульвара Дарула-ман надо двигаться на запад, — ответил он. —Детей перевели отсюда в Карте-Се, когда в ста-рый детский дом угодило сразу несколько ракет.Все равно как если бы их забрали из клетки льваи кинули к тигру.

• Спасибо, ага. — Я уже собирался уходить.

• В первый раз, а?

• Простите?

— В первый раз видите талибов?Я промолчал.

Старый нищий кивнул сам себе и осклабился.Зубов у него во рту оставалось немного.

298

Бегущий за ветром

• Помню, как они входили в Кабул. Какойэто был радостный день! Конец смертоубийству!Вах, вах! Но сказал поэт: как безмятежна лю-бовь перед лицом беды!

• Я знаю эти строки, — улыбнулся я. — ЭтоХафиз.

• Точно, — подтвердил старик. — Мне ли незнать. Ведь я преподавал этот предмет в универ-ситете.

— Да неужто?

• С 1958 по 1996 год. — Нищий кашлянул. —Я преподавал поэзию Хафиза, Хайяма, Руми,Бедиля, Джами, Саади³⁷. Довелось даже прочестьлекцию по мистике Бедиля в Тегеране в 1971 го-ду. Когда я закончил, мне аплодировали стоя.Вот как! — Старик покачал головой. — Тольковы ведь видели этих молодых парней в патруль-ной машине. Как вы думаете, на что им су-физм?³⁸

• Моя матушка была преподавательницей вуниверситете, — сказал я.

• И как ее звали?

• София Акрами.

Его единственный глаз сверкнул.

— Пустынная колючка благоденствует, а ве-сенний цветок скоро увядает. Такое изящество,такое достоинство и такая трагедия!

Я присел рядом со стариком.

— Вы были знакомы с моей матушкой?

— Разумеется, — ответил нищий. — Мы с нейчасто беседовали после занятий. Когда мы виде-лись с ней в последний раз, экзамены у студентов

299 Халед Хоссейни

подходили к концу, лил дождь, и мы съели с нейпо куску миндального пирожного с медом и вы-пили чаю. Беременность удивительно шла ей.Никогда не забуду слов, сказанных ею в тотдень.

— И что это были за слова?

На все расспросы о матушке Баба отделывал-ся двумя-тремя словами, вроде «она была замеча-тельная женщина». А мне всегда хотелось под-робностей: чем отливали ее волосы на солнце,какое мороженое было ее любимое, какие песниона напевала про себя, обкусывала ли она ногти?Память о супруге Баба забрал с собой в могилу.Может быть, одно упоминание о ней пробуждалов нем чувство вины и его начинала мучить со-весть за то, что он сотворил вскоре после еесмерти? Или же утрата была слишком великаи липшее слово причиняло невыносимую боль?А может, сошлись обе причины?

— Она сказала: «Мне так страшно». А я спро-сил: «Чего вы боитесь?» И она ответила:«Я слишком счастлива, доктор Расул. Такое сча-стье не к добру». «Почему?» — спросил я. И онасказала: «Как только дашь людям то, чего они оттебя ждут, блаженство закончится. Тебе простоне позволят больше радоваться». «Зачем же вытак?» — возмутился я. — Гоните от себя глупыемысли».

Фарид тронул меня за плечо:

• Нам пора, Амир-ага.Я отмахнулся от него.

• А что еще она говорила?

300

Бегущий за ветром

Черты лица попрошайки смягчились.

• Если бы я помнил! Ваша матушка сконча-лась много лет тому назад, а память у меня сталатакая же дырявая, как эти стены. Простите меня.

• Может, придет на ум какая-нибудь мелочь,все равно что.

Старик улыбнулся:

• Постараюсь вспомнить. Обещаю. Приходи-те ко мне попозже.

• Огромное спасибо, — от всего сердца по-благодарил я.

Еще бы. Теперь мне было известно, что ма-тушка любила миндальные пирожные с медом ичто однажды она сказала: «Я слишком счастли-ва». И узнал я все это от чужого оборванногостарика на улице.

Невероятное совпадение. Но мы с Фари-дом не проронили об этом ни слова, когда шлиобратно к своей машине. Мы твердо знали: вАфганистане, а уж особенно в Кабуле, такоестечение обстоятельств в порядке вещей. Бабачастенько говаривал: «Оставь двух совершеннонезнакомых афганцев на десять минут одних, иони сочтутся родственниками».

Старик остался сидеть на ступенях разрушен-ного войной здания. Удалось ли ему вспомнитьеще что-нибудь о маме, мне не суждено былоузнать. Больше мы с ним так и не увиделись.

Новый приют — похожее на казарму невысо-кое строение с рябыми стенами и забитыми дос-ками окнами — отыскался в северной части