Глава VI

Проблемы правового развития российского общества

219

войти в ряды культурной, политической, экономической элиты страны/¹ независимо, по крайней мере, не только в зависимости от происхождения. Тем самым структура общества несколько выравнивалась за счет того, что была обеспечена возможность восходящей вертикальной мобильности. Все это не могло не сказываться на развитии общества в плане социальной стратификации и правового статуса.

Известно, что Табели о рангах предшествовал Генеральный регламент, изданный Петром Великим в 1720 г., которым были заложены основы бюрократической деятельности имперского правительства. Регламент организовывал администрацию согласно функциональным, а не географическим или историческим критериям; были устранены отклонения, связанные с личным влиянием.

Административная деятельность согласно данному документу должна была вестись исключительно внутри учреждения. Она не могла отныне протекать в каком-нибудь другом месте. Решения также не могли приниматься и касаться вопросов, находящихся за пределами компетенции самого учреждения. Они ни в коем случае не должны приниматься единственным лицом, будь это даже сам начальник учреждения.

Однако в действительности оказалось невозможным в достаточной степени устранить личностный характер власти, в соответствии с которым строилась жизнь московского государства. По мнению некоторых ученых, причиной являлась вечная нехватка кадров. Правительство было вынуждено набирать кандидатов в весьма узком кругу, так как население было безграмотным. В таких условиях, при отсутствии в обществе устойчивых социальных институтов, при слаборазвитых правительственных учреждениях, шатких политических обстоятельствах, самодержец был единственным лицом, способным решать и регулировать споры и конфликты между кланами, группировками, фаворитами, административными службами. В этом смысле преемственность между московским стилем жизни и имперской практикой продолжается.²²

Подобный правительственный аппарат был, однако, в состоянии поддерживать порядок, при котором не могло быть и речи о рывке в правовом развитии (ни в отношении самого аппарата, ни в отношении российского общества в целом). Дело в том, что у правительства доставало сил на то, чтобы постоянно противодействовать созданию объединений, корпораций, юридических лиц, обладающих определенными правами и способных конкурировать в чем-то с властью государя или его аппаратом. Таким образом,

в российском обществе не возникало автономной прослойки, которая была одним из главных механизмов регулирования государственных изменений в Западной Европе. Между тем (и это должно было рано или поздно стать в России реальностью) именно в ходе правовых преобразований в обществе весь государственный аппарат строится для того, чтобы обеспечить существование гражданского строя и гражданских свобод (свободного и беспрепятственного проявления личной инициативы в предприятиях любого рода, т. е. полную автономию частной инициативы, в том числе и по отношению к власти: собственность, безопасность, право сопротивления насилию, подав­лению).

Обобщая сказанное, выделим несколько важных пунктов. Государственная служба при Петре I была основным способом социального продвижения и, как сказали бы сегодня, она же служила системообразующим фактором. Равным образом и талант, способности человека могли проявиться и расцвести только через императорскую государственную службу. В немалой степени потому, что лица из окружения государя, как занимавшие официальные должности, так и не занимавшие их, — все были Заинтересованы в том, чтобы сохранить нерушимой власть государя и не создавать постоянные учреждения, задачей которых было бы согласование и упорядочение социально-политической и административной деятельности.

Только отсутствие таких учреждений обеспечивало им свободу действий в их стремлении удержаться у власти и оказывать то или иное влияние в качестве временщиков государя. Поэтому нет ничего удивительного в том, что радиус деятельности государя и коллегий не выходил за пределы столицы.²³

Основным содержанием преобразований, проведенных Александром I, было упорядочение администрации в целях придания ей более целостной структуры и большей эффективности.

Необходимо отметить, что одно из заметных отличий реформ Александра I от реформ, проведенных Петром I, состоит в том, что преобразование центральных учреждений не «повисло в воздухе», как это имело место у Петра I, а опиралось на соответствующие изменения в системе местной администрации. В этой связи обращает на себя внимание передача губернских правлений, созданных еще при Екатерине Великой, министерствам, а не Сенату, как то было прежде. Безусловно это послужило делу развития регионов на основе установления и развития повседневных контактов членов правления с министерствами (члены правления чаще всего были профессиональными чиновниками, каждый из которых специализировался в той или иной отрасли управления: сбор налогов, отправление правосудия,

²¹ Там же. С. 54.

²² Там же. С. 60.

²³ Там же. С. 85.

Проблемы правового развития российского общества

221

торговый надзор, охрана общественного порядка и др.), а губернатора — с самим монархом. В этом можно усматривать движение вперед и с точки зрения выработки определенных технологий взаимодействия региональной и центральной бюрократии, которые закреплялись в соответствующих законодательных актах.

К числу важных реформистских решений в эпоху Александра I можно отнести создание министерств и их внутреннюю организацию в 1811 г. Данная реформа заложила основы для единовластия министра, который постепенно становился полным хозяином в подчиненной ему сфере. Министр располагал штабом, состоящим из начальников департаментов. Каждому департаменту были поручены свои достаточно четко определенные функции. В свою очередь, каждый из начальников обладал большой властью и определенной автономией, что также предполагало правовое регулирование, т. е. определенное продвижение в правовом развитии страны.

Существовал и Комитет министров, однако Александр I не сделал его центром управления. На его заседания созывалась всегда лишь часть министров, собирался он по воле государя, который, по вполне понятным причинам, предпочитал работать с каждым министром в отдельности, оставляя за собой право разрешать конфликты между министрами и сохранять, тем самым, нетронутой самодержавную власть. В этом Императора поддерживали правящие верхи, которые усматривали в личностной форме власти большое влияние, безопасность и привилегии для себя.

Подобная технология не допускала не только возникновения самостоятельного и автономного координационного центра, но и партий, иных общественных организаций в сфере государственного управления. Вместе с тем она тормозила выработку правил, с помощью которых обучаются искать и находить поддержку в условиях конкуренции и оппозиции. Последнее указывает на то, что по определенным направлениям правовое развитие в начале рассматриваемого периода (как, впрочем, и много позже) в лучшем случае оставалось на прежнем уровне.

Сенат, детище Петра I, был задуман как орган, в котором сходились все нити административного управления. При Александре I Сенат постепенно переходит в положение и высшей судебной инстанции, став, в конце концов, очагом консервативной фронды, неустанно сопротивлявшейся каким бы то ни было реформам, если они посягали на личностный характер власти.²⁴

Во времена правления Николая I государственная служба становится, наконец, профессиональной. Правительство Императора требует от своих чиновников, особенно находящихся на среднем и высшем уровнях,

профессиональной компетентности. Содействуя специализации функций, оно постепенно утверждает порядок, при котором губернские чиновники остаются в провинции пожизненно, продвижение или перемещение в столицу крайне редки.

Профессионализм и специализация предполагают, что чиновники обладают соответствующим образованием, проходят специальное обучение. И надо сказать, что правительство Николая I учредило бесплатное специальное обучение, включая стажировку за границей. Следует подчеркнуть, что эти процессы курировал сам Император и отбирал людей для образования далеко не из всех слоев российского общества. Более всего он опасался и потому не доверял аристократии, затем — образованным людям из простого народа, которые напоминали ему радикальных антимонархических вожаков всех европейских революций XIX в. Император предпочитал доверять той части дворянства, доходы которой были недостаточны, чтобы обойтись без государственного жалованья, а также классу профессиональных, состоящих на жалованье чиновников (потомственных и личных дворян).

Такая концепция служилого дворянства совпадает с концепцией Петра I с той лишь разницей, что теперь ее стало возможным реализовать без принуждения.²³ Очевидно, что последняя мало способствовала равномерному правовому развитию российского общества, всех его сословий и классов, однако определенное движение в этом направлении все-таки вызывала.

Реформаторская деятельность Александра II была тесно связана с преобразованиями, проводимыми Николаем I. Некоторые ученые подчеркивают, что и методы, и объем реформ Александра II были намечены или обозначены еще в правление его отца. Они хорошо известны: крестьянская и судебная реформы, реформа местной власти, городской администрации Санкт-Петербурга, которая послужила образцом для реформ 1864 г., оздоровление финансовой системы и др.

В. О. Ключевский пишет о том, что все классы российского общества в большей или меньшей степени участвовали в крепостном грехе. Но особенно вредно сказывалось закабаление крестьян на общественном положении и воспитании тех, кто владел землей —дворян. Закрепленное властным законом и поддерживаемое полицейской силой крепостное право делало самих дворян холопами существующей власти. Дворяне, в конце концов, стали врагами всякой иной власти. Важнейшим жизненным интересом землевладельческого класса становится мелочная, сутяжная борьба господ с крепостными и друг с другом из-за крепостных. Все это постепенно перерождалось в жуткий социальный конфликт, который надолго задержал правильный рост народных сил.

²⁴ Там же. С. 153.

²⁵ Там же. С. 181.

222