208 Тема 14. Развитие личности

с я, пересекая плоскость нашего взгляда. Что мы увидим? Мы увидим точку, которая вдруг пошла и, как лужа, стала расплываться вдоль ли­нии. Мы увидели во времени расширение какого-то ее отрезка. Хотя в действительности через линию прошел шар. <...> Или допустим, что в текущей жизни мы имеем плоскость, над которой появилась бы вот такая дуга (рисует ее), <...> что на линии этой плоскости стоит чело­вечек в одном шаге от пропасти. Мы вполне можем себе представить, что из этой дуги он может построить рационально шар, применяя спо­собность суждения, умозаключения и так далее. Не видя пропасти. Ибо все наши мыслительные способности в данном случае уже суще­ствуют в рамках цели и горизонта нашей текущей жизни. Но можем ли мы это назвать мышлением, хотя внешне это похоже на акт мыш­ления? Нет, не можем. Мы здесь не мыслим. Хотя умозаключаем, име­ем термины, понятия и т.д.

<...> Сошлюсь на <...> исторический пример, известный мне из чтения мемуаров о второй мировой войне. Этот сюжет меня всегда ин­тересовал. А именно, как все же проходили переговоры 39-го года, кото­рые предшествовали заключению пакта Молотова—Риббентропа между нацистской Германией и Советским Союзом. <...> И политический, и экономический договоры содержали в себе тайные статьи. Но в экономи­ческом соглашении любопытна <„.> следующая деталь. <...> Советский Союз взялся снабжать Германию (тоталитарное государство, воюющее с западными демократиями — Францией и Англией) стратегическими ма­териалами, которых у Германии не было. Вольфрам, еще какие-то разно­видности особых руд и хлеб (зерно). И до 22 июня 1941 года туда шли продовольствие и стратегическое сырье. Однако самое интересное, как все это воспринималось, как они оценивали друг друга в терминах ума и глупости. Немецкие экономисты (уровень мозгов у них был примерно такой же, как и у советских деятелей, не надо преувеличивать их ум­ственные способности) в один голос расхваливали Сталина <...>, расска­зывали о том (я читал это собственными глазами), насколько он был упорен в переговорах. Как отстаивал каждый пункт, когда мог что-то выиграть или в чем-то обмануть другую сторону. Ну, скажем, вместо од­ной тонны чего-то, что Сталин почему-то не хотел давать, он предлагал тонну другого. Короче, входил во все детали, немцы были просто потря­сены феноменальными познаниями этого человека. Он знал пропускную способность всех железных дорог Советского Союза — и немецких тоже, грузоподъемность вагонов и т.д. <...> — и что? Это было проявление ума внутри того шага, если взять его в целом, когда человек падал в про­пасть. <...> Т.е. мысль, находящаяся внутри плоскости текущей жизни, где явления выступают перед нами обрубленными <...>. Перед нами, внутри названного шага, Сталин как будто обманывает немцев, торгуясь с ними и проявляя при этом поистине чудовищную память на все мело-

Мамардашвили М.К. А, [Понимание морального закона...] 209

чи, которые ни в одной нормальной голове уместиться не могут, а в его голове умещались. Но на самом-то деле жизнь идет <...> по своим за­конам, т.е. в зависимости от того, какие силы сцепились на самом деле, как сложились явления и как они будут развиваться. <...> Поскольку ведь это он снабдил врага снарядами с вольфрамовыми боеголовками, полетевшими в сторону СССР. А солдаты, нажравшиеся российского хле­ба, двинулись через границу, которая, кстати говоря, была заботливо на сотни километров освобождена от оборонительных сооружений. <...>

Меня умиляет эта картина. Она ведь остается в истории. Никто не совершает актов мысли, и все только читают мемуары немецких генера­лов и советских маршалов, которые тоже по-своему заинтересованы в том, чтобы Сталин был гением, потому что было бы обидно, если <...> тебя пинал бы ногами не гениальный человек. Ни один уважающий себя мар­шал не вынесет такого, и поэтому все будут говорить, что Сталин был необыкновенным гением, <...> и такая ложь понятна и простительна. Непростительно ей верить. <...> Человек, который употребляет термин «сталинизм» как содержательный, никогда не придет к действительной мысли о российском обществе. Никакого сталинизма не было, это пус­той символ, который обозначает совершенно другие вещи, и их нужно анализировать в других терминах. <...> .

Если нечто сложилось на лжи, то сложившееся будет производить ложь. Так что делать вид, что просто договорились, хотя мы знаем, что врем, но договоримся, а там поживем и все это исправим, — ничего из этого не получится. Потому что если так договорились, то это будет вос­производиться; это будет расширенное воспроизводство тех же самых продуктов жизнедеятельности. Если мы посредством <...> амплифика-торов не выходим в область действительной мысли. <...> Так вот, беда состоит в том, что, когда мы находимся внутри этого плоского хаоса и чем больше настаиваем на элементах его организации <...>, чем осмыс­леннее хотим быть и жить на этих основаниях, тем все это убийствен­нее для нас. <...>

По отношению к патологии — я назову ее неминуемым склонени­ем, — <...> если совершается акт мысли, то он как бы задает прямую, ис­правляет склонение. В каждый данный момент происходит неминуемое, из природы вытекающее склонение, и оно изменяется. Мысль и есть из­менение склонения, т.е. наше сознание надо понимать в смысле моти­вированности человека идеалами, противостоящими любым силам при­роды и не вытекающими из них. <...> Сказать это — то же самое, что сказать: мышление идеально. А это и значит — мыслить. Приведу об­разец такого последовательного мышления, связанный непосредственно с нашими гражданскими переживаниями, <...> когда можно увидеть что-то похожее на предвидение и предсказание, <...> рассуждение <...> фи­лософа — Канта.

14 Зак. 1664