118 Бегущий за ветром

делю до своего дня рождения я заглянул в спи-сок приглашенных. Из четырехсот человек —плюс дядюшки и тетушки, — которые должныбыли вручить мне подарки и поздравить с тем,что я дожил до тринадцати лет, имена как мини-мум трех сотен ничего мне не говорили. Удив-ляться нечему, они ведь явятся не ко мне. Приемдается в мою честь, но настоящей звездой пред-ставления будет совсем другой человек.

Али и Хасану было бы просто не справить-ся—и помощников нашлось немало. МясникСалахуддин привел на веревочке ягненка и двуховечек, категорически отказался брать деньги илично зарезал животных под тополем во дворе.Помню его слова: кровь полезна для деревьев.Незнакомые люди развесили по дубам провода илампочки. Другие люди расставили во дворе дю-жину столов и накрыли скатертями. Вечеромнакануне праздника явился Бабин друг, рестора-тор из Шаринау Дел-Мухаммад, — отец называлего Делло — с целыми корзинами специй, зама-риновал мясо и тоже денег не взял, сказав, чтои так в неоплатном долгу перед Бабой. Что-бы открыть свой ресторан, Делло занял у Бабысредства, шепнул мне Рахим-хан, а когда хотелвернуть долг, то Баба неизменно отказывался,пока Делло не прикатил к нам на собственном«мерседесе» и буквально не умолил отца принятьденьги.

Наверное, прием удался, — по крайней мере,с точки зрения гостей. Дом был набит битком,куда ни ткнешься, везде пили, курили и оживлен-

119 Халед Хоссейни

но разговаривали. Сидели на кухонных столах, наступеньках лестницы, даже на полу в вестибюле.Во дворе пылали факелы, на деревьях мигалисиние, красные и зеленые огни, бросая причудли-вые отсветы на лица гостей. В саду была устро-ена сцена, установлены динамики, и сам АхмадЗахир играл на аккордеоне и услаждал слухтанцующих.

Как и полагается хозяину, я лично приветство-вал каждого, а Баба тщательно следил, чтобыникто не был обделен вниманием, — не то пойдутпотом разговоры, что сын у него дурно воспитан.Я целовался с посторонними, обнимал незнаком-цев, принимал подарки от чужих и улыбался, улы-бался, улыбался... Даже мышцы лица заболели.

Я стоял с отцом в саду у бара, когда в очеред-ной раз услыхал: «С днем рождения, Амир».

Это явился Асеф с родителями — тощим узко-лицым Махмудом и крошечной суетливой Таней,раздающей улыбки направо-налево. Дылда Асефобнимает отца с матерью за плечи — и это как быон подвел их к нам, словно главный в семье.

Перед глазами у меня все поплыло.

— Спасибо, что пришли, — любезно произно-сит Баба.

— Твой подарок у меня, — говорит Асеф.Таня смотрит на меня, неловко улыбается,

и лицо ее передергивает тик.

Интересно, заметил Баба или нет?

— По-прежнему увлекаешься футболом, Асеф-джан? — спрашивает Баба. Он всегда хотел, что-бы мы с Асефом дружили.

120

Бегущий за ветром

Асеф улыбается. Вид у него светский до омер-зения.

• Да, конечно, Кэка-джан.

• Играешь на правом крыле, как помнится?

— В этом году я на позиции центрфорварда.Больше пользы для команды. На следующей не-деле играем с Микрорайоном. Предстоит инте-ресный матч. У них есть хорошие игроки.

Баба кивает:

— Я тоже в юности был центрфорвардом.

— Вы бы и сейчас замечательно сыграли,я уверен, — добродушно подмигивает ему Асеф.

Баба подмигивает Асефу в ответ:

— Да, твой отец научил тебя говорить комп-лименты.

Смех Махмуда оказывается таким же неесте-ственным, как и улыбка его жены. Собственногосына они, что ли, боятся?

А вот у меня даже фальшивой улыбки неполучается. Чуть приподнимаются уголки рта, ивсе. При виде Асефа запанибрата с Бабой простокишки сводит.

Асеф устремляет свой взор на меня:

— Вали и Камаль тоже здесь. Ни за что насвете они не пропустили бы такое торжество. —Сквозь лоск просвечивает насмешка.

Молча кланяюсь.

• Мы тут задумали завтра поиграть в волей-бол во дворе моего дома. Приходи, — приглаша-ет Асеф. — И Хасана с собой возьми.

• Заманчиво, — улыбается Баба. — Что ска-жешь, Амир?