556 Тема 14. Развитие личности

Однако психоанализ и индивидуальная психология различаются не только в их общем представлении о природе человека, но и в их трак­товке природы психических заболеваний. И здесь также противополож­ности дополняют друг друга. Пансексуализм признает только сексуаль­ное содержание психических стремлений. Разумеется, он интерпретирует сексуальность в широком смысле как либидо. Но это понятие трактует­ся столь широко и фактически столь натянуто, что либидо в конечном итоге отождествляется с общей психической энергией. Такая генерали­зация заканчивается утратой смысла. Подобную тенденцию можно об­наружить в истории философской мысли — в солипсизме. Здесь также отдельное понятие, понятие психики, растягивается настолько, что в ко­нечном счете включает в себя все. Понятие оказалось, однако, лишенным смысла, ибо граница между психическим и физическим была стерта. Утверждать, что любая вещь есть иллюзия, видимость, идея — бессмыс­ленно, так как с устранением истины, реальности и объекта противопо­ложные понятия также исчезают.

Когда пансексуализм произвольно ограничивает психическую реаль­ность сексуальностью, он сознательно ограничивает свой взгляд на природу психических стремлений. Индивидуальная психология совершает другую ошибку, состоящую в том, что она сужает свою психопатологическую схему. Ибо она не признает подлинности психических стремлений, настаивая на трактовке их (где они принимают форму невротических симптомов) как просто средств для достижения цели —- либо «аранжировки», либо «оправ­дания». Индивидуальная психология, в отличие от пансексуализма, призна­ет помимо сексуальности другие факторы, такие, как воля к власти, стремле­ние к статусу или «социальный интерес». Но несмотря на ее более широкий масштаб, она не отдает должного богатству и разнообразию психической реальности, поскольку отказывается признавать, что психические феномены и невротические проявления имеют свой собственный смысл. Психоанализ не впадает в подобную ошибку. Психоанализ, хотя и постулирует существо-

стве необходимого условия существование чего-то отличающегося. «Быть», следователь­но, означает «быть отличающимся» от чего-то другого — крайне важное отношение меж­ду тем и другим. Фактически только отношение «существует». Мы можем, следователь­но, утверждать, таким образом: все, что есть, существует лишь в отношении к чему-то другому.

Различия в состояниях бытия, однако, могут быть симультанными или сукцессивны-ми. Сознание предполагает симультанность субъекта и объекта — т.е. «бытие отличаю­щимся» в пространственном измерении. Ответственность, с другой стороны, предполагает последовательность различных состояний, отделение будущего от настоящего состояния бытия. Это «бытие отличающимся» во временном измерении, «становление отличающим­ся». Воля как носитель ответственности стремится превратить одно состояние в другое. Идентичность понятий «сознание» и «ответственность» возникает из этого первого под­разделения бытия (так как «быть» равняется «быть отличающимся») на два измерения симультанности и сукцессивности. Из двух возможных взглядов на человека, которые основываются на этой онтологической ситуации, психоанализ и индивидуальная психо­логия используют либо один, либо другой.

Франкл В. [Логотерапия] 557

вание «вторичного мотива болезни» (иногда называемого «невротическим выигрышем»), но никогда не забывает, что невротические симптомы привыч­ны, что они являются подлинным и прямым выражением психических стремлений, прежде чем они начинают использоваться или «злоупотреб-ляться» как средства для достижения невротической цели.

Еще раз, следовательно, мы видим психоанализ и индивидуальную психологию, занимающих различные, но односторонние позиции, как не­обходимо комплементарные друг другу. Каждая из этих концепций вер­на относительно той стороны реальности, которую она отражает; но лишь обе стороны вместе могут составить целостную картину психической жизни. В нашем понимании ситуация такова: в противоположность пансексуализму, психические стремления могут вращаться вокруг иных, нежели сексуальные, вещей; в противоположность индивидуальной пси­хологии, невротические симптомы являются не только средствами для достижения цели, но также (по крайней мере, первично) и прямым вы­ражением самых разнообразных психических стремлений.

Сказанное приобретает особую значимость там, где культура и ис­кусство трактуются в терминах психопатологии. Например, психоана­литики неоднократно утверждали, что основой художественного творче­ства и религиозных переживаний является подавленная сексуальность. Это вряд ли соответствует действительности. Но также не отвечает ис­тине и утверждение многих представителей индивидуальной психоло­гии о том, что все эти переживания и всякое творчество не представля­ют ничего генуинного, ничего оригинального, но являются всего лишь средством для достижения целей, каковыми могут быть бегство от об­щества, уклонение от жизни или другие невротические тенденции. По­добные интерпретации лишь искажают образ человека; предметом ис­следования для этих психологов становится не человек, но карикатура на человека. Шелер совершенно справедливо указывал, что индивиду­альная психология соответствует лишь особому типу человека, а имен­но карьеристу. Возможно, нам не следует идти столь далеко в нашей критике, тем не менее мы полагаем, что индивидуальная психология повсюду и при всех обстоятельствах, находя стремление к статусу, про­глядела тот факт, что существует что-то, подобное стремлению к мо­ральному статусу; что очень многие люди могут быть мотивированы более фундаментальной амбицией, нежели обыкновенные, заурядные амбиции; что существует стремление, которое, так сказать, не удовлет­воряется земными почестями, но воплощает жажду чего-то значитель­ного, значительно большего, что обессмертило бы «самость» личности в той или иной устойчивой форме.

Выражение «глубинная психология» сегодня весьма популярно. Но напрашивается вопрос, не пора ли исследовать человеческое суще­ствование, даже в психотерапии, во всем его многоуровневом простран­стве; исследовать не только его глубины, но и высоты тоже. Поступая