Добавил:

neus500 Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.

Вуз:

Московский государственный юридический университет им. О.Е. Кутафина

Предмет:

Юридическая психология

Файл:

Kabachenko_T_S_Metody_psikhologicheskogo_vozdeyst.doc

Скачиваний:

Добавлен:

24.01.2021

Размер:

3.77 Mб

Скачать

☆

1 / 81 2 3 4 5 6 7 8 > Следующая >>>

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение	3
Глава 1. Психологическое воздействие как феномен и проблема психологической безопасности
1.1. Понятие психологического воздействия	16
1.2. Психологическое исследование Бездейственной практики	23
1.3. Психологическое воздействие и психологическая безопасность	30
1.4. Возможные направления исследований психологической безопасности в связи психологическим воздействием	38
1.5. Методологические и методические основы настоящего исследования
1.5.1. Общие положения	41
1.5.2. Методы и источники получения информации	43
1.5.3. Содержательные единицы анализа информации
1.5.3.1. Интенция воздействия	45
1.5.3.2. Состав действий персонажей и их последовательность	50
1.5.3.3. Структура взаимосвязей и отношений между взаимодействующими субъектами, их действиями и сопутствующими факторами ситуации	51
1.5.3.4. Валентность факторов ситуации для взаимодействующих сторон	52
1.5.3.5. Физические характеристики условий взаимодействия	58
Глава 2. Общие характеристики психологического воздействия	61
2.1. Формальные признаки различных вариантов психологического воздействия
2.1.1. Субъект-субъектно и субъект-объектно ориентированные стратегии взаимодействия	62
2.1.2. Произвольное и непроизвольное воздействие	65
2.1.3. Прямое и косвенное воздействие	66
2.1.4. Непосредственное и опосредованное воздействие	69
2.1.5. Явное и скрытое воздействие	69
2.1.6. Длительность воздействия	70
2.1.7. Бездейственный потенциал трудового поста	70
2.2. Психологическое воздействие в структуре деятельности различных профессионалов
2.2.1. Психологическое воздействие в контексте профессиональной технологии	72
2.2.2. Уровень профессионализма и эффективность психологического воздействия	74
2.2.3. Власть и психологическое воздействие в кон тексте регуляции поведения человека	76
2.3. Уточнение понятийного аппарата: средства, приемы, методы, технологии психологического воздействия	92
2.3.1. Технология воздействия	94
2.3.2. Метод воздействия	96
2.3.3. Прием воздействия	97
2.3.4. Средства воздействия	99
2.4. Проблема профессиональной специфичности психологического воздействия	103
2.5. Еще раз о профессионализме при использовании психологического воздействия	106
Глава 3. Характеристика средств психологического воздействия
3.1. Стимулы, ориентированные на различные анализаторы
3.1.1. Визуальные стимулы	109
3.1.2. Звуковые воздействия	128
3.1.3. Темп и ритм в психологическом воздействии	134
3.1.4. Запахи	135
3.1.5. Мультимодальные гештальты и их символическое значение	138
3.2. Языковые средства воздействия
3.2.1. Языковые средства в контексте иных средств воздействия	142
3.2.2. Механизмы вербального воздействия	149
3.2.3. Внушение, убеждение, информирование в контексте механизмов вариативной интерпретации действительности и аргументации	160
3.3. Невербальные компоненты коммуникации как средство психологического воздействия	168
3.4. Регуляция уровня удовлетворения потребностей как средство психологического воздействия	176
3.5. Деятельность как средство психологического воздействия	194
3.6. И еще раз о профессионализме и психологической безопасности при решении задач воздействия	203
Глава 4. Классификация методов психологического воздействия
4.1. "Организационный" и "воздейственно-психологический" планы в психологическом воздействии	206
4.2. Теоретическая модель, используемая для классификации методов психологического воздействия	213
4.3. К вопросу операционализации критериев нарушения психологической безопасности	220
4.4. Дополнительные замечания, касающиеся использованных далее способов представления информации	224
Глава 5. Методы воздействия на субъективные модели действительности
5.1. Оптимизация подачи исходной информации в соответствии со стратегическими задачами воздействия	227
5.2. Построение психологически однозначного образа действительности	234
5.2.1. Фиксация внимания на ясно выделенных ключевых объектах, параметрах ситуации	236
5.2.2. Первичное закрепление образа ситуации	236
5.2.3. Повышение субъективной значимости используемых аргументов	239
5.2.4. Создание организационных основ деятельности и взаимодействия	243
5.2.5. Маркирования ситуации ориентирующими элементами	244
5.2.5.1. Маркирование ситуации за счет механизмов ВИД (С.м.д. 17)	246
5.2.5.2. Использование оценочных стереотипов, связях, отношениях, требованиях, оценках, стандартах, основаниях (индекс приема - С.м.д. 2.1), помимо механизмов ВИД	249
5.3. Формирование образа ситуации, не позволяющего составить однозначное представление о ней	254
5.3.1. Фрагментарное информирование (С.м.д. 3.1)	257
5.3.2. Противопоставление содержания непосредственного восприятия и оперативного информирования (С.м.д. 3.2)	258
5.3.3. Противопоставление личного опыта субъекта некоторым декларациям, имевшим место ранее (С.м.д. 3.3)	259
5.3.4. Фиксация внимания на противоречиях в суждениях, утверждениях (С.м.д. 3.4)	260
5.3.5. Противопоставление специально подобранных фактов некоторым декларациям, лозунгам, зафиксированным как актуальные ценности (С.м.д. 3.5)	262
5.3.6. Использование неформальных каналов коммуникации для распространения противоречивой информации, слухов. Создание предпосылок для переживания реципиентами когнитивного диссонанса	263
5.3.7. Побуждение к использованию субъектами взаимодействия неоднозначных стандартов, критериев при ориентировке в ситуации (С.м.д. 3.7)	264
5.3.8. Фиксация внимания реципиента на высокой неопределенности в оценке значимых параметров конкретных обстоятельств удовлетворения актуальных потребностей (С.м.д. 3.8)	266
5.3.9. Фиксация внимания реципиента на высокой неопределенности в оценке социальной значимости и целесообразности в рамках "этой ситуации", "сложившихся обстоятельств" достижений и его деятельности в целом	269
5.3.10. Фиксация внимания реципиента на высокой неопределенности в оценке его личных перспектив (неопределенность временной перспективы личности)	270
5.3.11. Включение в систему противоречивых ролевых требований	271
Глава 6. Воздействие на источники активности	276
6.1. Формирование новых источников активности	278
6.1.1 Волевое включение реципиента в оптимально организованную деятельность	279
6.1.2. Включение в деятельность на основе реально действующих мотивов	284
6.1.3. Видоизменение способов удовлетворения потребности с их последующей интериоризацией	288
6.1.4. Формирование идеалов, убеждений, ценностей за счет приоритетного информирования, внушения, убеждения, вовлечения в деятельность, использования подражания	292
6.2. Воздействие на процессы смыслообразования
6.2.1 Активизация процессов смыслообразования	305
6.2.2. Разрушение смыслообразования	309
6.3. Изменение побудительной функции мотива
6.3.1. Использование мотивов-"доноров"	313
6.3.2. Изменение значимости определенных мотивов поведения, осуществляемое посредством внушающего или убеждающего воздействия	319
6.3.3. Задание отдаленной временной перспективы личности	322
6.3.4. Создание блокады для реализации принятого намерения	325
6.3.5. Использование феномена сублимации	328
6.3.6. Использование феномена регрессии	328
6.3.7. Фиксация внимания реципиента на доступности, гарантированности достижения определенных целей в рамках конкретной активности	329
6.3.8. Оптимизация условий осуществления требуемой деятельности, реальная минимизация усилий по ее осуществлению	332
6.3.9. Создание предпосылок для катарсиса	334
6.4. Регуляция степени опосредованности процесса удовлетворения потребностей и реализации иных мотивов поведения активностью других	335
Глава 7. Воздействие на факторы - регуляторы проявления активности
7.1. Формирование диспозиций
7.1.1. Формирование операциональных установок за счет маркирования новых элементов при их включении в определенный ситуационный контекст	344
7.1.2. Включение реципиента в специальным образом организованную повторяющуюся деятельность	346
7.1.3. Включение реципиента в референтную для него группу	349
7.2. Разрушение стереотипа оценок	351
7.2.1. Разрушение стереотипа оценок или деятельности в ситуации противоборства с целью получения одностороннего преимущества	353
7.2.2 Разрушение стереотипа оценок на фоне "зашумления" ситуации	354
7.2.3. Роль изменения деятельности и социального контекста в изменении диспозиций личности	356
7.3. Изменение опосредующей функции групповых норм за счет влияния на привлекательность членства в группе	359
7.4. Изменение содержания групповых норм	361
7.5. Влияние на способность лидера активно воздействовать на групповую норму	362
7.5.1. Физическое или административное изъятие лидера из группы	363
7.5.2. Дискредитация лидера через противопоставление его проявлений интересам или ценностям группы	364
7.5.3. Изменение характера деятельности группы в расчете на смену лидерства	367
7.5.4. Упрочение авторитета лидера за счет формирования его еще более привлекательного для группы имиджа	368
7.5.5. Упрочение авторитета лидера за счет обеспечения еще более успешного функционирования группы, которое связывается с активностью лидера	368
7.6. Изменение уровня групповой сплоченности
7.6.1. Создание пространственно-временных предпосылок для взаимодействия группы	369
7.6.2. Воздействие на процесс групповой самоидентификации за счет специфических физических отличий, атрибутов, девизов	370
7.6.3. Воздействие на процесс групповой самоидентификации за счет фиксации внимания на особой функции группы среди прочих, ее сущностном отличии от других	372
7.6.4. Воздействие на процесс групповой самоидентификации за счет ритуалов, обрядов, заповедей, традиций	374
7.6.5. Воздействие на процесс групповой самоидентификации за счет мифа о герое	376
7.6.6. Обеспечение условий для формирования эмоционального компонента групповой сплоченности	378
7.6.7. Обеспечение организационно-деятельностных предпосылок для формирования ценностно-ориентационного единства группы	379
7.6.8. Использования фактора внешней угрозы	382
7.7. Воздействие на образ "Я"	385
Глава 8. Воздействие на фоновые состояния
8.1. Состояние сознания как мишень психологического воздействия	392
8.1.1 Создание предпосылок для возникновения измененных состояний сознания	394
8.1.2. Обеспечение требуемого направления переструктурирования измененного состояния сознания	396
8.1.3. Измененные состояния сознания и проблема психологической безопасности	397
8.2. Психические состояния как мишень психологического воздействия	400
8.2.1. Оптимизация условий и характера деятельности: гуманизация труда, гуманизация предметной и социальной среды	402
8.2.2. Формирование негативных состояний	405
8.2.3. Разрядка психической напряженности	429
Глава 9. Интегративная оценка риска нарушения психологической безопасности
9.1. Выводы из предыдущих глав	454
9.2. Оценка риска нарушения психологической безопасности	460
9.2.1. Факторы риска	461
9.2.2. Интегративный показатель риска нарушения психологической безопасности	472
9.2.3. Критерий нарушения психологической безопасности	477
Приложение 1. Табличное представление системы методов и приемов психологического воздействия	489
Приложение 2. Перечень сюжетов и анализируемых примеров	499
Приложение 3. Термины	503
Приложение 4. Оценка Бездейственного потенциала трудового поста в баллах	506
Приложение 5. Степень риска нарушения психологи ческой безопасности в связи с конкретными показателями факторов риска	509
Библиография	511

Введение

Более десяти лет назад, занимаясь консультативной практикой в сфере управления, автор столкнулся с ситуацией, когда один из клиентов несколько неожиданным образом сформулировал свои сложности. Он хотел узнать, как заставить людей добровольно, т.е. без дополнительных санкций, выполнять то, что было необходимо по его разумению для пользы дела, но в сложившейся ситуации вызывало у определенной влиятельной части коллектива возражения. Другими словами, клиент просил подсказать, как можно в этой ситуации оказать психологическое воздействие на людей, так как ни административных, ни юридических рычагов для решения его проблем, по его мнению, оказалось недостаточно.

"Повторяемость" подобных запросов стала основой размышлений о месте психологического воздействия в деятельности самых различных профессионалов и тех проблемах, которые в связи с его использованием возникают. Естественен вопрос: у кого возникают проблемы в связи с наличием возможности и стремления использовать психологическое воздействие для достижение своих целей конкретными профессионалами? Оказывается, что проблемы в рамках этой практики могут быть у всех:

у самих профессионалов в связи с выбором эффективных способов осуществления подобной практики и определением целесообразности обращения к ней;
у психологов, которых эти профессионалы приглашают в качестве консультантов, из-за необходимости занять определенную позицию при взаимодействии с ними по этому поводу в связи с возможным несовпадением этических основ собственной деятельности и деятельности консультируемых специалистов;

у общества в целом или его отдельных групп в связи с проблемой обеспечения и защиты прав человека при реализации конкретными профессионалами определенных технологий решения их профессиональных задач.

Все перечисленные проблемы взаимосвязаны между собой и должны рассматриваться в контексте более общей проблемы - проблемы психологической безопасности общества.

Проблема психологической безопасности (некоторые авторы используют понятие информационно-психологической безопасности) привлекает внимание исследователей, представителей общественности и государственных органов достаточно давно. В открытой печати в 90-е годы появились публикации, посвященные информационно-психологической безопасности, проведено несколько "круглых столов" и конференций, рассмотревших широкий круг вопросов, ключевым из которых является определение самого понятия информационно-психологической и психологической безопасности.

В последующих главах мы остановимся на освещении позиций конкретных авторов в этом вопросе более полно. Здесь же обозначим собственное понимание термина "психологическая безопасность", чтобы обеспечить возможность его последующего использования.

Под психологической безопасностью мы понимаем такое состояние информационной среды и условий жизнедеятельности конкретного человека, группы, общества в целом, которое не способствует нарушению целостности, адаптивности (всех форм адаптации) функционирования и развития социальных субъектов (отдельного человека, групп, общества в целом).

Почему же вопросы, касающиеся психологического воздействия как составляющей профессиональных технологий

широкого круга профессионалов и психологической безопасности, должны рассматриваться в едином контексте? Чтобы обосновать это положение, прежде всего рассмотрим, как психологическое знание проникает в общественную практику и в каких формах реализуются основанные на нем воздействия. По нашему мнению, именно эти моменты определяют истоки этических норм, лежащих в основе соответствующих практик, в целом, доступность соответствующих технологий для контроля и коррекции со стороны социума и в конечном счете, психологическую безопасность общества. Мы сосредоточим внимание на сфере профессиональной активности, хотя понятно, что и в межличностном взаимодействии психологическое воздействие практикуется столь же широко.

Если оставить в стороне недостаточно изученные виды психологического воздействия, такие как экстрасенсорное, телепатическое и т.д., то психологическое знание используется для решения практических задач в виде, во-первых, специальных технологий, реализуемых специально подготовленными психологами. Это сфера психотерапии, коррекционной психологической помощи, где фундаментальные психологические теории стали основой для разнообразных технологий психотерапевтического и психокоррекционного воздействия, где существуют самостоятельные научные школы, отличающиеся порой взаимоисключающими основополагающими принципами.

Вторая сфера - разработка психологических аспектов частных видов общественной практики. Так, например, специалисты в области психологии рекламы или пропаганды дают рекомендации по повышению эффективности решения частных задач соответствующим специалистам. Рекомендации опираются на конкретные психологические теории, подкрепляются эмпирическими или экспериментальными исследованиями. Таким образом, еще одна форма, в которой используется психологическое знание для совершенствования профессиональной деятельности, - рекомендации практикам, в том числе,

и реализующим в своей технологии элементы психологического воздействия.

И в первом, и во втором случае психологи могут очертить границы допустимого во взаимодействии оказывающей воздействие и выступающей в качестве реципиента стороны, а также контролировать соответствие реализуемых способов воздействия основополагающим этическим принципам, культивируемым в их профессиональной общности (хотя во втором случае - в меньшей степени, чем в первом).

Кроме уже рассмотренных двух вариантов внедрения психологического знания в жизнь общества имеется еще практика, сложившаяся и развивающаяся в профессиональных сообществах задолго до появления научной психологии и обеспечивающая воздействие на поведение, состояние как отдельного человека, так и групп людей при решении самого широкого спектра задач. Это использование интуитивного (донаучного) психологического знания.

В последнем случае речь идет о профессиях, где взаимодействие между субъектами, осуществляемое непосредственно или опосредовано, является ключевым элементом, позволяющим достигать цели профессиональной деятельности. Это социономические и артномические профессии, где целью взаимодействия выступают:

управление активностью других людей;
удовлетворение потребностей других людей;
формирование, развитие, упорядочение, изменение психологической сущности другого человека.

К числу таких профессий относятся педагогическая деятельность, лечебная, круг управленческих профессий, в том числе, организационное управление, военное управление, управление экономическим, политическим, правовым поведением людей, идеологическая деятельность, религия, искусство.

В ходе развития соответствующих профессий приемы профессиональной деятельности, в том числе и опирающиеся на интуитивное использование психологического

знания, возникли не сразу в том виде, как мы это теперь видим, а складывались и развивались постепенно. Этот процесс протекал на каких-то этапах становления профессии стихийно, и тогда удачные решения и алгоритмы деятельности, будучи осознанными представителями соответствующей профессиональной общности, каким-то образом фиксировались, закреплялись, передавались от одних групп или поколений профессионалов к другим, становясь элементами соответствующей профессиональной культуры. Возможно совершенствование профессиональной технологии и на основе научного осмысления опыта решения профессиональных задач представителями собственной общности.

Это в полной мере относится и к взаимодействию как инструменту, технологии, условию достижения целей указанного круга профессий. Приемы решения профессиональных задач, опирающиеся на взаимодействие, также как и прочие, рефлексировались, фиксировались каким-то образом, наиболее эффективные воспроизводились из поколение в поколение в деятельности профессионалов. Пожалуй наиболее ярким примером подобного осмысления, обобщения и передачи опыта психологического воздействия могут служить стратагемы (стратегии взаимодействия в ситуации противоборства), сложившиеся в китайской культуре (240, 252). Эта практика в определенной мере являлась предметом исследования и в научной психологии в частности, могла изучаться специалистами психологии труда.

Кроме того, профессионалы, осуществляя взаимодействие вне профессиональной технологии, но в рамках профессиональной деятельности, на неформальном уровне, также могут оказывать на партнеров по взаимодействию психологическое воздействие, используя интуитивное психологическое знание.

Именно вследствие стихийно возникшей, но ставшей традиционной, практики психологического воздействия в структуре управленческой деятельности тот клиент - управленец, о котором шла речь в самом начале этого

раздела, психологически был готов использовать подсказки психолога, считая их вполне "вписывающимися" в традиции и нормы своей деятельности. Будучи осведомленным об эффективности всяческих "психологических хитростей", восхищался "ловкими" руководителями, считал, что со временем до многих приемов "дошел" бы самостоятельно.

Вместе с тем, направленность такого "стихийного" практика в области психологического воздействия на взаимодействие с психологом-консультантом не может у последнего порождать иллюзии относительно его готовности воспринять идеологию психологического воздействия, культивируемую в гуманистической психологической традиции, как наиболее соответствующую задаче защиты прав человека. Да и в самом психологическом сообществе гуманистическая традиция не является единственной, определяющей принципы профессионального взаимодействия и ответственности психолога перед обществом.

Таким образом, сформулированная управленцем задача ставит психолога в довольно сложное положение не столько в связи с "технологическими" аспектами ее решения, сколько именно с этическими. Деятельность, направленная на ее решение, безусловно могла бы быть расценена как психологическая манипуляция людьми, противоречащая сложившимся в психологическом сообществе этическим принципам. Вместе с тем, психологи уже давно вовлечены в решение сходных задач. Более того, выделились отрасли психологии, например, психология рекламы или психология пропаганды, которые фактически полностью их обслуживают. В самом психологическом сообществе существуют достаточно расплывчатые и неоднозначные нормы, касающиеся такого рода взаимодействия.

Таким образом, консультант в подобной ситуации вынужден принимать решение о допустимых границах в передаче профессиональных технологий, обеспечивающих психологическое воздействие в процессе профессиональною взаимодействия, ориентируясь на весьма противоречивые собственно психологические стандарты и традиции.

Существенным для психолога моментом, влияющим на принятие решения в подобных ситуациях, может оказаться сложившаяся в различных профессиональных общностях традиция использования психологического воздействия в решении профессиональных задач, например, традиционно ли в соответствующей общности скрытое воздействие, ориентация на недоступность полного контроля реципиента за собственными проявлениями, на подчинение или сотрудничество и т.п.

Понятно, что традиция, в том числе и традиция в профессиональной сфере, весьма живуча и с большим трудом видоизменяется под влиянием извне, особенно если традиционными выступают достаточно эффективные (или воспринимаемые как таковые) способы достижения целей. В этом случае контроль и коррекция со стороны более широкой общности, чем профессиональная, соответствующих приемов деятельности оказываются весьма затруднительными. Поэтому попытки психологов привнести характерные для них принципы использования психологического воздействия при решении профессиональных задач могут и не найти поддержки у профессионалов, выступающих в качестве заказчиков соответствующих разработок. Более того, сами консультанты подчас начинают поддерживать и реализовывать не одобряемые в их собственной общности принципы профессионального взаимодействия.

Таким образом, использование психологического воздействия в иных профессиональных технологиях - тот самый пункт, в котором пересекаются различные подходы к решению этических вопросов, где интуитивная практика чаще оказывается более древней, чем научное знание, когда сочетание ролей психолога-консультанта и профессионала, использующего психологическое воздействие при решении своих задач, может быть очень дисгармоничным. Степень дисгармоничности во многом определяется происхождением психологических приемов в структуре конкретной профессиональной деятельности (традиция или привнесение на основе научного знания).

Кроме того, не исключены случаи, когда профессионалы бывают ориентированы преимущественно на собственные узкие цели, принципы и ценности, что и становится источником нарушения психологической безопасности лиц, которые охвачены их профессиональной деятельностью.

Отсутствие тождественности этических стандартов различных групп профессионалов обусловлено существующим расхождением интересов (в некоторых ситуациях большим, в других - меньшим) у конкретных людей, групп, а также возможного их противоречия интересам общества в целом. При решении практических задач не всегда удается их гармонизировать, а иногда взаимодействующие стороны к этому и не стремятся: имеющая большие ресурсы сторона обеспечивает приоритетность своих интересов перед прочими.

В этом контексте использование закономерностей поведения людей, их психической жизни может явиться очень важным, а иногда и единственным ресурсом, которым располагает профессионал при решении своих задач. Вот здесь и возникают уже указанные проблемы профессионалов и общества в их взаимосвязи:

Сколь умело используется профессионалом этот ресурс и не могут ли возникнуть какие-либо побочные эффекты, которые даже при социальной адекватности и гумманистической направленности решаемых профессионалом задач могут представлять определенную опасность для конкретных людей или групп, охваченных его профессиональной деятельностью? Каковы признаки профессионализма в использовании психологического воздействия как элемента иных, нежели психологических технологий?
Способно ли общество контролировать деятельность, использующую как ресурс достижения профессиональных целей психическую жизнь людей?

Такого рода контроль приобретает с каждым годом все большее значение в связи с "открытостью" современного мира и наличием возможностей охвата профессионалами

огромных контингентов граждан за счет использования постоянно развивающихся средств и технологий передачи информации.

Кроме того, есть еще одна причина, придающая контролю в сфере использования психологического воздействия особую важность. Дело в том, что исследователи считают психологическое воздействие способным повлиять на различные проявления безопасности как отдельного человека, группы, так и общества в целом, поскольку психологическая безопасность сущностно связана с прочими видами безопасности человека и общества. Как указывали С.Ю. Решетина, Г.Л. Смолян: "Отдельный человек в зависимости от задачи его изучения может выступать для исследователя в различных качествах - как индивид (биологическое существо), личность (представитель какой-либо социальной группы, гражданин), субъект какой-либо деятельности (профессиональной, политической), индивидуальность (обладатель неповторимых свойств и особенностей). В соответствии с современным подходом, личность отдельного человека рассматривают как многоуровневую систему в единстве этих качеств. Потребность в безопасности является одной из базовых потребностей человека, берущей свое начало от инстинкта самосохранения. Можно говорить о различных видах безопасности личности - физической, социальной, духовной, в зависимости от того, на какие свойства направлены угрозы - физическую целостность, социальный статус, мировоззренческие установки и т.п. Природа воздействий, нарушающих безопасность личности, может быть разной, но особенность информационных воздействий на сознание человека состоит в том, что они в силу своей универсальности могут представлять угрозу для любого вида безопасности человека" (212, с. 20).

Вместе с тем, пока еще и юридические, и этические нормы даже в наиболее продвинутых в этом смысле странах касаются частных случаев и аспектов психологического воздействия. Так, например, существуют юридические запреты, в частности в США, на использование неосознаваемого

визуального сигнала (экстракадра) в рекламных целях, в то же время допускается использование акустических сигналов для блокировки нежелательного противоправного поведения граждан (воровства в супермаркетах) (225).

Нужны ли аналогичные нормы в других сферах общественной практики? Чем следует руководствоваться, ставя перед обществом вопрос о необходимости правового регулирования профессиональной деятельности, непременным элементом которой являются психологическое воздействие или возможность его использования? В целом можно предположить, что основанием для решения этих вопросов может стать теория психологического воздействия, разработанная в контексте проблемы психологической безопасности.

Важно отметить, что ключевой фигурой, от которой зависит психологическая безопасность в обществе, является сам профессионал - субъект деятельности, в рамках которой возможна реализация психологического воздействия. Его знания, умения, этические принципы, диспозиции всех уровней, собственные мотивы, личностные и индивидуально- психологические особенности - все, что накладывает отпечаток на профессиональную деятельность, может представлять интерес для исследователей этих проблем. Но, пожалуй, самым важным в этом ряду будет сама деятельность профессионала, рассматриваемая как система действий и операций, направленных на решение совокупности взаимосвязанных задач. Не менее важным может быть исследование тех трудовых постов, в рамках которых деятельность, имеющая в своей структуре элементы психологического воздействия, реализуется.

Таким образом, представляется целесообразным рассматривать проблему психологической безопасности именно в связи с деятельностью различных групп профессионалов, реализующих психологическое воздействие при решении своих профессиональных задач и осуществляющих свою деятельность в рамках конкретных трудовых постов.

При таком подходе исследования психологического воздействия в связи с проблемой психологической безопасности могут быть представлены двумя направлениями.

Первое из них позволит создать предпосылки дли более глубокого понимания деятельности обозначенных групп профессионалов в контексте психологическом безопасности общества. Это направление может быть ориентировано на решение следующих задач:

уточнение понятия "психологическое воздействие";
определение единиц анализа психологического воздействия в деятельности различных профессионалов;
разработка классификации различных вариантов психологического воздействия, позволяющей осуществить декомпозицию реального процесса воздействия;
анализ реальном воздейственной практики и составление реестра конкретных типичных вариантов воздействия, используемых различными профессионалами;
их оценка в контексте предварительно разработанной модели психологических последствий нарушения психологической безопасности;
разработка общих критериев воздейственного потенциала для трудовых постов, при реализации задач которых психологическое воздействие выступает элементом профессиональной технологии.

Идеальным для поддержания в обществе психологической безопасности можно было бы считать создание информационных и технологических предпосылок для налаживания постоянного мониторинга ее уровня, в частности и для того, чтобы снизить вероятность возникновения неблагоприятных, с точки зрения жизнедеятельности общества и отдельного человека, реакций людей. Ведь даже нейтральные в иных обстоятельствах стимулы на измененном фоне могут дополнительно снижать уровень психологической безопасности, вплоть до такого, который может угрожать прочим видам безопасности. Примером

такого в иных обстоятельствах нейтрального стимула может служить указатель "Выхода нет" или заголовок в газете "Светлое будущее унесено ветром", которые на фоне упадка настроения могут усугубить отрицательные переживания.

Второе направление исследований должно касаться характеристики уровня развития соответствующих профессионалов как субъектов труда и направлено на:

разработку общих критериев профессионализма с точки зрения использования психологического воздействия в рамках профессиональных технологий;
изучение связи между уровнем профессионализма конкретных профессионалов по этому показателю и уровнем их развития как субъектов труда;
изучение взаимосвязи предпочтений профессионалов в выборе способов психологического воздействия, различных в отношении возможности нарушения психологической безопасности партнеров с субъективными (личностными) и объективными (ситуационными) факторами.

Таким образом, проблема психологической безопасности в контексте психологии труда имеет свою конкретизацию через изучение специфики использования психологического воздействия в деятельности различных профессионалов и уровня развития соответствующих профессионалов как субъектов труда.

В настоящем исследовании и предпринята попытка объединить в едином контексте проблемы психологического воздействия, психологической безопасности и определения уровня профессионализма и с доступной для одного исследователя степенью полноты изучить указанные вопросы.

Мы стремились, используя аппарат научной психологии, исследовать практику (часто интуитивную) применения психологического знания в целях управления поведением людей, реализуемую в деятельности самых различных профессионалов, и, тем самым, несколько приблизиться

к созданию обобщенного знания в вопросах психологического воздействия. Задача, которую автор считал для себя первоочередной, состояла в анализе с позиций научной психологии различных вариантов психологического воздействия, используемых в различных сферах общественной практики, в их классификации и типизации.

15Глава 1 ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ КАК ФЕНОМЕН И ПРОБЛЕМА ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

Вполне естественно, что первым шагом в исследовании обозначенных нами во "Введении" проблем является обсуждение вопроса о сущности психологического воздействия и психологической безопасности. Сущность, понимаемая как устойчивая совокупность необходимых сторон и связей, свойственных интересующим нас феноменам и рассматриваемых в их естественной взаимозависимости, не может исследоваться без введения соответствующих определений понятий, фиксирующих наиболее общие и в то же время существенные его отличительные признаки (118, с. 456). Очевидно, что исследование сущности явлений и отграничение явлений от других посредством выявления отличительных признаков - процессы взаимосвязанные. Но исходным моментом все же будет определение соответствующего понятия, что позволит найти границу, отделяющую явления, охватываемые данным понятием от всех сходных с ним явлений (118, с. 409).

1.1. Понятие психологического воздействия

Если исходить из необходимости уточнения понимания того, что обозначается словосочетанием "психологическое воздействие", то соотносимое с ним явление проявляется весьма разнообразно. На уровне бытового сознания психологическое воздействие чаще всего понимается как воздействие чего-то нематериального, например, слова или особых флюидов на поведение человека, его мысли и

чувства. Типичный образ такого понимания воздействия - отнесение к этому классу явлений действий гипнотизера, психотерапевта, мага, группы ловкачей, обводящих вокруг пальца доверчивых граждан и т.п. Вместе с тем, интуитивное понимание сущности феномена ограничивает возможности его научного исследования, хотя на определенном этапе может служить его отправной точкой. Поэтому, когда приходится обращаться к исследованию вопроса о том, что же при строго научном подходе может вскрыться за тем, что на интуитивном уровне воспринимается как совершенно очевидное, отправным пунктом может стать обращение к толковым словарям, в надежде найти опорные моменты для разработки определения через указание на род, к которому это явление может быть отнесено, и его видовое отличие.

Если мы воспользуемся толковыми словарями и попытаемся установить, что же такое воздействие, в том числе и психологическое, то обнаружим, что под этим подразумевается "действие, направленное на кого-либо, что-нибудь, с целью добиться чего-нибудь" (182, с. 85). Вместе с тем, из опыта мы знаем, что в психологическом воздействии, в интуитивном понимании этого термина, это "с целью добиться чего-нибудь" не всегда имеет место. Как раз такой цели иногда и не славят специально, но результат, скорее менее, чем более желательный для воздействующей стороны, наблюдается. В связи с этим, приведенное определение воздействия для его использования в научном контексте мало чем может быть полезным.

Более широкие возможности для определения сущности такой разновидности воздействия, как психологическое, открываются, если обратиться к источникам, трактующим воздействие в контексте философской категории "взаимодействие". "Философский энциклопедический словарь" представляет "взаимодействие" как философскую категорию, отражающую процессы воздействия различных объектов друг на друга, их взаимную обусловленность, изменение состояния, взаимопереход, а также порождение одним объектом другого (245, с. 81).

Определяет воздействие именно в указанном ключе Г.А. Ковалев. Под воздействием он понимает "процесс... который реализуется в ходе взаимодействия двух и более равноупорядоченных систем и результатом которого является изменение в структуре (пространственно-временных характеристиках), состоянии хотя бы одной из этих систем" (116, с. 4-5).

Считая системный подход наиболее продуктивным при разработке этой проблематики, мы, тем не менее, считаем, что в данном случае использование соответствующей терминологии ничего по сути не раскрывает, а наоборот, вызывает дополнительные вопросы. Что понимается под равноупорядоченностью и можно ли считать группу и отдельного человека равноупорядоченными системами? Эта недоговоренность (или избыточность) не позволяет использовать данное понимание воздействия для выявления специфики более узкого класса явлений - психологического воздействия.

Не умаляя достоинств уже разработанных другими исследователями определений понятия "психологическое воздействие" и не ставя перед собой задачу их критического анализа (16, 78, 126 и др.), обозначим собственную позицию по данному вопросу. Это позволит позднее обратиться к более конструктивному анализу сложившихся определений и выявить общность и различия нашей собственной позиции и позиций других авторов.

Ключевым в подходе к рассмотрению данного феномена для нас является положение, принадлежащее Ф. Энгельсу, в котором взаимодействие увязывается с категорией "материи". "Взаимодействие - это первое, что выступает перед нами, когда мы рассматриваем движущуюся материю..." (157, с. 546). Исходя из существования нескольких уровней организации материи, воздействие между взаимодействующими объектами может рассматриваться в контексте того уровня организации материи, на котором оно происходит. Поэтому можно говорить о физико-химическом уровне воздействия, биологическом уровне, психологическом и социальном уровнях. И процесс, и результат

взаимодействия на каждом из этих уровней протекает и проявляется в соответствии с законами, характерными для этого уровня организации материи. Человек в соответствии с этим, осуществляя взаимодействие с внешними факторами, будь то другие люди или иные объекты, может испытать физическое, химическое, биологическое, психологическое или социальное воздействия.

Чтобы представить проявление всего спектра указанных видов воздействия, рассмотрим ситуацию, когда человек оказался в силу каких-либо обстоятельств на зараженной радиоактивными веществами территории. Если им не использовались специальные средства защиты и последующей противорадиационной обработки, то его тело, как и прочие объекты, находившиеся на данной территории, вызовут определенную реакцию поднесенного к ним счетчика Гейгера. Это явится свидетельством наличия результата физико-химического воздействия на материю, образующую тело человека. При определенной дозе облучения у него возможно изменение течения биологических процессов, обеспечивающих жизнедеятельность данного субъекта, как представителя определенного биологического вида. В этом случае уже следует говорить о биологическом уровне воздействия, дифференцируя его в зависимости от глубины биологического поражения (генетическое поражение, морфологическое, физиологическое, функциональное). На фоне переживаемого облученным субъектом физического дискомфорта и определенного отношения к собственному здоровью, жертва облучения может испытывать определенные эмоции. Эмоции и переживания возникают также из-за осознания самого факта лучевого поражения. Люди неосведомленные могут относиться к поражающим факторам не только со страхом, но испытывать и другие эмоции. Эмоции, чувства, переживания, изменение образа мира или мировоззрения - это уже проявление результата соприкосновения человека с радиацией на психологическом уровне.

Воздействие на социальном уровне может проявиться, например, в изменении в обществе отношения к ядерным

технологиям, к конкретным государственным программам (так, после Чернобыльской катастрофы были "заморожены" некоторые программы развития предприятий атомной энергетики), в разработке новых нормативных актов, регламентирующих международное взаимодействие в определенной сфере, в возникновении неформальных общественных объединений и т.д.

При всей ясности такого подхода определенный класс эффектов все же оказался не отраженным в представленной выше схеме анализа. Это психофизиологические реакции и их проявление на психологическом уровне. Если вернуться к нашему примеру, то можно предположить, что поражение может быть столь выраженным, что это приведет к изменению функционирования нервной системы в целом и уже вторично обусловит изменение не только функционального состояния, но и состояния сознания облученного. Это отразится, возможно, ограниченно во времени и на поведенческом уровне. Психиатрам известно явление, получившее название "рентгеновское похмелье", - эйфорического возбуждения на начальной стадии лучевой болезни. Но на этой же стадии может развиваться и дисфорическое состояние (подавленность, раздражительность, чувство дискомфорта) (199, с. 279). По наблюдениям психиатров, состояние сознания в зависимости от тяжести радиационного поражения может изменяться от оглушенности вплоть до комы (199, с. 280).

Другая группа эффектов обусловлена отражением человеком социальных феноменов, возникших в связи с фактором воздействия (в нашем примере в связи с пребыванием на радиационно загрязненной территории) в контексте его ценностно-потребностных образований. Так, человек может переживать как социальную несправедливость отношение общества к нему как к жертве профессиональной несостоятельности тех, чья деятельность вызвала радиационное загрязнение, кто не обеспечил ему должную физическую и социальную защиту. Эти переживания, в свою очередь, могут привести к изменению системы ценностей, политической ориентации и т.п. Таким

образом, не сам факт воздействия радиации вызовет изменение системы ценностей, а возникшая в связи с этим значимая для личности социальная ситуация. Можно было бы обозначить это воздействие как косвенное, в нашем примере проявляющееся в конкретной социальной ситуации.

Мы специально остановились на столь "остром" примере, чтобы продемонстрировать, что даже при таком неспецифическом для психического уровня организации материи воздействии эффект на психологическом уровне может быть весьма разнообразным и иметь различную природу:

быть прямым следствием актуального психофизиологического состояния;
явится результатом отражения и осмысления ситуации в контексте сложившейся системы ценностей и отношений;
в процессе отражения быть опосредованным некоторыми дополнительными обстоятельствами и внешними факторами, в том числе и социальными.

Следуя принятой логике анализа, мы должны были бы констатировать, что человек постоянно испытывает психологическое воздействие со стороны внешних факторов, ведь любое внешнее воздействие, достигнув определенной величины, как минимум, вызовет определенную реакцию в соответствующем анализаторе и т.д. Это вполне укладывается в трактовку психологического воздействия, встречающуюся в психологической справочной литературе. Под воздействием традиционно понимается "целенаправленный перенос движения и информации от одного участника взаимодействия к другому". Передача движения может осуществляться непосредственно в виде импульса или опосредованно - в виде комплекса сигналов, несущих сообщение о чем-либо и ориентирующих воспринимающую систему относительно смысла и значения этих сигналов (202, с. 58).

Вместе с тем, такая трактовка представляется чрезмерно расширительной. Какой смысл вводить дополнительный термин для того, чтобы фиксировать общепризнанный факт отражения человеком на психическом уровне внешних воздействий? На самом деле посредством термина "психологическое воздействие" пытаются отразить несколько иную реальность, разграничивая ситуации, когда импульсы и сигналы, отражаясь субъектом, только ориентируют его в контексте осуществляемой деятельности и в рамках определенных обстоятельств и когда это отражение изменяет контекст деятельности или рамки обстоятельств. Остановимся на этом подробнее.

Представим себе человека, осуществляющего какую-то деятельность. У него есть определенный образ того, что он делает, что он хочет достичь; он воспринимает окружающее и ориентируется в нем, изменяя сообразно внешним и своим внутренним характеристикам темп, интенсивность, приемы деятельности. Целесообразно ли эту ситуацию рассматривать в контексте психологического воздействия? Прибавит ли использование этого термина дополнительные возможности для характеристики ситуации? Пожалуй, нет.

Представим себе, что какие-то внешние изменения привели к тому, что деятельность потеряла смысл для субъекта, или возникли такие эмоции, переживания, такое состояние, которые дезорганизовали деятельность, или, наоборот, привели к неожиданной ее интенсификации. Здесь уже контекст воздействия кажется более приемлемым, т.к. что-то извне не только отражалось субъектом в целях регуляции текущего процесса взаимодействия субъекта и среды, но и изменило саму регуляцию деятельности.

Далее представим ученика, усваивающего новые знания, расширяющего свой кругозор. Эта ситуация, так же как и первая, "не укладывается" в контекст психологического воздействия. Происшедшее же на основе внешнего воздействия изменение сферы интересов учащегося кажется более приемлемым рассматривать в этом (воздейственном) контексте.

Подведем итог. Нам представляется целесообразным считать воздействие психологическим, когда оно имеет внешнее по отношению к адресату (реципиенту) происхождение и, будучи отраженным им, приводит к изменению психологических регуляторов конкретной активности человека. При этом речь может идти как о внешне ориентированной, так и внутренне ориентированной активности. Результатом этого может быть изменение степени выраженности, направленности, значимости для субъекта различных проявлений активности. Психологическое воздействие может рассматриваться и как процесс, приводящий к изменению психологического базиса конкретной активности, и как результат (собственно изменения).

Далее при анализе конкретных случаев из практики различных профессионалов мы особое внимание будем уделять тем, где будет наблюдаться или процесс, приводящий к изменению психологического базиса конкретной активности некоторых субъектов, или фиксироваться определенный вариант изменения психических регуляторов.

Использованные нами при определении понятия психологического воздействия признаки представляются действительно наиболее общими, но в то же время позволяющими отграничить это явление от внешне сходных с ним. Ключевым отграничивающим моментам выступает изменение регуляторов активности на фоне (под воздействием) отражения субъектом этого воздействия.

23 :: 24 :: 25 :: 26 :: 27 :: 28 :: 29 :: 30 :: Содержание

1.2. Психологическое исследование воздейственной практики

Как мы уже указывали ранее, в деятельности многих профессионалов могут быть предпосылки для применения психологического воздействия для решения их профессиональных задач. Как следствие этого - все возрастающий интерес исследователей к данному явлению. Читателям хорошо известны многочисленные популярные издания

по вопросам управления чужим поведением (46, 78, 93, 102, 158, 234, 275), а также публикации, посвященные различным видам психокоррекционной и психотерапевтической деятельности (53, 55, 101, 121, 142, 176, 225, 251).

Если же обратиться к другим сферам общественной практики, то картина вырисовывается более сложная. Несмотря на то, что еще в 1914 году Г. Мюнстербергом в его "Основах психотехники" (171) представлены материалы, раскрывающие принципы и особенности применения психологического знания в различных областях жизни общества, а в 1932 году С.Г. Геллерштейн в статье "Проблемы психотехники на пороге второй пятилетки" назвал "воздейственную психотехнику" наиболее развитым ее разделом (47), знакомство с соответствующей литературой порождает впечатление, что исследования в этой области носят несколько фрагментарный характер, хотя достаточно многочисленны и тематически разнообразны. Их можно классифицировать, исходя из различных оснований, например, существует пласт исследований, посвященных факторам, способным вызвать тот или иной психологический эффект (воздействия цвета, музыки, запахов, речи, ритма, искусства в целом). Пожалуй, это самая многочисленная группа публикаций, и те ссылки на конкретные источники, которые далее будут приводиться, - лишь малая доля из их числа.

Еще одно направление работ в контексте психологического воздействия - изучение роли психологических механизмов, лежащих в основе определенных поведенческих проявлений. Примером могут служить исследования механизмов психологической зашиты (45, 57, 78, 89, 201, 214), как факторов, опосредующих внешнее воздействие на личность, или роли механизмов мотивационного обусловливания и мотивационного опосредования в формировании побуждения к конкретным формам активности (9, 12, 28, 39, 181). Особенно многочисленны такого рода исследования в зарубежной традиции (6, 266).

Следующее направление - изучение особенностей психологического воздействия в конкретных сферах общественной практики (воздействие в рекламе (90, 103, 136, 205), пропаганде (27, 40, 42, 56, 211), воспитании и перевоспитании (16, 37, 210, 224), в особых обстоятельствах, например, в условиях преступного посягательства (1), в условиях военных действий (185)). Именно данную группу исследований, осуществленных отечественными авторами, мы характеризовали как отличающуюся определенной фрагментарностью.

Чем это обусловлено и в чем выражается фрагментарность? Прежде всего о причинах: их несколько. В отечественной психологии они, в первую очередь, связаны с особым местом идеологического фактора, которое он занимал в жизни общества в целом, и в контексте обсуждаемых проблем в особенности, вплоть до 90-х годов.

Как показала в своем исследовании О.Г. Носкова, в СССР в 20 - 30-х гг. исследования в области психологии воздействия касались и рационализации труда агитаторов-пропагандистов, педагогов, исследования кино и радиовещания, наряду с оптимизацией форм организации труда, способов содействия социалистическому соревнованию, оптимизации предметной среды: использование плакатов для профилактики травм и аварий на производстве, рационализацию оформления письменного текста, средств массовой коммуникации. Вместе с тем, в связи с изменением политической атмосферы середины 30-х гг. по сравнению с периодом нэпа, сфера исследования в области идеологической деятельности становится более узкой и охватывает, в основном, изучение средств массовой коммуникации, кино, печатной продукции (180).

Это положение очень отчетливо просматривается в упомянутой статье С.Г. Геллерштейна. Так, он писал: "То обстоятельство, что всякая агитационно-пропагандистская работа, политико-воспитательная деятельность, культурно-просветительская и педагогическая работа являются, в конечном счете, работой воздейственного характера (понимая воздействие в самом широком значении этого

слова); тот факт, что воздействие на человека, в какой бы форме оно ни проводилось, адресуется к сознанию человека и направлено на выработку определенных сознательно-волевых установок, - ни в какой мере не дает права отнести к воздейственной психотехнике все перечисленные виды работы. Опасность такого, на первый взгляд, формально-правильного обобщения заключается в том, что оно приводит к распространению психотехнических исследований на области, не только ей не подчиненные, но, наоборот, ее определяющие. Содержание и направление всей системы нашей культурно-пропагандистской работы вытекают из общих задач политики, из директив партии и не нуждаются в специальном изучении на предмет рациональности со стороны какой бы то ни было специальной науки, в том числе и психотехники. На долю воздейственной психотехники выпадает выработка принципов и путей оформления отдельных воздейственных мероприятий... При этом необходимо помнить, что эффективность воздейственной психотехники для соцстроительства может быть обеспечена лишь при условии, если и принципы, и пути оформления многообразных средств воздействия будут вырабатываться на фоне общих политических задач данного момента, т.е. на основе теснейшей увязки мероприятий, разрабатываемых воздейственной психотехникой, с общей системой основных средств борьбы за социализм, конкретизируемых в каждом отдельном случае специфическим образом" (47, с. 23).

Далее С.Г. Геллерштейн указывает, что воздейственная психотехника опирается на такие области психологии, которые довольно подробно разрабатывались в буржуазной психологической науке, "...строившей свое здание на идеалистических и вульгарно-механистических подходах к самому существу "социального поведения" человека" (47, с. 23). Отечественные исследования в этих областях должны опираться на фундамент марксизма-ленинизма и быть направлены на преодоление формально-психологического, узко-биологического подхода к мотивации

человека, столь характерного для буржуазных ученых (47, с. 23-24).

Таким образом, не должно было исследоваться то, какое психологическое значение имели конкретные идеологические установки для различных групп населения, внимание науки могло быть сосредоточено только на том, как психологически более грамотно они могли реализоваться в культурно-пропагандистской работе.

Несмотря на то, что цитата достаточно длинная, ее стоило привести полностью, т.к. в этом отрывке отражены основные моменты, долгое время определявшие особенности развития исследований в области психологического воздействия в нашей стране. Они состояли в:

необходимости признания приоритетности идеологического уровня перед конкретно-научным и в постановке, и в рассмотрении проблем;
недопустимости использования "идеологически чуждых" теорий и моделей, способных лечь в основу соответствующих разработок;
необходимости увязывать научные рекомендации с конкретными политическими установками, с требованием конкретного политического момента.

Как мы теперь понимаем, при подобных ограничениях и имевшей в те годы место практике борьбы с теми, кто не соответствует установленному стандарту в отношении содержания, подходов, направленности научных и практических исследований, нужно было иметь немалое мужество и огромную научную заинтересованность, чтобы работать в этой области. Как следствие - отсутствие общих разработок и предельная конкретизация в областях общественной практики, как можно более далеких от того, что можно хотя бы как-то увязать с идеологией: в сфере безопасности труда, тех пропаганды, регулирования уличного движения, строительства, внутреннего оборудования зданий, борьбы за повышение производительности труда.

Список тех конкретных областей общественной практики, где преимущественно осуществлялись разработки по

воздейственной психотехнике, мы также взяли из упоминавшейся статьи. Он очень показателен. Действительно, несмотря на первоначальное упоминание в контексте воздейственной психотехники, и агитационно-пропагандистской, и политико-воспитательной, и культурно-просветительской, и педагогической деятельности конкретизация идет в достаточно узкой сфере, обходя стороной "скользкие", пограничные с идеологией задачи и направления практического внедрения психотехники.

Определенные тематические "выпадения" из контекста отечественной воздейственной психотехники также были связаны и с особенностями экономической ситуации, характерной для разных периодов отечественной истории. Речь идет о товарном дефиците, монополии конкретных предприятий и организаций на производство услуг населению. Как следствие - никчемность рекламы, хотя и вопросами рекламы отечественные исследователи занимались еще в двадцатые годы (205).

Некоторое оживление отечественных исследований по "воздейственной" проблематике наблюдается с начала 60-х годов. Интересно, что определенная часть разработок остается малодоступной широкой научной общественности. В принципе, такое положение дел в данной проблематике типично. Так, на определенном этапе результаты заказных исследований в сфере рекламы, дизайна, политической практики являются собственностью заказчиков этих исследований, а разработанные на их основе технологии, в том числе опирающиеся на психологическое воздействие, например, избирательные технологии, составляют их "ноу хау". Однако, хотя в отечественной практике до уровня таких разработок дело не доходило, ограничения доступности к этим исследованиям тем не менее имели место и опять же были связаны с идеологическим фактором. Примером может служить статья А.Н. Леонтьева "Психологические вопросы воздействия на личность", посвященная наиболее общим положениям психологии личности в контексте идеологической деятельности, в 1967 году помещенная в сборнике для служебного пользования "Социология

и идеологическая деятельность". В целом же, в период 60 - 90-х годов количество публикаций по воздейственной тематике в сфере пропаганды нарастает лавинообразно.

В настоящее время ограничения, обусловленные ролью идеологического фактора, уже не существуют. Однако, несмотря на широкое участие психологов в исследовании возможностей и особенностей применения психологического воздействия в деятельности конкретных профессионалов, научные знания о нем, тем не менее, остаются фрагментарными. Это обусловлено дифференциацией отраслей психологии и сложившейся практикой подготовки психологов, когда профессиональные принципы, знания, навыки формируются с преимущественной ориентацией на задачи научного исследования и, как указывалось ранее, на решение узких классов практических задач, обслуживающих деятельность профессионалов, работающих в конкретных сферах общественной практики, или конкретную область психокоррекционной или психотерапевтической работы.

Составляют ли указанные области психологического знания на данном этапе развития науки определенное единство? Ответ, к сожалению, будет отрицательным. Вместе с тем, участие психологов в решении практических задач, на наш взгляд, могло быть более эффективным при наличии обобщенной концепции психологического воздействия.

Это утверждение можно иллюстрировать следующим гипотетическим примером: представим себе, что психолог привлечен к оценке деятельности некоторой религиозной секты. Органы юстиции ставят перед ним вопрос о безопасности для человека пропагандируемого ее членами учения и того, что происходит на собраниях адептов. Какая область современной психологии в большей степени ориентирована на получение значимого в рамках этой экспертизы знания? Для ответа на этот вопрос ключевым моментом будет осознание того, что подразумевается под понятиями "психологический эффект", "воздействие", "норма функционирования", которые в той или иной

форме рассматриваются практически во всех разделах психологии. Не прояснен также и вопрос о сущности и критериях психологической опасности и безопасности.

Таким образом, можно сказать, что с точки зрения научной психологии более или менее разработаны вопросы, касающиеся первых двух из указанных нами ранее вариантов использования психологического знания в деятельности профессионалов, что создает предпосылки для построения обобщенной теории психологического воздействия. Однако интуитивная, если так можно выразиться, практика психологического воздействия исследована в .меньшей степени, в основном в связи со всякими казусами и хитростями, чинимыми воздействующей стороной (77, 158, 234).

Вместе с тем, даже при самом поверхностном рассмотрении этой практики, имеющей тысячелетнюю историю, становится понятным, что отношение воздействующей стороны к тем, на кого ориентирована их активность, неоднозначно: субъект-объектный подход демонстрируется чуть ли не чаще, чем субъект-субъектный. Таким образом, в этой области практики в связи с фактором психологической безопасности вырисовывается достаточно пестрая картина, чем и обусловлена практическая и теоретическая значимость исследования профессионалов, в технологии деятельности которых психологическое воздействие занимает определенное место.

30 :: 31 :: 32 :: 33 :: 34 :: 35 :: 36 :: 37 :: 38 :: Содержание

1.3. Психологическое воздействие и психологическая безопасность

Следует отметить, что проблема психологической безопасности начала активно разрабатываться в связи с возрастанием роли средств массовой коммуникации в жизни общества. Однако еще Г. Мюнстерберг в "Основах психотехники", рассматривая роль косвенного воздействия на общество, оказываемого различными профессионалами, особо отмечал возможность как позитивного, так и негативного влияния газетных публикаций на нравственность

общества. Так, он писал: "Если мы позволим газетам помещать захватывающие сообщения об уголовных процессах и таким образом допустим, чтобы в слабых душах вырос в силу подражания импульс к преступлению, то и в этом случае душевная жизнь личности будет подвергнута воздействию через посредство социальных учреждений" (171, с. 140).

Эта работа Г. Мюнстерберга может считаться классикой исследования различных видов психологического воздействия. Однако тема их "опасности - безопасности" для личности, группы или общества в целом в ней не представлена еще как самостоятельная и рассматривается вскользь, приблизительно в том же ключе, как это представлено в приведенной выше цитате.

Вместе с тем, если мы возьмем современные публикации, посвященные обзору исследований в области психологии воздействия, то практически в каждом разделе содержатся материалы, в той или иной степени отражающие и проблему психологической безопасности, притом даже во взаимосвязи с другими видами безопасности человека. Одним из ярких примеров такой публикации может быть "Influence. Science and Practice" R.B. Cialdini, изданная на русском языке, в которой автор, опираясь на многочисленные экспериментальные исследования, не только описывает психологические механизмы влияния на поведение людей, но постоянно фиксирует внимание читателей на необходимости и способах противостояния ему. Так, рассматривая психологическую сущность, механизмы, роль и формы реализации инициации в студенческих братствах, автор приводит многочисленные свидетельства получения травм, увечий и даже гибели молодых людей, во многом обусловленных их неспособностью преодолеть давление принятых на себя нелепых обязательств (266, с. 87-90).

Таким образом, можно предположить, что в связи с развитием психологами знания о феномене психологической опасности в его взаимосвязи с практикой психологического воздействия исследования в этом направлении

будут приобретать еще более систематический характер, хотя уже сейчас заложен хороший фундамент для последующей разработки этой проблемы. Остановимся более подробно на наиболее важных для нас исследованиях в этой области.

Основная их масса относится к периоду 1994 - 1999 гг. и представлена в материалах "круглых столов", выступлениях и публикациях. Наиболее системно проблема угрозы психике человека представлена в публикациях и выступлениях коллектива авторов - Г.Л. Смоляна и С.Ю. Решетиной, а также А.В. Брушлинского, С.К. Рощина и Г.В. Грачева и др.

Так, для Г.Л. Смоляна и С.Ю. Решетиной исходным является понятие не психологической безопасности, а информационной безопасности. Информационная безопасность понимается ими как "состояние защищенности информационной среды общества, обеспечивающее ее формирование и развитие в интересах граждан, общества и государства" (212, с. 19).

Информационно-психологическое воздействие представляет собой, по их мнению, воздействие информации на психику человека и его сознание (212, с. 20). Таким образом, информационно-психологическая безопасность - конкретная форма информационной безопасности. Авторы вводят следующее определение: "Информационно-психологическая безопасность личности определяется как состояние защищенности личности, обеспечивающее сохранение ее целостности и возможности развития при постоянных информационных воздействиях на индивидуальное сознание" (212, с. 213).

Обеспечение информационно-психологической безопасности - защита, сохранение от искажающих и разрушающих воздействий. "Для социального объекта это может означать сохранение его как целого в единстве основных системообразующих качеств. Для личности такими системообразующими качествами являются целостность (выражение тенденции к устойчивости) и развитие (выражение тенденции к изменению)" (212, с. 20). Нарушение целостности

личности видится этими исследователями как нарушение структуры ценностей, мотивов, целей, черт личности.

Как мы уже указывали во "Введении", эти авторы считают потребность в безопасности одной из базовых потребностей человека. Природа воздействий, нарушающих безопасность личности, может быть разной, но информационные воздействия на сознание человека, по их мнению, в силу их универсальности, могут представлять угрозу для любого вида безопасности человека (212, с. 20).

Г.Л. Смолян и С.Ю. Решетина считают, что источниками информационно-психологической опасности могут выступать все субъекты, начиная с государственного уровня и до межличностного взаимодействия, а каналы могут быть представлены всеми каналами распространения информации.

Нарушение информационно-психологической безопасности личности ведет к двум следствиям:

деградации форм отражения и структуры потребностной сферы, нарушения психического здоровья; адекватного отражения мира и отношения к нему;
изменению ценностных ориентации и мировоззрения.

Авторы особо рассматривают вопрос о возможности введения критериев, позволяющих оценить уровень информационно-психологической безопасности, хотя и указывают на их относительность. К их числу могут быть отнесены чувство удовлетворенности или неудовлетворенности своей информированностью, адекватность отражения человеком окружающего мира, показателем чего могут выступить действия человека в изменяющихся условиях. Критерием устойчивости личности к информационно-психологическому воздействию могут, по их мнению, служить избирательное отношение к информации и умение оценить негативные и противоречивые воздействия) (212, с. 24).

Гарантия защищенности от нарушений информационно-психологической безопасности (ИПБ) видится ими

в творческим мышлении и гибком сознании, целостности и способности личности к саморазвитию.

Как видно из этого краткого изложения позиции этих авторов, их видение проблемы представляется полным и систематизированным. Однако необходимо обратить внимание на некоторые моменты, которые вызывают наши возражения.

Представляется нецелесообразным рассматривать ИПБ как субъективное переживание. Вспомним определение информационно-психологичеcкой безопасности личности, которая трактуется этими авторами как состояние защищенности. Однако в некоторых обстоятельствах ощущение опасности, незащищенности, т.е. субъективный компонент, может отсутствовать, например, как это может быть в условиях тоталитарного режима.
Представляется более корректным говорить не о том, что определенное состояние информационной среды "способствует" чему-то, скорее - "не способствует нарушению чего-то".

Несколько отличны от рассмотренной позиции взгляды С.К. Рощина, который под психологической безопасностью понимал "такое состояние общественного сознания, при котором общество в целом и каждая отдельная личность воспринимают существующее качество жизни как адекватное и надежное, поскольку оно создает реальные возможности для удовлетворения естественных и социальных потребностей граждан в настоящем и дает им основания для уверенности в будущем" (218, с. 27).

Информационно-психологическая безопасность личности и общества рассматривается с позиций воздействия информационной системы на общественное и индивидуальное сознание, отражающее отношение общества и граждан к настоящему и будущему.

Однако и эти взгляды вызывают наши возражения. Они касаются:

понимания информационно-психологической безопасности как субъективного проявления (состояние сознания), т.к. осознание может быть более или менее полным, адекватным или фрагментарным; механизмы осознания сами по себе могут явиться объектом воздействия;
увязывания информационно-психологической безопасности с оценкой качества жизни, т.к. оценка зависит от стандартов, которые социально задаются.

Грачев Г.В. рассматривал информационно-психологическую безопасность личности как "состояние защищенности психики от действия многообразных информационных факторов, препятствующих или затрудняющих формирование и функционирование адекватной информационно-ориентировочной основы социального поведения человека и в целом жизнедеятельности в современном обществе, а также адекватной системы его субъективных (личностных, субъективно-личностных) отношений к окружающему миру и самому себе" (58, с. 33).

Возражения этой точке зрения состоят в том, что:

представляется очень узким связывать информационно-психологическую безопасность только лишь с информационно-ориентировочной основой социального поведения человека, если в дальнейших рассуждениях не имеются в виду побудители поведения и т.д.

В целом же эта позиция нам наиболее близка. Автор связывает проблему информационно-психологической безопасности с деятельностью широкого круга профессионалов, а не только средств массовой информации, хотя и сосредоточивает свое внимание в основном на манипуляции. В этом пункте наши позиции несколько отличаются, поскольку, как мы постараемся показать далее, возникновение психологической опасности может быть связано не только с таким видом психологического воздействия как манипуляция, но и с иными видами воздействия.

Хотя во "Введении" мы уже дали определение психологической безопасности, представляется необходимым

прежде всего обосновать, почему в отличие от других авторов мы предпочитаем не пользоваться термином "информационно-психологическая безопасность". По нашему мнению, понятие "информационно-психологическая безопасность" не вполне корректно, так как невозможно представить функционирующую психику вне информационного взаимодействия. Авторы перечисленных определений не берут в расчет тот факт, что человек не только "потребляет" сообщения из самых разных источников, но и отражает условия и обстоятельства собственной конкретной деятельности или жизнедеятельности, а также события, непосредственно касающиеся узкого социума, да и общества в целом. Цитированные авторы не замечают, что фактически у человека два источника информации: сообщения и непосредственный опыт. Они не могут рассматриваться изолировано, так как возникающий на их основе информационный диссонанс как раз и может выступить фактором, вызывающим признаки нарушения психологической адаптации человека.

Названные авторы рассматривают безопасность психического функционирования и развития личности в контексте информационной деятельности профессионалов. Но этот контекст не единственный. В реальных ситуациях трудно отграничить вклад именно этой составляющей от прочих. В этом случае ИПБ - отсутствие опасности для психики, исходящей как из информационной среды общества, так и от условий жизнедеятельности. Поэтому мы и предпочитаем рассматривать более широкое явление, которым представляется психологическая безопасность.

Подтверждение целесообразности такого подхода содержится в работе А.В. Брушлинского "Субъект безопасности и безопасность субъекта". Он указывает, что "многообразные виды и уровни активности субъекта образуют целостную систему внутренних условий, через которые только и действуют на него любые внешние причины и влияния... Человек как субъект не только и не просто "потребляет" информацию, испытывая на себе различные информационные воздействия. Он сам ее "производит" в

той или иной степени, поскольку и ходе своей деятельности, общения он самоопределяется, занимает определенную жизненную позицию и потому весьма избирательно относится ко всему, что влияет на него в ходе всей жизни, обучения, пропаганды" (30, с. 41-42).

А.В. Брушлинский не только подчеркивает роль внутренних условий, представляющих собой сложное ннтегративное образование, в конечном результате взаимодействия или влияния. Он также и терминологически разделяет информационную и психологическую безопасность. Так, рассматривая наиболее общие моменты, касающиеся проблемы безопасности, он отмечает: "Субъектами и, вместе с тем, объектами безопасности являются личности, те или иные группы людей, государство, общество, все человечество в целом. Соответственно обычно выделяют прежде всего национальную безопасность и три ее уровня: безопасность личности, общества и государства, Более конкретно - это безопасность политическая, экономическая, военная, экологическая, культурная, информационная, психологическая" (30, с. 40). Таким образом, термин "психологическая безопасность" достаточно корректен и уже употребляется в соответствующей литературе.

Несмотря на то, что в словарях термин "безопасность" рассматривается не только с точки зрения объективного отсутствия угрозы, но и в связи с переживаниями человека (надежность, уверенность, отсутствие тревожности или озабоченности), нам кажется целесообразным и более продуктивным разделять объективные характеристики информационной среды, информационных взаимодействий, условий жизнедеятельности и их субъективное отражение, Можно предположить такой вариант взаимодействия, когда мишенью оказывается сам процесс построения образа чего-либо, осознания собственных проявлений и переживаний. Именно эти рассуждения и послужили основой для предложенного варианта определения понятия ПБ. Еще раз приводим его.

Под психологической безопасностью будем понимать состояние информационной среды и условия жизнедеятельности общества, не способствующее нарушению целостности, адаптивности (всех форм адаптации) функционирования и развития социальных субъектов (отдельного человека, групп, общества в целом).

Таким образом, проблема психологической безопасности имеет два аспекта, что обуславливает два возможных направления исследований.

38 :: 39 :: 40 :: 41 :: Содержание

1.4 Возможные направления исследований психологической безопасности в связи с психологическим воздействием

Первое из них - психологическая безопасность в контексте объективных, внешних условий взаимодействия человека и окружающего мира, т.е характеристика информационной среды и реальных условий и взаимодействий с точки зрения их безопасности для психических проявлений и духовной жизни социальных субъектов. В свою очередь, в этом направлении можно также выделить два самостоятельных блока исследований.

Первый ориентирован на более глубокое понимание деятельности обозначенных групп профессионалов в контексте ИПБ общества. По этому направлению могут быть решены следующие задачи:

определение единиц анализа психологического воздействия в деятельности различных профессионалов,
разработка классификации различных вариантов психологического воздействия, позволяющей осуществить декомпозицию реального процесса воздействия;
анализ реальной воздейственной практики и составление реестра конкретных типичных вариантов воздействия, используемых различными профессионалами;

их оценка в контексте разработанной специально для этих целей модели психологических особенностей, характерных для нарушения ИПБ;
разработка критериев потенциальной информационно-психологической угрозы (противоположность ИПБ) для оценки трудовых постов, на которых трудятся профессионалы, использующие психологическое воздействие как элемент профессиональной технологии;
создание информационных и технологических предпосылок для налаживания постоянного мониторинга психологической безопасности общества.

Второй блок исследований, представляющий это направление, касается характеристики уровня развития соответствующих профессионалов как субъектов труда и направлен на:

разработку общих критериев профессионализма с точки зрения использования психологического воздействия в рамках профессиональных технологий;
изучение связи между уровнем профессионализма конкретных профессионалов по этому показателю и уровнем их развития как субъектов труда;
исследование взаимосвязи предпочтений профессионалов в выборе способов психологического воздействия, различных в отношении возможности нарушения ИПБ партнеров с субъективными и объективными факторами;
анализ особенностей рефлексии профессионалами процесса воздействия и фактора психологической безопасности, их концептуализация;
осознание этических аспектов использования психологического знания профессионалами "не психологами".

Таким образом, проблема психологической безопасности (ПБ) в контексте психологии труда имеет свою конкретизацию в проблеме специфики использования психологического

воздействия в деятельности различных профессионалов и в проблеме уточнения критериев оценки профессионализма и уровня развития соответствующих профессионалов как субъектов труда.

Второе направление - исследование ПБ в контексте субъективных факторов, выступающих предпосылками:

особой чувствительности к неблагоприятным информационным воздействиям;
психологической устойчивости к неблагоприятным информационным воздействиям;
механизмов компенсации неблагоприятных информационных воздействий;
объективных изменений психики в связи с нарушением ПБ;
специфики их отражения (переживаний).

Не менее важным может быть исследование субъективных факторов как предпосылок устойчивости к неблагоприятному внешнему воздействию. Это направление скорее относится к области общей и социальной психологии. Вместе с тем, мы считаем возможным обозначить те задачи, которые представляются наиболее перспективными в этом контексте.

Оба этих направления в той или иной степени уже явились предметом рассмотрения различных специалистов, как психологов, так и исследователей СМИ и пропаганды (26, 271, 272). Мы же сосредоточим свое внимание преимущественно на рассмотрении вопросов, касающихся первого направления.

Кроме всего прочего, наш интерес именно к этому направлению также определялся и тем, что анализ сложившихся традиций, принципов, устоявшихся форм и практических приемов деятельности профессионалов, реализующих психологическое воздействие на основе интуитивного психологического знания, помог бы понять истинную роль психологии в жизни общества, что создало бы основание для более направленного влияния психологов на культуру самых различных профессиональных общностей.

Интерес этот скорее практический, чем академический.

Ключевым и наиболее сложным моментом для развития обоих направлений исследований представляется разработка операционализируемых критериев изменения психики в результате нарушения ПБ. Эти критерии, а также процедуры выявления соответствующих им психических проявлений, могут лечь в основу определения нарушений ПБ и характеризовать как деятельность воздействующей стороны, так и устойчивость реципиентов к неблагоприятным для него воздействиям.

В разделе 9.3 мы рассмотрим этот вопрос подробно.

После того, как мы определили основную направленность нашего дальнейшего исследования, особо следует обсудить вопрос о методологии дальнейшего исследования и использованных методах получения и анализа информации.

41 :: 42 :: 43 :: Содержание

1.5. Методологические и методические основы настоящего исследования

1.5.1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

Решение такой сложной задачи как рассмотрение феномена воздействия вне зависимости от сферы использования подразумевает особое обсуждение методологии и методов исследования. Проблема состоит в том, и на это уже в литературе указывалось (78), что для определенных видов воздействия получить информацию в лабораторном эксперименте или опросе невозможно, особенно если речь идет о деятельности различных специалистов при решении ими профессиональных задач или о скрытом воздействии. Кроме того, логично предположить, что первым этапом должно стать выявление того, что есть психологическое воздействие как элемент профессиональных технологий в осознании самих профессионалов, и попытаться увязать полученную информацию с уже выявленными в исследованиях конкретных феноменов в конкретных областях данными, фактами, закономерностями. Последнее

положение и отражает суть нашего подхода и общего плана исследования.

В связи с этим, мы имеем в распоряжении несколько массивов информации:

информация о процессе и результатах решения различными специалистами своих профессиональных задач в области взаимодействия и на его основе, содержащаяся в документах, рекомендациях, мемуарах профессионалов, их переписке, то, что является источником полноценной научной информации;
анализ конкретных случаев психологического воздействия, осуществленный другими авторами на основе их собственных концептуальных моделей.
исследования психологов в определенных сферах общественной практики и психологические рекомендации для конкретных случаев;
осуществленный другими авторами психологический анализ определенных видов психологического воздействия, например, манипуляции.

Эти массивы информации анализируются нами с иной (далее декларируемой нами) позиции, не всегда совпадающей с исходной авторской, зафиксированной в анализируемом документе. В этом случае удается, как в калейдоскопе, подчас получить другую картинку, слегка изменив соотношение элементов. При реализации такого подхода ключевым моментом становится определение той самой "иной" позиции в данном вопросе, иной точки зрения на феномен, иного способа его рассмотрения.

Остановимся более подробно на исходных посылках, послуживших основанием разрабатываемой нами точки зрения на психологическое воздействие как элемента в структуре профессиональной деятельности различных профессионалов.

Логическим основанием предпринятого нами исследования феномена психологического воздействия явилось допущение о том, что вне зависимости от сферы общественной практики человек, выступая реципиентом в процессе

взаимодействия с источником воздействия, реализует свою человеческую сущность, характеризующуюся достаточно устойчивой системой закономерностей функционирования и развития. Это дает нам основание рассматривать наиболее общие механизмы, лежащие в основе конкретных вариантов психологического воздействия вне их привязки к конкретной сфере взаимодействия.

Методологической основой исследования интересующего нас феномена явился системный подход в понимании психической организации человека.

Отправным моментом в построении обобщенной модели психологического воздействия явилась ее увязка с функциональной моделью феномена активности человека.

Теоретическими основами при рассмотрении конкретных механизмов психологического воздействия выступили положения отечественных и зарубежных психологов, представителей различных научных школ, на теоретическом, экспериментальном и эмпирическом уровне рассматривавших психологические механизмы, обеспечивающие реализацию активности в разнообразных ее формах (внешне и внутренне ориентированной), механизмы социальной регуляции, а также развития и личностного роста человека.

Опираясь на эти положения, мы и попытались создать некоторую общую модель, позволяющую расчленять разнообразные по направленности и сложности акты психологического воздействия в деятельности различных профессионалов на составляющие, анализировать их психологическую сущность, выявлять в них общее и специфическое.

43 :: 44 :: 45 :: Содержание

1.5.2. МЕТОДЫ И ИСТОЧНИКИ ПОЛУЧЕНИЯ ИНФОРМАЦИИ

Одним из наиболее существенных вопросов любого научного исследования является вопрос о методе получения информации относительно тех феноменов, которые и составляют предмет рассмотрения. Для нас этот вопрос оказался не только существенным, но и достаточно сложным.

Если бы речь шла только об изучении психологических механизмов, лежащих в основе воздействия на поведение человека, основными методами можно было бы считать эксперимент и наблюдение, традиционно дающие наиболее достоверную с научной точки зрения информацию, а также анализ психологической феноменологии, выявленной в экспериментальных и эмпирических исследованиях в прикладных отраслях психологии (психологии рекламы, массовой коммуникации и т.п.).

Однако, в связи с тем, что основную свою задачу мы видели в объединении научной психологии с тем пластом практического знания в области психологического воздействия, который имеется в разнообразных отраслях общественной практики, то особое место в исследовании отведено анализу того, как различными профессионалами, не только в настоящее время, но и в далеком прошлом, отражались определенные способы решения задач воздействия на поведение других людей. Ни эксперимент, ни наблюдение для решения этой задачи не могут быть использованы.

Наиболее адекватным методом получения информации в этой ситуации оказывается анализ документов (223). Наибольший массив информации, на который мы опирались, получен именно при анализе документов.

В качестве документов мы использовали литературные отрывки, высказывания профессионалов, т.е. тексты, а также полиграфическую продукцию, сочетающую тексты и изображения. Документом в определенном смысле может рассматриваться и информация, зафиксированная в электронной форме: клипы, телесюжеты, радиопередачи, а также киносюжеты.

Использованные нами документы, хотя и условно, могут быть подразделены на три категории:

сюжеты;
тексты;
сюжеты с элементами текста.

Сюжеты - это информация относительно некоторых событий, определенным образом взаимосвязанных между собой: текстовые документы, например, газетная статья, письма, тексты публичных выступлений и т.п. Сюжеты с элементами текста - описание ситуации, содержащее высказывания героев, участников событий. Наиболее частый вид документов, на который мы опирались, это сюжеты с элементами текста.

45 :: 46 :: 47 :: 48 :: 49 :: 50 :: Содержание

1.5.3. СОДЕРЖАТЕЛЬНЫЕ ЕДИНИЦЫ АНАЛИЗА ИНФОРМАЦИИ

Анализ документов лишь тогда может дать значимую для научного исследования информацию, когда удается четко обозначить содержательные единицы информации, подлежащие дальнейшему анализу. В нашем исследовании в качестве таких содержательных единиц выступали:

наличие интенции воздействия, вытекающей из содержания сюжета или из особенностей использования языковых механизмов, лежащих в основе вариативной интерпретации действительности;
состав действий персонажей и их последовательность;
структура взаимосвязей и отношений между субъектами, действиями, факторами ситуации;
условия взаимодействия и валентность факторов ситуации для субъектов;
физические характеристики условий взаимодействии.

1.5.3.1. Интенция воздействия

В первую очередь отбирались такие документы, где бы фиксировалась интенция влияния на поведение, состояние, чувства некоторого субъекта, представленного как отдельным человеком, так и малой или большой социальной группой. Подобная интенция может приписываться в документе как конкретному лицу, так и какому-либо органу, организации, группе. Следует отметить, что в зависимости от того, фиксирует ли документ какую-либо ситуацию или представляет собой текст (информацию,

прямую речь героев сюжета и т.д.), проявление интенции воздействия в этих случаях будет различаться.

Рассмотрим ряд примеров. Первым будет следующий отрывок из Библии:

"И сварил Иаков кушанье; а Исав пришел с поля усталый. И сказал Исав Иакову: дай мне поесть красного, красного этого, ибо я устал... Но Иаков сказал [Исаву]: продай мне теперь же свое первородство. Исав сказал: вот я умираю, что мне в этом первородстве? Иаков сказал [ему]: поклянись мне теперь же. Он поклялся ему, и продал [Исав] первородство свое Иакову. И дал Иаков Исаву хлеба и кушанья из чечевицы; и он ел и пил, и встал и пошел; и пренебрег Исав первородство" (Книга "Бытие", гл. 25, цит. по 24, с. 26.).

Отражена ли в этом сюжете интенция воздействия? Ответ будет положительным, поскольку один из персонажей этой истории использовал некоторое имеющееся у него на данный момент времени преимущество, чтобы побудить другого отказаться от чего-то (иного преимущества), значимого в более широком контексте ситуаций, но не в конкретных обстоятельствах. Такое понимание этого текста дает возможность сделать вывод об отражении в нем интенции воздействия на поведение конкретного человека и позволяет рассматривать его пригодным для дальнейшего анализа.

Если бы Иаков отказал Исаву в его просьбе или удовлетворил ее без каких-либо условий, мы не могли бы однозначно решить, отсутствовала или все же имела место интенция воздействия, но уже в каком-то ином, из этого отрывка не известном нам контексте. В этом случае отрывок не мог бы использоваться для дальнейшего анализа.

В некоторых текстах авторы напрямую приписывают персонажу интенцию воздействия на другого или других. Так, ход битвы при Фарсале (6 июня 48 г. до н.э.) по свидетельству Плутарха был следующим:

"Прежде чем конница Помпея успела перейти в атаку, вперед устремились когорты Цезаря, которые, против обыкновения, не метали копий и не поражали неприятеля

в ноги, но по приказу Цезаря целили врагам в глаза и наносили раны в лицо. Цезарь рассчитывал, что молодые воины Помпея, кичившиеся своей красотой и юностью, не привыкшие к войнам и ранам, более всего испугаются такого нападения и не устоят, устрашенные не только опасностью потерять жизнь, но и угрозой остаться обезображенными. Так оно и случилось. Помпеянцы стали отступать перед поднятыми вверх копьями, теряя отвагу при виде направленного против них оружия; оберегая лицо, они отворачивались и закрывались. В конце концов, они расстроили свои ряды и обратились в позорное бегство, погубив все дело, ибо победители немедленно стали окружать и, нападая с тыла, рубить вражескую пехоту" (Цит. по 243, с. 56.).

Плутархом прямо указывается, что Цезарь приказал сделать нечто, т.к. рассчитывал, что в результате помпеянцы испугаются, т.е. будет вызван определенный эффект

Рассмотрим еще один текст.

"Индейцы-ленгуа с Гран-Чако любят охотиться на страусов; убив страуса и принося его в селение, они стремятся перехитрить обиженный дух своей жертвы. Им кажется, что преодолев посмертный шок, дух страуса собирается с силами и отправляется на поиски своего тела. И ленгуа вырывают из груди страуса перья и разбрасывают их по следу. Перед каждым пучком перьев душа страуса, по их убеждению, останавливается в раздумье и спрашивает себя: "Это все мое тело или только часть его?" Это сомнение приводит дух в замешательство, а пока он, потратив немало времени, переходит от одного пучка к другому, охотники уже находятся далеко, в безопасном месте" (249, с. 584).

Из отрывка ясно, что охотники своими действиями пытаются вызвать замешательство обиженного духа, что дает им преимущество во времени. Попытка вызвать замешательство также отражает интенцию воздействовать на поведение другого.

В некоторых случаях интенция воздействия становится явной благодаря очевидной попытке вызвать определенные

эмоции, чувства человека. Иногда прямо это и не декларируется, но естественным образом вытекает из контекста ситуации.

Рассмотрим следующий пример. Во время Второй мировой войны итальянская пропаганда формировала у арабов образ англичан, в частности, с помощью радиопередач, содержащих и такие сообщения:

"Вы, арабы, большие любители чая, который привозят к вам из Британской империи. У нас есть достоверные сведения, что англичане подкрашивают чай, который вы пьете, кровью свиней" (188, с. 32).

В этом тексте авторами увязываются в единый контекст несовместимые в рамках существующих традиций факторы, что не может не вызвать у определенной части слушателей, познакомившихся с этой информацией, негативные эмоции.

Особое место в этом контексте занимают материалы, содержащие экспертные суждения специалистов, которые фиксируют факт воздействия. Примером может служить следующий отрывок:

"На Бали, недалеко от города Клунг-Клунг, я был свидетелем самого неистового и фантастического танца из всех, которые мне доводилось когда-либо видеть. Он назывался "танцем криса", потому что танцующие в неистовстве буквально пронзали себя своими острыми крисами. пли мечами... Они (участники церемонии. - Т.К.] кружились в толпе, нанося крисами удары друг другу и зрителям, они продолжали выделывать странные пируэты вокруг мечей, рукоятки которых были в земле, а острие против груди танцующего... Понять этот обряд, можно только уяснив его значение и эмоциональную ценность для участников... Но мои друзья на Бали, хорошо знающие страну, говорили, что на острове очень мало душевнобольных и причина тому - эти танцы. Не знаю, насколько это справедливо. Но этот танец так сильно подействовал на меня, хотя я был всего лишь зрителем, что, на мой взгляд, один сеанс "танца криса" может либо излечить,

либо убить неврастеника или просто неуравновешенного психически человека" (208, с. 194-196).

В данном отрывке отсутствует фиксация либо ожидаемого, либо имеющего место результата выполнения некоторого действия, потенциально способного оказать воздействие на поведение или состояние людей. Вместе с тем, имеется суждение очевидца событий, предполагающего возможность возникновения некоторого отдаленного результата и подкрепляющего свое суждение собственным переживанием эффекта воздействия на него происходящего. Подобные свидетельства могут, тем не менее, представлять для нас определенный интерес как дополнительный иллюстративный материал.

Рассмотрим еще один отрывок текста, который приписывается китайскому средневековому мудрецу Ли Гоу:

"... чтобы обеспечить спокойствие, есть шесть способов успокоения десятитысячного народа. Шестой из них называется "одинаковая одежда". Здесь говорится, что, хотя среди народа есть богатые, их одежда не должна выделяться. Если у всех одежда темного цвета, тогда бедные успокоятся" (132. с. 297).

Здесь мы имеем также вариант экспертного суждения, однако в нем совершенно однозначно фиксируется представление автора о воздействии сходства в одежде на отношения между различными прослойками общества.

Если документ представлен рекламной продукцией, политическими призывами, лозунгами, листовками и т.п., то интенция воздействия очевидна.

Особый случай представляют собой тексты: информация, прямая речь. Подобные тексты анализировались исходя из факта использования авторами при их создании различных способов, создающих предпосылки для вариативной интерпретации действительности. Вариативная интерпретация действительности (ВИД) рассматривается ее исследователями как основа введения в заблуждение, влияния на картину мира реципиента. Еще Дж. Локк разграничивал несовершенство слов и злоупотребление ими (149,

с. 482-483). В "Опыте о человеческом разуме"' он дает следующую типологию источников злоупотреблений словами:

использование слов, которым либо не соответствуют какие-либо идеи (многие философские и богословские термины), либо соответствуют идеи весьма расплывчатые, понимаемые различно различными людьми (мудрость, слава);
неустойчивое использование слов, при котором меняется их содержание от случая к случаю;
внесение намеренной неясности за счет необычного использования слов, введения двусмысленных терминов, необычного сочетания слов;
использование слов для обозначения того, что они в принципе не могут обозначать;
игра многозначностью слов, расплывчатостью их значений;
неумеренная образность речи.

Современными исследователями языковые механизмы, обеспечивающие возможность влияния на картину мира и поведение человека, изучаются в разделе "Общая психосемантика". Более подробно они будут анализироваться нами в главе 3.

При подборе материалов, пригодных для анализа, в их число включались те тексты, в которых имело место использование приемов, обеспечивающих возможность вариативной интерпретации. По факту использования соответствующих приемов и делался вывод о наличии интенции воздействия, реализуемой авторами текста, или наличии объективных предпосылок для психологического воздействия на читателя или слушателя.

50 :: 51 :: Содержание

1.5.3.2. Состав действий персонажей и их последовательность

Обратимся теперь к следующим содержательным единицам анализа. К их числу относятся зафиксированные в документе субъекты и их действия, поведенческие акты. Почему для нас это существенно? Конкретное действие

или целостный поведенческий акт предоставляют возможность проследить факт взаимодействия между персонажами или взаимодействия человека со средовыми, внешними факторами, что и является предпосылкой для воздействия.

Рассмотрим последовательность действий каждого из персонажей нашего первого примера. Она такова:

Иаков

- сварил кушанье;
- услышал просьбу Исава;
- сказал Исаву: продай мне свое первородство; другими словами, сделал Исаву некое встречное предложение;
- сказал: поклянись мне, т.е. выдвинул требование или поставил условие;
- получил требуемую клятву;
- дал Исаву хлеба и кушанья.

В то же время Исав

- пришел с поля усталый;
- попросил накормить его;
- получил встречное условие;
- оценил его (вот я умираю, что мне в этом первородстве?);
- принял решение и удовлетворил требования (поклялся Иакову и продал первородство);
- получил желаемое (он ел и пил);
- вышел из ситуации, завершил ее (встал и пошел, пренебрег Исав первородством).

Мы можем, таким образом, проследить последовательность поступков каждого.

51 :: 52 :: Содержание

1.5.3.3. Структура взаимосвязей и отношений между взаимодействующими субъектами, их действиями и сопутствующими факторами ситуации

Но для того, чтобы составить представление об отраженных в этих поступках и действиях взаимосвязях и взаимозависимостях,

необходима информация о логических отношениях между взаимодействующими субъектами или сопутствующими факторами, а также между действиями. Например, субъекты могут принадлежать к одному сообществу и быть независимыми друг от друга; или субъекты принадлежат к одному сообществу и иерархически взаимосвязаны (главенство-подчинение); субъекты принадлежат к одному сообществу и соподчинены третьей силе; субъекты принадлежат к разным сообществам, находящимся в дружественных или враждебных отношениях. Действия могут отражать причинно-следственные зависимости, образовывать простую последовательность, повторяться, реализовать противодействие и т.д. Все эти логические связи и зависимости и образуют третью группу содержательных единиц анализа документов.

Вернемся вновь к нашему первому примеру. Исав и Иаков относятся к одному сообществу и связаны определенными отношениями, но эти отношения (по тексту) таковы, что в рассматриваемом контексте один не может прямо приказать другому совершить определенное действие. Для достижения своей цели каждый совершает ряд последовательных действий, притом некоторые действия порождают, как причина, следствия - действия другого. Для понимания ситуации оказывается важным знать, какие действия в системе отношений, связывающих персонажи, приводят к ожидаемому результату.

51 :: 52 :: Содержание

58 :: 59 :: 60 :: Содержание

1.5.3.5. Физические характеристики условий взаимодействия

Перейдем теперь к следующей группе смысловых единиц. Так, некоторые документы фиксируют определенные физические параметры факторов, рассматриваемых в контексте взаимодействия. К их числу относятся изменение температуры внешней среды; громкость, темп подачи сигналов, ритм, высота звуков; или ритм, скорость поступления световых сигналов, их яркость; характеристики запахов; темп смены ситуаций и т.п.

Рассмотрим, каким образом все указанные группы смысловых единиц представлены во втором примере - сюжете о битве около Фарсалы в изложении Плутарха.

Как мы уже указывали ранее, интенция воздействия приписывается автором этого документа одному из героев.

1 блок содержательных единиц:

Цезарь

- рассчитывал, прогнозировал (что молодые воины Помпея, кичившиеся своей красотой и юностью, не привыкшие к войнам и ранам, более всего испугаются такого нападения и не устоят, устрашенные не только опасностью потерять жизнь, но и угрозой остаться обезображенными);
- приказал своим когортам целить врагам в глаза и наносить раны в лицо.

Когорты Цезаря

- устремились вперед;
- против обыкновения не метали копий и не поражали неприятеля в ноги;

- целили врагам в глаза и наносили раны в лицо.

Помпеянцы

- увидели направленное против них оружие;
- потеряли отвагу;
- стали отступать;
- оберегали лицо;
- отворачивались и закрывались.
- расстроили свои ряды;
- обратились в позорное бегство;
- погубили все дело.

2 блок содержательных единиц:

Когорты Цезаря выполнили его приказ, благодаря чему их враги обратились в позорное бегство. Суть приказа: предпринять нечто против обыкновения, т.е. вопреки ожиданиям (не метать копий и не поражать неприятеля в ноги, но целить врагам, кичившимся молодостью и красотой и непривычным к боли, в глаза и наносить раны в лицо).

Таким образом, автором в данном тексте бегство войск противника Цезаря увязывается с сутью его приказа (предпринять нечто против обыкновения).

3 блок содержательных единиц:

Суть приказа отражает высокую валентность для помпеянцев идеалов молодости и красоты, а также физического комфорта. Валентность этих факторов для помпеянцев большая, чем валентность победы.

Таким образом, приказ Цезаря и последующая его реализация когортами привела к тому, что для противника не наступили ожидаемые события и была создана неожиданная угроза фрустрации у них потребностей, соответствующих указанным валентностям.

Результат подобной реконструкции документа и являлся материалом для дальнейшего психологического анализа, позволяющего высказывать гипотезы о роли различных факторов в контексте воздействия на поведение людей.

Отметим, что при анализе документов и текстов нас не интересует историческая достоверность событий. Существенным является то, как в сознании тех, кто описал

эти события, отразилась последовательность действий персонажей, их состояния, валентность различных факторов в контексте определенной ситуации, логические отношения между факторами и т.д. Опенка же степени угрозы соответствующих вариантов психологического воздействия осуществлялась на основе положений психологической теории и с использованием отдельных эмпирических и экспериментальных данных, полученных при исследовании сходных моделей взаимодействия и воздействия.

Завершая этот раздел, подведем итог. Итак, настоящее исследование, имеющее своей целью объединение в едином контексте научной психологии и практики использования психологического знания в целях управления поведением людей, осуществляемой в деятельности различных профессионалов, имеет теоретическую направленность и опирается на анализ нескольких категорий информации: на методологические и теоретические основы современной психологии, представленные в теоретических разработках как отечественных, так и зарубежных исследователей; данные эмпирических и экспериментальных исследований конкретных психических феноменов, рассматриваемых в контексте воздействия и психологической безопасности; зафиксированные в различных документах действия различных профессионалов, реализующих интенцию воздействия на поведение, состояние, чувства других людей с использованием средств, приемов, технологий психологического воздействия.

Далее более подробно остановимся на рассмотрении явления психологического воздействия как феномена общественной практики.

61 :: Содержание

Глава 2 общие характеристики психологического воздействия

Для того, чтобы рассмотреть психологическое воздействие во всем многообразии его проявлений, целесообразно, прежде всего, обратиться к традиционным способам его классификации.

Анализ психологических исследований в области психологического воздействия, а также документов, отражающих деятельность самых разных профессионалов, указывает на возможности использования в качестве оснований для классификации самых общих признаков взаимодействия. К их числу могут быть отнесены следующие:

тип взаимодействующих сторон.
стратегия взаимодействия,
конечный результат,
наличие непосредственного контакта между взаимодействующими сторонами или использование каких-либо каналов передачи информации,
степень сокрытия факта воздействия от реципиента (того, на кого оказывается воздействие),
прямое воздействие на реципиента или ориентация на изменение внешних условий его жизни и деятельности.

Остановимся на рассмотрении всех этих признаков подробнее.

62 :: 63 :: 64 :: 65 :: Содержание

2.1. Формальные признаки различных вариантов психологического воздействия

2.1.1. СУБЪЕКТ-СУБЪЕКТНО И СУБЪЕКТ-ОБЪЕКТНО ОРИЕНТИРОВАННЫЕ СТРАТЕГИИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

При решении самого широкого круга задач профессионалы имеют возможность реализовать два подхода: либо ориентироваться на сознательный выбор и свободную волю тех, с кем они взаимодействуют, либо побудить некоторый эффект в поведении и деятельности, минуя этап критического осмысления и собственного волеизъявления реципиентов. Этот факт нашел отражение в выделении видов психологического воздействия в зависимости от его стратегии. Остановимся на рассмотрении этого подхода подробнее.

В психологической литературе различают несколько так называемых стратегий воздействия: манипулятивную, императивную и развивающую (204). Данная классификация опирается на несколько параметров психологического воздействия. Для того, чтобы выделить эти параметры, воспользуемся общей характеристикой этих стратегий, приводимой С.Ю. Решетиной и Г.Л. Смоляном. Так, "манипулирование рассматривается как подсознательное стимулирование в обход внутреннего контроля, по типу психотерапевтического эффекта. Императивная стратегия не затрагивает глубинные структуры личности, а поддерживает имеющиеся когнитивные структуры, хорошо действует в экстремальных ситуациях. В отличие от этих двух стратегий, развивающая стратегия ориентирована на долгосрочный эффект, на изменение личности и осуществляется в процессе длительного диалогового контакта с человеком. Диалоговое воздействие, направленное на формирование структуры личности, возможно при длительном общении в процессе обучения и воспитания" (212, с. 24),

Таким образом, основными различительными параметрами в данной характеристике выступает субъект-субъектный или субъект-объектный характер отношений

между взаимодействующими субъектами, ориентация на краткосрочное или долговременное взаимодействие, на уровень отражения информации (ориентация на осознание информации или бессознательный уровень).

Сходные стратегии воздействия выделяются и в связи с теми конечными результатами в изменении регуляторов поведения и активности реципиента, которые при этом наступают. Э. Аронсон описывает три различные реакции на социальное воздействие: подчинение, идентификацию и интернализацию. Термином "подчинение" описывают поведение, мотивацией которого является желание получить поощрение или избежать наказания (6, с. 56): Соответственно, возможно выделение стратегии, ориентированной на обеспечение подчинения реципиента воздействующей стороне. "Идентификация" - желание походить на воздействующую сторону (6, с. 57). Соответственно, стратегия взаимодействия будет направлена на побуждение мотивации идентификации. "Интернализация" - более глубокое освоение каких-то ценностей и взглядов, убежденность в чем-либо (6, с. 57). В случае ориентации на получение эффекта интернализации, воздействие должно предполагать возможность осмысленного отношения реципиента к соответствующему содержанию.

Только в последнем случае есть основание говорить о том, что реципиент рассматривается теми, кто оказывает воздействие, как партнер по взаимодействию, и имеют место субъект-субъектные отношения. Примером такого рода ситуации может быть выступление оратора, формирующего отношение к определенной проблеме посредством аргументации. Глубокое понимание важности подобного отношения между взаимодействующими сторонами продемонстрировал средневековый китайский мудрей Ли Гоу, который писал в своем трактате "План успокоения народа":

"Народ подчиняется не правителю, а его указу. Поэтому правителю, прежде чем охранять государство, следует соблюдать собственный указ" (132, с. 300).

Реакция народа в данном отрывке увязывается с его активным отношением к тому, какое поведение демонстрирует правитель.

Иной является ситуация, когда воздействующей стороной сознательно вызываются непроизвольные эффекты, либо снижающие возможность критического отношения к ситуации или ее элементам, либо служащие предпосылками принятия каких-то решений, которые в иных обстоятельствах не были бы приняты. Действующая сторона исходит из того, что ресурс доброй воли или воли вообще у реципиента исчерпан (недостаточен, вообще отсутствует) или очевидна установка реципиента на противодействие. Элементы такого рода воздействия описаны в следующей ситуации, связываемой в китайской литературе с именем военачальника Цао Цао,

"Однажды Цао Цао, находясь в походе, заблудился и оказался в безводной местности. Воины страдали от жажды. Цао Цао приказал объявить: "Вскоре мы прийдем к большой сливовой роще со спелыми плодами. У них кисло-сладкий вкус, который поможет утолить жажду".

Когда воины услышали об этом, у них во рту выступила слюна и Цао Цао удалось убедить их идти дальше до тех пор, пока они действительно не наткнулись на источник" (252, с. 297).

В этой ситуации очень четко зафиксирован момент, когда убеждать изможденных людей, взывая к вере в успех и воле последовать за тем, кто вверг их в эту ситуацию, уже не эффективно. Ресурс воли исчерпан, хотя ресурс физических возможностей еще был. Нужно было изобрести нечто, что хоть на время облегчило бы состояние и способствовало поднятию решимости в продолжении похода. Этим толчком послужил образ кисло-сладких сочных слив, который рефлекторно вызвал выделение слюны и, с одной стороны, облегчил переживание жажды, а с другой - мог выступить дополнительным стимулом для измученных воинов. Хотя воины и выступают субъектами определенной активности, продолжение похода авторами связывается с тем, что случилось помимо их осознанного

волевого усилия. Таким образом, в этом отрывке зафиксированы субъект-объектные отношения между взаимодействующими сторонами.

Психологическое воздействие, понимаемое как процесс, может иметь место как со стороны "одушевленного" действующего начала (человека, группы людей), так и факторов, имеющих иную природу, в том числе и социальную (государство, общественные структуры, конкретные организации). Каждый из этих вариантов воздействия будет иметь свою специфику в силу различия тех ресурсов и арсенала доступных к применению средств и приемов, которыми они располагают.

65 :: 66 :: Содержание

2.1.2. ПРОИЗВОЛЬНОЕ И НЕПРОИЗВОЛЬНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ

Воздействие может быть произвольным, когда действующая сторона предполагает вызван, определенный психологический эффект, или, другими словами, имеет интенцию оказать воздействие на кого-либо (человека, группу, общество в целом). Вспомним примеры, рассмотренные во введении. Так, Юлий Цезарь приказал своим воинам в преддверии битвы при Фарсале изменить сложившуюся тактику ведения боя, т.к. рассчитывал, что в результате помпеянцы будут дезорганизованы, т.е. будет вызван определенный эффект. Индейцы-ленгуа с Гран-Чако, охотясь на страусов и опасаясь, что дух убитого ими животного может им отомстить, своими действиями пытаются вызвать замешательство обиженного духа, что дает им, по их мнению, преимущество во времени при бегстве с места охоты.

Вместе с тем, психологическое воздействие может быть и непроизвольным, когда заранее возможные его результаты не планируются. Примером подобного стечения обстоятельств может быть принятие юридической нормы, которая, по идее, должна оптимизировать жизнедеятельность общества в определенной сфере и иметь положительный эффект, но, будучи осмыслена населением в контексте его жизненных интересов, способна спровоцировать

переживание, приводящее как раз к противоположному результату (например, разочарование, потеря смысла деятельности, недоверие). Понятно, что чиновники заранее не планируют возникновение подобных изменений в настроении граждан.

Непроизвольное воздействие бывает связано с неадекватным использованием цветов в рекламе (в связи с символической функцией цвета (273), с жестами, различно трактуемыми в различных культурах), в связи с неадекватным осознанием реципиентом интенции партнера по взаимодействию, когда информирование воспринимается как иное коммуникативное намерение, например, как попытка воздействовать на самооценку ("хотел унизить" или "хотел продемонстрировать свою власть").

Из этого следует, что активный субъект, произвольно оказывающий конкретное психологическое воздействие на кого-либо, является частным случаем в практике психологического воздействия, хотя активное начало, т.е. действующие факторы, безусловно, всегда имеют место.

66 :: 67 :: 68 :: 69 :: Содержание

2.1.3. ПРЯМОЕ И КОСВЕННОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ

Кроме уже рассмотренных ранее видов психологического воздействия можно указать на возможность существования прямого и косвенного воздействия. Косвенное воздействие не ориентировано на конкретных людей в конкретный момент времени, но касается определенной ситуации. Изменение поведенческого стереотипа возможно как следствие изменения, например, экономической ситуации, в которой люди осуществляли свою деятельность. Совсем другое дело, когда изменение экономического поведения становится следствием конкретной рекламы. Здесь прослеживается прямая связь между побудительной причиной и последующим результатом изменения поведения. Регулирование экономического поведения посредством рекламы - прямое воздействие.

Анализ роли прямого и косвенного психологического воздействия и их взаимосвязи представлен в классическом исследовании Г. Мюнстерберга. Так, он писал: "Мы

можем при этом различать прежде всего прямые и косвенные влияния, но это деление не должно быть неправильно понято. Под косвенными влияниями мы понимаем те социальные влияния, которые воздействуют на индивидуума через посредство социальной среды. Если мы воздействуем на душевную жизнь среднего человека, повышая общий уровень морали и правосознания, образования и религиозности во всем народонаселении, то жизнь социальной среды становится причиной перемен в индивидууме. Если мы позволим газетам помещать захватывающие сообщения об уголовных процессах и таким образом допустим, чтобы в слабых душах вырос в силу подражания импульс к преступлению, то и в этом случае душевная жизнь личности будет подвергнута воздействию через посредство социальных учреждений. Равным образом мы можем пробуждать более чистые импульсы, например, путем украшения города. Коротко говоря, в самых разнообразных формах социальная среда может быть использована для целей влияния на индивидуума, и только в этом случае мы будем говорить о социальном воздействии. Количество лиц, на которых простирается влияние, не составляет какого-либо принципиального различия. Пытаемся ли мы в простом разговоре подействовать на сознание одного только лица или мы хотим повлиять на собрание в несколько сот человек, произнося публичную речь, возбуждающую в умах новые мысли, или, наконец, мы высказываем свои взгляды печатно и благодаря спорам в газетах воздействуем на миллионы, на целую нацию, - между этими случаями в сущности нет никакого психологического различия. Действие на каждое отдельное лицо, которое слышит или читает речь, есть в конце концов прямое влияние одной личности на другую. Часто будет зависеть лишь от точки зрения наблюдателя, относить ли данный случай воздействия к прямым или непрямым влияниям, сводить ли его к личным или социальным факторам. Писатель передовой статьи в газете имеет влияние на души читателей, и это влияние очевидно прямое, от пишущего к читающим. Но тот, кто служит прогрессу

социальной культуры, повышая уровень прессы, оказывает косвенное влияние на читающую газеты массу. С его точки зрения вся организация газеты, включая и действующего в его интересах писателя передовых статей, - есть только вспомогательное средство и промежуточный член между его реформаторским устремлением и нуждающимся в реформе вкусом к политическому чтению. Школьный учитель оказывает прямое психическое влияние на учеников; начальство, устанавливающее те или иные правила относительно образования и условий подбора учителей, относительно предметов и методов преподавания, оказывает на школьную молодежь косвенное влияние, для которого деятельность преподавания является только промежуточным членом. Художник, создающий памятник, прямым путем воздействует на фантазию зрителя; но те, кто заботится об украшении города путем сооружения памятников, воздействуют на городское население косвенно. Влияние скульптора для них только орудие, которым они пользуются. Социальная среда, богатая достойными подражания образцами и исполненная их ценностью, проникнутая духом гармонии и душевного согласия, оживленная духовными интересами и подчиненная духу справедливости и любви к красоте, такая социальная среда создает у каждой нормальной личности совершенно иную психофизическую установку, чем внутренне пошлое, эротическое, вульгарное, низменно настроенное общество" (171, с. 140-141). Мы привели этот отрывок полностью, так как в нем Г. Мюнстерберг очень выразительно иллюстрировал мысль о том, что прямое воздействие часто выступает элементом косвенного. Для нас также особенно ценна мысль о необходимости рассмотрения условий, в том числе и организационных условий деятельности, как косвенного психологического воздействия.

В контексте косвенного воздействия следует рассматривать представленный во введении пример, касающийся высказывания Ли Гоу относительно "одинаковой одежды" для представителей разных прослоек общества в периоды социальной напряженности. Понятно, что не сам

по себе цвет одежды имеет значение для успокоения народа, а видимость равенства, во всяком случае, отсутствие фиксации внимания на неравенстве граждан. Ясно, что косвенное воздействие может быть как произвольным, так и непроизвольным.

69 :: Содержание

2.1.4. НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ И ОПОСРЕДОВАННОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ

Если мы вспомним разнообразные ситуации, в которых проявляется психологическое воздействие, то можно отметить различие между ними и еще по одному параметру - наличию непосредственного или опосредованного контакта между взаимодействующими сторонами. Примером того и другого типа взаимодействия могут быть различные мероприятия рекламной кампании, такие как презентация (непосредственное взаимодействие) и сообщение в электронных средствах массовой информации (опосредованное взаимодействие).

Зададимся вопросом, всегда ли косвенное воздействие будет опосредованным? Вернемся к примеру с "темными одеждами", где, как мы уже указывали, фиксируется косвенное воздействие. С рассматриваемой ситуацией кто-то из бедняков имел бы возможность непосредственно, лично взаимодействовать с более состоятельными согражданами, которые не подчеркивали своего благополучия на фоне лишений, переживаемых беднейшими, а другие ориентировались в ситуации по сообщениям соседей, по информации от лиц, непосредственно соприкоснувшихся с представителями этого социального слоя. Понятно, что характеристики опосредованного воздействия включают в себя все то, что привносится или нивелируется соответствующим каналом передачи информации.

.1.5. ЯВНОЕ И СКРЫТОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ

Психологическое воздействие может осуществляться явно, когда этот факт не маскируется, более того, на нем может фиксироваться внимание. Примером служит деятельность гипнотизера, оратора, актера, рекламная кампания

и т.п. В других случаях факт воздействия, его источник маскируются. Самый яркий пример в этом контексте - приемы психологической войны и так называемые манипулятивные технологии, о которых более подробно будет сказано далее.

2.1.6. ДЛИТЕЛЬНОСТЬ ВОЗДЕЙСТВИЯ

Еще одним параметром, отличающим один вариант воздействия от другого, является его краткосрочность или длительное применение. Наличие возможности оказывать длительные воздействия - очень важный ресурс воздействующей стороны. Вместе с тем, нельзя утверждать, что краткосрочное, единичное воздействие - всегда менее эффективно, чем долгосрочное. Достаточно часто можно услышать фразу: "Этот случай изменил всю мою жизнь!" Следовательно, все дело в обеспечении высокой субъективной значимости единичного краткосрочного воздействия.

2.1.7. ВОЗДЕЙСТВЕННЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ТРУДОВОГО ПОСТА

Рассмотрев различные варианты психологического воздействия, обратимся вновь к проблеме психологической безопасности. Уже на данном уровне его анализа следует высказать предположения относительно возможности возникновения на его фоне предпосылок для нарушения психологической безопасности. Для выявления таких предпосылок введем понятие трудового поста и воздейственного потенциала трудового поста.

Под трудовым постом, вслед за Е.А. Климовым, мы будем понимать "ограниченную вследствие разделения труда и тем или иным образом зафиксированную область приложения сил человека, рассчитанную на создание чего-либо ценного для общества - материальных вещей, информации, полезных обслуживающих действий, функциональных полезных эффектов, эстетических впечатлений, общественного настроения, упорядоченного протекания социальных процессов" (112, с. 64).

Составляющими трудового поста являются:

заданные цели, представления о результате труда;
заданный предмет труда;
система средств труда;
система профессиональных служебных обязанностей (заданных трудовых функций);
система прав работника;
производственная среда (предметные, информационные, социальные условия труда) (112, с. 67).

Под воздейственным потенциалом трудового поста мы будем иметь в виду спектр психологических задач и реализующих их приемов воздействия, доступных для специалистов в рамках конкретной профессиональной деятельности на данном трудовом посту, в силу наличия определенных объективных предпосылок: нормативных, организационных и этических основ деятельности соответствующих профессионалов.

Воздейственный потенциал трудового поста будет определяться, таким образом, особенностями разделения труда в соответствующей сфере, что найдет отражение в цели деятельности, а также предписанными профессиональными служебными обязанностями и особенностями производственной среды.

Можно предположить, что наибольшую психологическую опасность может представлять деятельность профессионала на таких трудовых постах, которые позволяют осуществлять комплексное воздействие, сочетающее прямое и косвенное, явное и скрытое, непосредственное и опосредованное воздействие, реализующее субъект-объектно ориентированные стратегии. В заключительной главе мы более подробно остановимся на проблеме определения воздейственного потенциала трудового поста.

2.2. Психологическое воздействие в структуре деятельности различных профессионалов

2.2.1. ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ В КОНТЕКСТЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ТЕХНОЛОГИИ

Зададимся вопросом: в каких формах психологическое воздействие "встраивается" в деятельность профессионала? Еще раз напомним, что нас в первую очередь интересуют профессии, где взаимодействие между субъектами, осуществляемое непосредственно или опосредованно, является ключевым элементом, позволяющим достигать цели профессиональной деятельности. К их числу относятся педагогическая деятельность, лечебная, круг управленческих профессий, в том числе, организационное управление, военное управление, управление экономическим, политическим, правовым поведением людей, идеологическая деятельность, религия, искусство. Остановимся несколько подробнее на том, каково место психологического воздействия в структуре приемов профессиональной деятельности в этих сферах общественной практики.

Прежде всего, элементы психологического воздействия могут быть составной частью приема профессиональной деятельности.

Это характерно для всех указанных типов профессий. Вспомним, каким образом опытный учитель может утихомирить расшалившихся учеников, когда прямое предъявление требований оказывается неэффективным. Часто это бывает не громкий призыв, а молчаливое выжидание, что само по себе, будучи для детей неожиданным, вызывает удивление, привлекает внимание к учителю (211). В сфере административного управления сложилась особая группа методов управления - психологические методы управления (85. 94, 99). В теории рекламы, в военной сфере и т.д. мы можем найти множество рекомендаций, в первую очередь обобщающих опыт наиболее авторитетных профессионалов и отражающих признанные в своей профессиональной общности образцы деятельности, примеры решения

профессиональных задач с использованием психологического воздействия.

Существенным моментом во всех этих случаях является соответствие этих вкраплений психологического воздействия декларируемым принципам конкретной профессиональной деятельности, нормам профессиональной этики и тем моральным и юридическим ограничениям, которые регламентируют соответствующую деятельность.

В связи с этим, то, что недопустимо, например, в педагогической практике как способ достижения определенных профессиональных целей, может расцениваться приемлемым в деятельности спецслужб. Вряд ли педагогически состоятельным будет признана деятельность учителя, в результате которой у учащихся возникнет устойчивое переживание тревоги или произойдет распад системы ценностей, и все это он пытается использовать, прикрываясь профессиональными целями. Вместе с тем, в рамках задач психологической войны именно на достижение подобных эффектов и последующего их использования ориентированы многие технологии. Так, А.Ф. Панфилов, анализируя цели психологической войны и пропаганды, которая осуществляется в ее контексте, как наиболее яркое их описание, приводит высказывание А. Гитлера: "...Замешательство ума, противоречие чувств, нерешительность и паника - вот наше оружие" (188, с. 73).

Указанные вкрапления психологического воздействия в деятельность профессионалов могут быть как прямыми, так и косвенными, непосредственными, или опосредованными, скрытыми или явными, но всегда произвольными.

Вместе с тем, при взаимодействии людей, в том числе и при решении профессиональных задач, возникают ситуации, когда психологическое воздействие возникает стихийно, вне рамок профессиональных технологий. В этих случаях возможны следующие ситуации. Во-первых, когда

соответствующее воздействие может быть непроизвольным, т.е. побочным эффектом. Учитель, например, может каким-то неподобающим или, наоборот, неожиданно благородным образом проявить себя во внеучебное время, что, став достоянием гласности, вызовет заранее никем не спланированный эффект. К такого рода побочным эффектам относятся те, которые вызывает у беднейшей части населения, особенно у пожилых людей, реклама недоступных товаров или услуг.

Второй вариант - произвольное использование психологического воздействия для достижения не всегда профессиональных, а чаще личных или узко групповых целей. Так, не только учитель может оказывать на ученика психологическое воздействие, но и ученики, подчас стихийно, пользуются тем же оружием. Сходная ситуация может возникнуть и между врачом и пациентом, банковским служащим и клиентом. Подчас такая ситуация развивается вплоть до формирования психологической зависимости одного от другого. В рамках организационных структур психологическое воздействие, в отличие от психологических методов управления, может иметь место и между коллегами одного уровня, и подчиненными в отношении руководителей, и руководителями в отношении подчиненных. Хорошо, если такая стихийно возникшая практика психологического воздействия укладывается в нормы общепринятой морали, не проводит к нарушению профессиональных правил и не вызывает негативных последствий для одной из вовлеченных в него сторон.

2.2.2. УРОВЕНЬ ПРОФЕССИОНАЛИЗМА И ЭФФЕКТИВНОСТЬ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ

Понятно, что не всегда психологические эффекты, соответствующие двум последним моделям ситуаций взаимодействия, гармонично дополняют то психологическое воздействие, которое представляет собой элемент профессиональной технологии. Достаточно часты случаи, когда последние либо уменьшают эффект профессиональной

технологии, либо препятствуют ее полноценной реализации. Например, пациент может случайно услышать циничные рассуждения своего врача в компании коллег по поводу другого пациента, что впоследствии станет препятствием для доверительного общения между ним и его врачом, а это, подчас, является основой эффективного лечения, или врач на приеме может быть невнимательным, даже грубым, резко характеризовать не только этого, но и всех пациентов сразу. Может ли этот врач впоследствии упрекать больного в том, что тот вовремя не пришел на прием, упустил драгоценное время, столь актуальное для ранней диагностики и лечения серьезного заболевания? Нередки случаи, когда вследствие психологической зависимости от учащегося учитель не может применить необходимую санкцию или банковский служащий, очарованный своим клиентом, надеясь завоевать его личное расположение, может нарушить существующие правила или выболтать важную информацию.

Из изложенного вытекает, что профессионализм в сферах общественной практики, где важен психологический отклик или социальный эффект, заключается и в умении предусматривать, даже планировать и использовать в контексте своих целей весь спектр эффектов психологического воздействия, а не только то, что составляет элемент технологии соответствующей деятельности. Не случайно великий К.С. Станиславский указывал, что "театр начинается с вешалки". Чаще же деятельность отечественных профессионалов в указанных сферах соответствует высказыванию нашего известного государственного деятеля: "Хотели как лучше, а получилось как всегда". Это "как всегда" в значительной степени является результатом непроизвольного психологического воздействия.

Следует отметить, что внесение указанного параметра в критерии профессионализма для представителей столь различных профессий выглядит оправданным, если исходить из понимания этого феномена, данного в исследованиях Е.А. Климова. Он писал: "...профессионализм мы будем понимать не как просто некий высший уровень знаний,

умений и результатов человека в данной области деятельности, а как определенную системную организацию сознания, психики человека..." (110, с. 387). Результатом определенной системной организации психики профессионала является формирование у него определенного образа мира, характеризующегося системой приоритетов в отношении факторов среды, в том числе и социальных. Понятно, что психическое, как существенный компонент реальности, у этих профессионалов должно занять одно из ведущих мест в системе приоритетов. Должен возникнуть образ этого фактора, который, в свою очередь, выступает как регулятор поведения и деятельности "... не иначе как в контексте целостного образа мира, сформировавшемуся к данному моменту у данного человека..." (109, с. 8). У истинного профессионала этот фактор (учет психической реальности) повсеместно, а не только в структуре профессиональной технологии, имеет особую субъективную значимость.

Рассматриваемые характеристики профессионала также важны с точки зрения обеспечения психологической безопасности лиц, с которыми он взаимодействует в рамках решения профессиональных задач. Можно отметить, что специалист, не владеющий навыками рефлексии непроизвольного воздействия, может непреднамеренно спровоцировать нарушение психологической безопасности у взаимодействующих с ним людей.

76 :: 77 :: 78 :: 79 :: 80 :: 81 :: 82 :: 83 :: 84 :: 85 :: 86 :: 87 :: 88 :: 89 :: 90 :: 91 :: 92 :: Содержание

2.2.3. ВЛАСТЬ И ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ В КОНТЕКСТЕ РЕГУЛЯЦИИ ПОВЕДЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА

Среди профессий, существенным моментом которых является взаимодействие и возможность оказывать психологическое воздействие, выделяется весьма специфическая группа, представители которой имеют определенную власть над другими людьми. Под властью понимается возможность побудить другого человека сделать нечто, что этот другой иначе не стал бы делать (253, т. 1, с. 308).

В рамках феномена власти, как это понятно из определения, всегда наблюдается психологическое воздействие.

С тем, чтобы выяснить особенности психологического воздействия в этом контексте, остановимся подробнее на том, каким образом в обществе одними людьми реализуется власть над другими. Традиционно выделяются следующие ее источники:

Власть вознаграждения. Она зависит от того, в какой зависимости В ставит удовлетворение своих потребностей от возможностей А.
Власть принуждения или наказания. В результате угрозы наказания пространство возможных действий субъекта, в отношении которого осуществляется власть, определенным образом суживается.
Нормативная власть, предполагающая наличие интериоризованных В норм, согласно которым А имеет право контролировать соблюдение определенных правил поведения, а в случае необходимости настаивать на них.
Власть эталона, основанная на идентификации В с А и желании В быть похожим на А.
Власть знатока, зависящая от величины приписываемых А со стороны В особых знаний, интуиции, навыков, важных в отношении того повеления, о котором идет речь.
Информационная власть, предполагающая, что А располагает информацией, способной заставить В оценить последствия своего поведения в новом свете (254, т. 1, с. 309-310).

Первые два источника власти можно было бы объединить, ибо по своей психологической природе они сходны, т.к. базируются на возможности одного или одних регулировать уровень удовлетворения потребностей других членов сообщества. Эта возможность опирается либо на реальное делегирование теми, кого поощряют или наказывают, право удовлетворять их потребности кому-то, либо такое право узурпируется кем-то, либо опирается на нормативную

власть, но в обязательном случае оно признается за теми, кто осуществляет поощрение или наказание. Действительно, мы только тогда переживаем факт поощрения или наказания, когда они исходят от того, за кем мы признаем добровольно или вынуждены в силу каких-то обстоятельств признать право оценивать, поощрять и наказывать.

Нормативная власть базируется на факте формальной принадлежности взаимодействующих сторон к определенной организационной структуре, различии их статусов и их иерархической зависимости.

Эталонная, экспертная и информационная власть в меньшей степени, чем рассмотренные ранее виды власти, предполагают тесные, в том числе и формальные, отношения между взаимодействующими субъектами. При этом психологическая эффективность этих видов власти может быть достаточно высокой. Понимание этого факта отражено, например, в письме древнегреческого философа Солона к Эпимениду.

"... ибо не обряды и законодатели сами по себе могут помочь государству, а лишь люди, которые ведут толпу, куда пожелают" (70, с. 82).

Из отрывка мы видим, что харизматическая власть ставится Солоном по действенности выше, чем нормативная.

Существует и еще один термин, используемый для описания процесса и результата взаимодействия людей или групп, - это влияние. Под чьим-либо влиянием у конкретного субъекта происходит изменение его установок, намерений, представлений, оценок и, соответственно, поведения (202). Достаточно сложно разграничить понятия "власть" и "влияние". Если исходить из того, что власть над кем-либо - это возможность побудить другого человека сделать нечто, что этот другой иначе не стал бы делать, то в этом понимании термина на первый план выступает поведенческий уровень. Власть опирается на сложившуюся систему потребностей, установок, стереотипов и т.д. Влияние проявляется как раз через их изменение.

Возможность влиять на других не связана напрямую со статусом оказывающего влияние человека. Влияние наиболее очевидно в контексте эталонной и экспертной власти.

В каких формах эти виды власти и влияния реализуются в обществе? Понятно, что почти все из указанных видов власти могут реализоваться как в формальной, так и в неформальной системе взаимосвязей, необходимых для жизнедеятельности общества. В связи с тем, что предметом нашего рассмотрения является психологическое воздействие в деятельности профессионалов, мы сосредоточим свое внимание на преимущественном рассмотрении феноменологии, связанной с формальными организациями, в рамках которых реализуется профессиональная деятельность. Притом неформальные системы взаимодействия также будут рассматриваться в контексте решения профессиональных задач.

Начнем с наиболее широкой организационной системы, реально охватывающей самые разнообразные взаимодействия профессионалов, - государственного уровня. На этом уровне первые три вида власти реализуются в юридических, экономических и социальных методах управления. Так, государство располагает ресурсами и правами по распоряжению ими, что позволяет направлять различные виды материальной и духовной активности граждан в требуемое русло. Понятно, что психологическое воздействие в контексте юридических и экономических методов управления не является их обязательной составляющей. Оно может сопутствовать их применению, повышая или снижая ожидаемый эффект.

Вместе с тем, и на самом высоком уровне может сложиться ситуация, когда соответствующих ресурсов или прав для решения конкретных задач оказывается недостаточно, либо их использование нежелательно, исходя из сложившихся внешних или внутренних обстоятельств, например, когда доступные методы регуляции деятельности граждан противоречат международной практике, декларируемым принципам и т.п. В этих случаях и возникает необходимость создать предпосылки для требуемой активности,

которая явилась бы естественным следствием жизни соответствующего сообщества, в том числе, идеологической и духовной его деятельности. Чаще всего это бывает необходимо, если принуждение оказывается неэффективным или недопустимым. Деятельность по созданию таких предпосылок ведется скрытно, завуалировано, без фиксации на этом общественного внимания. В других случаях скрытым от общественности оказывается контекст, в котором эта деятельность ведется, т.е. истинный контекст маскируется (кстати сказать, журналистские расследования, неожиданно всплывшие факты, ставшие достоянием гласности, могут очень помешать реализации такого рода деятельности).

Скрытое воздействие, преследующее односторонние интересы, принято называть манипуляцией. Если иметь в виду государственный уровень управления, как указывал Пауло Фрейре, манипуляция выступает одним из способов, с помощью которых правящие элиты подчиняют массы свои целям. Она приходит на смену тотального порабощения личности. (271, с. 19).

Вместе с тем, манипуляция возможна в деятельности отдельных профессионалов в рамках решения профессиональных задач и на бытовом уровне. Характерными признаками психологической манипуляции, по Е.Л. Доценко, являются: отношение манипулятора к другому как средству достижения собственных целей; стремление получить односторонний выигрыш; скрытый характер воздействия; использование психологической силы, игры на слабостях; мотивационная привнесенность; мастерство и сноровка в осуществлении манипулятивных действий (78, с. 58).

Этот автор дает несколько определений манипуляции. Характеризуя конкретное воздействие, мы будем опираться на следующее определение: "Манипуляция - это вид психологического воздействия, при котором мастерство манипулятора используется для скрытого внедрения в психику адресата целей, желаний, намерений, отношений или установок, не совпадающих с теми, которые имеются у адресата в данный момент" (78, с. 60), В этом определении

не фиксируется внимание на антагонизме интересов взаимодействующих субъектов.

Примером такого рода использования манипуляции может служить следующая история, связываемая с именем французского врача Армана Труссо и приведенная в исследовании П.С. Таранова. Арман Трюссо лечил больную, которая была уверена, что проглотила лягушку. "При очередном визите к больной он захватил с собой лягушку, дал больной рвотное и, когда началась рвота, незаметно пустил в таз лягушку" (234, с. 206).

Обратимся теперь к новейшей истории. Примерами ситуаций, когда для решения политических задач со стороны правящей партии было необходимо создать предпосылки в общественном мнении для использования требуемой юридической нормы, могут служить поджег Рейхстага в Германии и Шахтинcкое дело в СССР. "Праведный гнев" общественности по отношению определенной группы, партии, этнического меньшинства становится моральным основанием для применения выгодной для определенных политических кругов, в рамках вполне определенных, часто узких групповых интересов, юридической нормы. Очень интересным в этом контексте является замечание Г.Ф. Салтыкова, указывавшего на то, что увязывание каких-либо действий с мнением большинства очень широко применялось с древнейших времен, в частности, в конфуцианской традиции для морального оправдания различных интриг и дворцовых переворотов (192, 220).

В практике государственного управления достаточно часто используется культивирование у определенной части населения (например, у интеллигенции) иллюзии причастности к государственному управлению, возможности влияния на принятие важнейших решений. Для этого создаются элитные консультативные органы, например, какой-нибудь Совет при Президенте и т.п.

Манипуляция, как правило, опирается не только на искаженное, одностороннее, фрагментарное информирование как широкой общественности, так и отдельных людей, но и на использование иных способов достижения

требуемого эффекта, например, через систему организационных мероприятий. Примером может служить манипулятивная технология, которая носит название "Канализация настроения". В качестве примера приведем историю, связываемую со средневековым китайским военачальником Цао Цао, который предпринял военный поход, оказавшийся не слишком удачным. Провиант заканчивался, а добычу захватить не удалось. Когда несколько дней провиант не выдавался, воины взбунтовались, с оружием окружили шатер Цао Цао, о чем ему пришел доложить его хранитель житниц. Хранитель житниц просил военачальника выйти к воинам и предпринять что-нибудь, чтобы недовольство не приняло угрожающего характера и не переросло в бунт. Цао Цао вышел из шатра и обратился к воинам с речью, в которой изобличал якобы имевшие место злоупотребления хранителя житниц по распоряжению провиантом. Указав на него, Цао Цао побудил толпу к самосуду. Как указывается в средневековых источниках, толпа растерзала хранителя житниц, и несмотря на то, что еще несколько дней провианта не было, бунт в войсках не состоялся (220).

"Канализация настроения", как правило, осуществляется посредством нескольких приемов:

- "ложного ориентирования", когда внимание оппонентов по конфликтному взаимодействию привлекается к субъекту, будь то конкретное лицо или группа, косвенно связанному с предыдущим неблагоприятным развитием событий;
- "смещение фокуса внимания", когда этот субъект выдвигается перед оппонентами как единственный виновник в неблагоприятном развитии событий;
- "разжигание групповых предрассудков", во время которого формируется отрицательный образ этого "подставленного" под удар субъекта, с тем чтобы с меньшей вероятностью возникли в будущем сдерживающие тенденции;
- "канализация массовых чувств", когда провоцируются публичные действия, выражающие "законно возникшее" негативное отношение к этому субъекту. После публичной расправы инцидент считается на какое-то время исчерпанным (7).

К более подробному рассмотрению приемов, которые используются в структуре манипуляции, мы обратимся в последующих разделах книги. На данном этапе для нас существенно отметить следующее: психологическое воздействие на рассматриваемом уровне управления поведением людей может реализоваться со стороны управляющей системы в виде сложных технологий, скрытая реализация которых обеспечивает на определенном этапе одностороннее преимущество той структуре, которая его реализовала. Манипуляция, таким образом, может использоваться для решения масштабных социальных и политических задач даже на таком высоком уровне, как государственный.

Манипуляции как форме психологического воздействия в настоящее время посвящено достаточно много интересных исследований (56, 57, 75-78, 81, 92, 164). Это связано с тем, что манипуляция имеет место не только при решении профессиональных задач, но и на бытовом уровне, где ее использование ничем не регламентируется.

Вместе с тем, эта форма психологического воздействия в структуре решения профессиональных задач в современном мировом сообществе признается допустимой в том случае, когда одной из декларируемых целей деятельности является противодействие, обеспечивающее соблюдение интересов государства, Противодействие может предполагаться в отношении различных по масштабам субъектов: отдельных граждан, групп, имеющих противоправные цели, других государств и их представителей, деятельность которых не совместима с интересами конкретного государства. Как правило, такого рода манипуляция выявляется в военной практике, в структуре психологической войны, деятельности спецслужб и органов правопорядка. Всевозможные "военные" хитрости в деятельности указанных организаций известны с древнейших времен.

Рассмотрим два в чем-то сходных примера из военной практики. Один из них связан с историей Китая, другой - с именем Юлия Цезаря.

"Однажды один из находившихся в ведении Кун Жуна городов осадили враги. Как устоять без помощи извне? Средство нашел некий Тай Шицы. На следующий же день он еще в сопровождении троих всадников выехал за ворота осажденного города. Расположившись лагерем на некотором удалении вражеские воины с удивлением наблюдали за этой прогулкой. Тай Шицы спешился, установил у городской стены мишень и стал вместе со своими людьми упражняться в стрельбе. Когда они расстреляли все стрелы, все четверо сели на коней и вернулись в город. На следующий день все повторилось. Во вражеском лагере некоторые воины поднялись взглянуть на выезд, но остальные продолжали лежать и даже не повернулись в ту сторону. То же происходило и на третий день... Наконец, на четвертый день Тай Шицы посреди этого занятия вдруг вскочил в седло, сильно ударил коня хлыстом и как стрела помчался сквозь кольцо врагов, увозя с собой донесение с просьбой о помощи. Когда враги опомнились и бросились вслед, он был уже за горами" (252, с. 47).

В этом отрывке четко прописана последовательность действий, по сложившемуся мнению, приведших к потере бдительности и боеспособности одного из отрядов, осаждавших город. Часть действий была направлена на формирование у противника образа ситуации, выгодного для осуществления в дальнейшем прорыва через кольцо осады. Вторым существенным моментом во взаимодействии осажденных и осаждавших был фактор неожиданности, т.е. изменение стереотипа развития ситуации, сложившегося при предыдущих взаимодействиях. Создание выгодного для воздействующей стороны образа ситуации, неадекватных в свете истинной ситуации ожиданий, побуждение к определенной деятельности или блокировка нежелательной - цель многих манипулятивных приемов. Благодаря их использованию Тай Шицы вынудил противника

сделать то, что в других обстоятельствах от них трудно было бы ожидать.

Аналогичная ситуация отражена и в следующем примере.

"...Фарнак, царь Боспора, ...решил воспользоваться удобным моментом, и пока римляне были заняты междоусобиями, попытался отобрать у них Понтийское царство ... Фарнак был уверен, что Рим сейчас не в состоянии с ним воевать.

Но Цезарь, получив известие о столь дерзком намерении Фарнака, бросил все свои египетские дела и с невероятной быстротой устремился против боспорского царя... Варвар, потрясенный и напуганный гораздо более быстротой царя, чем его войском, еще до встречи с ним несколько раз посылал вперед вестника с предложениями избежать битвы на любых условиях...

...Цезарь благосклонно принял первое и второе посольство, чтобы совсем неожиданно напасть на Фарнака, когда тот будет надеяться на мир. А когда прибыло третье посольство, Цезарь среди прочего стал обвинять Фарнака в том, что он покинул своего благодетеля Помпея. Цезарь не стал медлить и в тот же день, как был, прямо с дороги вступил в схватку...

Цезарь понимал, что победа эта не слишком выдающаяся, однако она была совсем не похожа на другие, потому что в один и тот же день и час он пришел, увидел и победил врага. Всю добычу, хотя она и была велика, он отдал воинам" (242, с. 43-44).

И опять мы видим действия по созданию определенного, отвечающего задачам воздействующей стороны образа ситуации, формирование у противника неадекватных в свете истинной ситуации ожиданий, блокировку нежелательной деятельности (поддержания боеготовности войска). В этом эпизоде содержится указание еще на одно вкрапление психологического воздействия: для морального оправдания собственных действий Цезарь формирует образ своего врага, как неверного союзника: "...Цезарь среди прочего стал обвинять Фарнака в том, что он покинул своего благодетеля Помпея", хотя эти претензии

абсолютно абсурдны, ведь на тот момент времени Помпеи - враг Юлия Цезаря. Вместе с тем, для Цезаря, видимо, было важно зафиксировать внимание на том, что Фарнак - неверный союзник.

Ярким примером использования психологической манипуляции из новейшей истории является операция по завлечению на территорию СССР известного эсера Б.В. Савинкова, который при иных обстоятельствах не принял бы рокового для него решения о нелегальном приезде в СССР (5).

В некоторых культурах, где противодействие признается как норма взаимодействия, такие приемы решения задач и на бытовом, и на государственном уровне собирались, изучались, типизировались, классифицировались и стали как система специального знания, составной частью национальной культуры. Примером могут быть стратагемы, сложившиеся в китайской военной практике, но применяемые и в иных сферах жизни общества. Специалисты выделяют 36 стратегий поведения, объединенных в шесть разделов: стратагемы победных сражений, стратагемы сражений при равновесии сил, стратагемы наступательных сражений, стратагемы сражений с несколькими участниками, стратагемы сражений совместно с третьей стороной, стратагемы проигрышных сражений. Многие из них можно отнести к манипуляции (240).

Таким образом, психологическая манипуляция на рассматриваемом уровне представлена двояко: во-первых, в структуре профессиональных технологий деятельности, реализующих государственные интересы и имеющих в своей структуре одной из целей противодействие, и во-вторых, как бы вне лигитимности, на гране моральных норм в виде компенсации или вспомогательного этапа при недостаточности ресурсов или невозможности их использования для достижения целей. Последнее чаще всего наблюдается в практике политической деятельности или конкурентной борьбы.

При этом психологическая манипуляция может осуществляться как в отношении населения в целом или конкретных его групп, так и в отношении политических противников или союзников. Примером такого рода манипулятивной технологии является создание и распространение определенных образов. "Суть ее в том, что в зависимости от целей и конкретных задач формируются и распространяются заранее "сконструированные" образы или имидж конкретных лиц, фирм и организаций, идей, программ, товаров и т.п., которые, как правило, неадекватно отражают реальные существенные их характеристики и таким образом дезориентируют людей, на которых направлено информационно-психологическое воздействие" (56, с. 70).

Как правило, именно манипулирование рассматривается исследователями как форма психологического воздействия, в наибольшей степени создающая предпосылки к нарушению психологической безопасности. Это связано с тем, что в основе манипуляции лежит скрытое воздействие, осуществляемое с расчетом на сниженный контроль ситуации со стороны реципиента, помимо сознательного волеизъявления реципиента (56, 78, 81).

Управление сообществом может также осуществляться через управление его духовной жизнью с использованием специфических каналов и специфических форм осуществления воздействия. Примером может служить вклад произведений соцреализма в формирование системы ценностных ориентации, мировоззрения в целом у значительной части советского общества.

Очень интересным вариантом психологического влияния художественных произведений на поведение людей является целенаправленное и осознанное или стихийное использование в соответствующем произведении технологии моделирования поведения, опирающейся в своем современном варианте на теорию социального научения Дж. Роттера. Моделирование поведения предполагает создание предпосылок для того, чтобы человек, ознакомившись с некоторым образцом поведения, захотел ему следовать.

"Быть как кто-то", "должно поступать в определенной ситуации следующим образом", и т.п. - вот те конструкты сознания, которые становятся определяющим моментом многих поступков людей даже в ситуации снижения или отсутствия социального контроля, когда они существуют как бы вне поощрений или санкций.

Моделирование поведения используется для влияния на бытовое, экономическое, политическое поведение людей и предполагает создание и донесение соответствующих образцов поведения до значительных масс населения, а также обеспечение гласной психологической поддержки тем, кто воплощает соответствующую модель в своем поведении.

Такое целенаправленное и сознательное использование этой технологии встроено в профессиональную деятельность многих профессионалов, например, в деятельность специалистов по профилактической медицине при пропаганде здорового образа жизни; в практику рекламы (вспомним незабвенного Леню Голубкова); в структуру выборных технологий.

Несомненно, что моделирование поведения может быть следствием эталонной и экспертной власти, входить составным элементом в структуру профессиональной деятельности многих специалистов, в том числе и осуществляющих государственное управление. Владение ораторскими приемами, авторитетность в кругах национальной элиты и чиновников, личная привлекательность для широких кругов граждан и т.п. - те характеристики профессионального политика, которые не только облегчают решение определенных профессиональных задач, но и ориентируют людей в отношении определенных моделей поведения.

Вместе с тем, эффект моделирования поведения может возникнуть и стихийно, например, как подражание агрессивному поведению героев фильма, возможностью чего весьма обеспокоены родители и педагоги стран, где

детям и подросткам бесконтрольно доступны демонстрируемые по ТВ фильмы, изобилующие насилием, кровопролитием и т.д. В этих случаях психологическая поддержка следования усвоенным образцам поведения, как правило, осуществляется со стороны малых неформальных групп.

В связи с феноменом моделирования поведения и проблемой психологической безопасности хрестоматийным представляются исследования Д. Филлипса, изучавшего статистические данные о самоубийствах в США за период с 1947 по 1968 гг. Он обнаружил, что после каждой публикации на первых страницах газет сообщений о самоубийстве в течение двух месяцев совершалось на 58 самоубийств больше, чем обычно. Причем чем шире в прессе была огласка случая, тем выраженнее оказывалась указанная тенденция. Кроме того, этот исследователь показал связь между подобными публикациями и возрастанием числа несчастных случаев со смертельным исходом (266, с. 138; 6, с. 83-85, 277). Таким образом, механизмы социального научения могут явиться предпосылкой формирования таких тенденций личности и конкретных форм поведения, которые представляют опасность не только для психического состояния человека, но и в более широком контексте.

Таким образом, элементы технологии моделирования поведения могут быть встроенными в структуру профессиональных технологий или проявиться как побочный, хотя иногда и очень желательный эффект, ассимилируемый иными специалистами. Не исключаются случаи стихийного его возникновения, результаты которого с большим трудом поддаются социальному контролю и коррекции.

Рассмотрим еще один способ реализации власти в деятельности профессионалов. Еще в глубокой древности сложилась практика, когда располагая определенными ресурсами, распоряжаясь ими, некто, наделенный полномочиями по удовлетворению потребностей других людей или узурпировавший это право, ставит в зависимость их удовлетворение от выполнения зависимыми от него людьми определенных требований. Вспомним русскую народную сказку "Гуси-лебеди", в частности, тот ее эпизод,

когда сестрица, убегая от преследующих ее злых гусей, просит яблоньку укрыть ее своими ветвями. На это яблонька ей отвечает: "Съешь моих яблочек!" Та же история повторяется и у печки, которая требует, прежде чем она спрячет беглянку, отведать ее пирожков. Общая схема такова: удовлетворение потребностей - вслед за требуемым поведением. Эксплуатироваться при этом могут самые различные потребности, вплоть до экзистенциальных. Научное обоснование подобные способы формирования требуемого поведения получили в концепции модификации поведения. Модификация поведения опирается на механизмы мотивационного обуславливания. Она используется как при воспитании и обучении людей с ограниченными умственными возможностями, так и в пеницитарных учреждениях.

Следует отметить, что существенным моментом некоторых вариантов модификации поведения может явиться первоначальное ограничение возможности удовлетворения потребностей зависимого субъекта, даже его витальных потребностей. В наиболее варварских вариантах, применяемых, как правило, при антидемократических режимах в местах заключения в отношении политических противников могут даже использоваться медикаментозные средства, осложняющие естественное течение физиологических процессов, что вызывает физическое страдание заключенного. Прекращение страдания и не использование его в последующем выступает как следствие определенного поведения заключенного.

Хотелось бы в связи с этим привести высказывание В.К. Вилюнаса относительно использования мотивационного обуславливания в Бездейственном контексте: "Развитие человечества насыщено примерами того, что общественные силы, столкнувшись с невозможностью подчинения людей способом убеждения, прибегают к грубо биологическому обуславливанию. Этому служат телесные наказания, карцеры, пытки и целые институты, такие как инквизиция. И хотя история сохраняет прежде всего имена людей, нашедших силы для сохранения своих идеалов

и достоинства при самом грубом безусловнорефлекторном давлении, нельзя забывать, что такие институты не сохранились бы, если были бы совершенно не эффективны" (39, с. 53).

Понятно, что ни о каких непроизвольных вариантах модификации поведения в структуре профессиональной деятельности речь просто не может идти. Сложным оказывается вопрос об ограничениях и возможностях контроля в ее применении. Если нанесение физического ущерба или использование физических страданий в структуре модификации поведения может регламентироваться юридическими нормами, то как выявить использование нравственного страдания, в частности испытания страхом? Ни для кого не является секретом, что часто подследственные побуждаются к сотрудничеству с представителями правоохранительных органов посредством помещения их в камеру с матерыми правонарушителями, со всеми вытекающими из этого соседства нравственными, а иногда и физическими последствиями. Требуемое поведение выступает платой за изменение условий содержания. Формально перевод из камеры в камеру может прикрываться, объясняться организационными факторами, доказывать иные мотивы ни один адвокат не возьмется.

Подводя итог этому разделу, мы должны констатировать, что реализация власти осуществляется в обществе в рамках профессиональной деятельности не только через различные методы управления, но и с использованием элементов психологического воздействия, вкрапленных в технологию решения профессиональных задач, а также в форме специальных технологий, таких как манипуляция поведением, моделирование поведения или его модификация. Эти технологии могут реализоваться двояко: во-первых, лигитимно в контексте профессиональных деятельностей, и во-вторых, как бы вне декларируемых профессиональных задач, часто на грани моральных норм, в виде компенсации или вспомогательного этапа, при невозможности использования иных форм власти.

Последнее выявляет особую значимость вопросов профессиональной этики и нормативной регламентации деятельности в тех профессиональных сообществах, где возможно использование указанных технологий, а также нормативное обеспечение условий для действенного социального контроля, который препятствовал бы их использованию в узких групповых или сугубо личных целях, а также ограничивал возможность нанесения экономического, морального или физического ущерба гражданам, соприкасающимся в своих интересах с соответствующими профессионалами.

92 :: 93 :: Содержание

2.3. Уточнение понятийного аппарата: средства, приемы, методы, технологии психологического воздействия

Общие положения, касающиеся места психологического воздействия, используемого в деятельности различных профессионалов, конкретных форм, в которых оно реализуется, не дают нам возможности понять, как же возникает тот психологический эффект, который ожидается. Для прояснения этого вопроса, прежде всего, целесообразно выделить определенные единицы оценки, исходные характеристики возникающих эффектов.

В литературе встречается ряд терминов, которые обозначают то, посредством чего в процессе воздействия возникает некоторый психологический эффект. К их числу относятся "психотехника" и "психотехнология". Наиболее четкое определение термина "психотехника" дано в работе В.И. Олешкевича, но и оно вызывает ряд вопросов. Так он пишет: "...под психотехникой мы будем понимать совокупность (в принципе неограниченную) средств, орудий и пр., используя которые можно повлиять на нашу психику" (184, с. 18). Кроме того, он указывает, что психотехника, представленная совокупностью средств, механизмов, орудий для управления психикой, ее глубинными силами "...работает внутри нас, в нашей культуре до

всякого размышления о ней... Именно она организует наше поведение, наши отношения с другими людьми, наше сознание. Только в силу того, что она есть, мы наблюдаем себя такими, какими себя видим или хотим видеть. Она своей неустанной работой выращивает человека в культуре" (184, с. 18).

Нельзя не согласиться с выдвинутым автором положением о том, что использование глубинного воздействия на психику человека делает его "человеком социализированным", а сами средства (то, что обозначено как "психотехника") древнее, чем орудия и технологии воздействия на окружающую природу. Вместе с тем, по формулировке определения неясно, что выступает в роли орудий, средств, механизмов. Создается впечатление, что термин "психотехника" - своего рода метафора, необходимая для отражения "инструментального" отношения к психической феноменологии, закономерностям функционирования и развития психики. И в этом смысле действительно все психотехники, будучи элементами, подсистемами психики, а также и закономерностями ее функционирования и развития, существуют и работают внутри нас, а социум или сам субъект могут оказаться в ситуации, когда вольно или невольно они используют их как инструменты (средства, орудия), приводящие к глубинным изменениям психики, возникновению некоторых психических новообразований. Однако подобное понимание психотехники объединяет явления различного порядка. По нашему мнению, в структуре психотехники следует выделять закономерности функционирования различных психических феноменов, играющие роль механизмов воздействия, а также факторы (алгоритмы их сочетания), запускающие эти механизмы. В связи с этим, можно ввести для обозначения различных по сложности вариантов воздействия ряд понятий, которые помогут дифференцировать то, что в метафорической форме обозначено как психотехника.

94 :: 95 :: 96 :: Содержание

2.3.1. ТЕХНОЛОГИЯ ВОЗДЕЙСТВИЯ

Если мы рассмотрим конкретные случаи из общественной практики, то увидим, что уровень, сложность порожденных эффектов может очень разниться. Продемонстрируем это на примере. Для этого вновь обратимся к рассмотренному ранее случаю канализации настроения. По сюжету мы видим, что в результате осуществленных Цао Цао действий, несмотря на то, что продовольствия не было еще три дня, назревший, уже фактически начинавшийся бунт в войсках не состоялся. Попытаемся оценить уровень этого эффекта: бунт не может рассматриваться как явление психической жизни отдельного человека. Это явление социального уровня, как и изменение общественного настроения, снижение уровня агрессивности группы. Для того, чтобы они возникли, Цао Цао были решены несколько задач:

1) зафиксировано внимание на субъекте, лишь косвенно причастном к имеющейся проблеме (не по вине же хранителя житниц поход затянулся и добычи не было);
2) сформирован отрицательный образ данного субъекта, в частности, за счет указания на те неправомерные поступка, которые он совершал (обогатил своих слуг, родственников, раздавал провиант без меры);
3) возбуждение было подогрето, усилено;
4) спровоцированы действия масс в отношении данного человека, реализующие идею возмездия; эти действия не пресекались и доведены до логического конца.

Понятно, что описанный случай канализации настроения не единственный в истории, но всегда ожидаемым результатом бывает разрядка напряженности в определенной группе, прослойке общества. Для того, чтобы подобный эффект был спровоцирован, должны быть решены все указанные задачи именно в той последовательности, как здесь представлено (7).

Обозначим алгоритм решения психологических задач, приводящий к определенному социальному эффекту как технологию. К числу хорошо известных технологий, наряду с канализацией настроения, относят, например, "кооптацию"

(привлечение неформального лидера к сотрудничеству с формальной структурой в целях изменения его системы ценностей), "партиципацию" (имитация участия авторитетных представителей общественности к выработке решений в целях снижения уровня их оппозиционной деятельности), "одомашнивание несогласия" (имитация критики и самокритики со стороны представителей управляющей системы в случае озабоченности масс конкретными действиями, положением дел в целом, для разрядки общественной напряженности) (215). В политической практике используют так называемые избирательные технологии или формирование и распространение определенных образов, о чем мы уже упоминали ранее.

Как мы видим, некоторые технологии, например, канализация настроения, сложились достаточно давно и применяются представителями различных культур. Кроме того, встречаются технологии, аналоги которым в современной жизни найти сложно. Вот как, опираясь на исследования Расмуссена, описывает Роджер Уолш, исследователь практики использования психологического воздействия в деятельности шаманов, технологию снятия напряженности в племени, возникшей в связи со сложностями добычи пропитания. Согласно эскимосской легенде, богиня Таканакапсалюк, властвующая над морскими животными, являющимися источником пропитания для эскимосов, когда гневается, а это чаще всего происходит, по мнению эскимосов, из-за нарушения табу, уводит морских животных с мест привычной охоты племени. Задача и величайший подвиг шамана - побывать на дне моря и расположить ее к племени, умиротворить ее.

"Когда шаман хочет посетить духа Таканакапсалюк, он садится за ширмой в затемненной спальне, оставив на себе только камики (эскимосские унты) и рукавицы...". Шаман некоторое время сидит молча, глубоко дыша, а потом начинает взывать к духам-помощникам, повторяя снова и снова: "...путь готов, путь открывается передо мной!" На что все присутствующие должны хором отвечать: "Да будет так!" Далее шаман переживает этап открытия

входа в нижний мир, борьбу со скрытыми силами, превозмогает их и восклицает: "Теперь путь открыт". Все присутствующие должны ответить: "Пусть путь будет открыт для него; пусть путь будет открыт для него", после чего из-под места для сна раздается: "Халала хе-хе-хе, халала хе-хе-хе", притом для участников ритуала отчетливо слышно, как эти звуки удаляются. После этого шаман переживает путешествие в подводный мир, устанавливая контакт с влиятельными духами, умиротворяя Таканакапсалюк. Когда для шамана наступает время вернуться к своим соплеменникам, они слышат: "Пля-а-хе-хе!"... "Плюплю", подобно какому-нибудь морскому огромному животному, взлетающему под давлением мощных легких из глубин на поверхность за свежим глотком воздуха. Затем наступает тишина. Никто не имеет права ее нарушить, пока шаман не произнесет: "Я хочу что-то сказать". "Давайте послушаем! Давайте послушаем!" - восклицают все присутствующие. Но шаман медлит с ответом. Он пользуется этим драматическим моментом, чтобы побудить аудиторию к признаниям в нарушениях табу. Все должны сознаться в своих грехах - происходит процесс, способствующий сплочению и взаимопониманию в группе" (241, с. 145-148).

Понятно, что технологии формирования образа и избирательные технологии - более поздний феномен культуры, возникший в связи с наличием определенной общественной потребности.

В целом можно сделать вывод, что определенные технологии являются откликом на наличие устойчивой общественной потребности, а реализация технологии связывается с получением некоторого социального эффекта.

2.3.2. МЕТОД ВОЗДЕЙСТВИЯ

Любая технология осуществляется через различные мероприятия, действия, которые могут растянуться на значительный отрезок времени. Каждый конкретный шаг

реализации технологии обеспечивает решение определенной психологической задачи, например, привлечение внимания, формирование определенного образа, формирование определенных социальных установок, нагнетание определенного негативно окрашенного состояния или, наоборот, ослабление напряженности, побуждение активности или ее блокировка. Задачи могут реализоваться в отношении психических процессов, мотивов деятельности, установок, состояний и прочих психологических феноменов, обеспечивающих активность человека. Понятно, что в отношении конкретных феноменов могут решаться различные задачи, например, в отношении мотивации можно решать задачу изменения места конкретного мотива в иерархии мотивов конкретной деятельности, формировать новые мотивы и т.п.

Способы решения определенной психологической задачи обозначим понятием "метод психологического воздействия". Таким образом, термин "метод воздействия" привязан к определенной психологической задаче.

2.3.3. ПРИЕМ ВОЗДЕЙСТВИЯ

Вместе с тем, решение конкретной задачи может осуществляться в различных условиях. Реализация определенного метода в конкретных условиях обеспечивается определенными алгоритмами различных действий. Например. решение задачи изменения чьих-то взглядов будет осуществляться различно в зависимости от того, насколько новые взгляды противоречат существующим, каковы отношения между взаимодействующими субъектами, в каком состоянии находится субъект, в отношении которого решается эта задача.

Реализацию метода воздействия в конкретных условиях мы обозначаем как прием воздействия.

Метод воздействия может быть реализован посредством различных приемов. В качестве иллюстрации этого положения

приведем наблюдения Р. Уолша. По eго данным, "шаманы могут несколько дней провести без еды, сна, секса и даже воды. Они могут подвергать себя температурным перепадам ледяного холода зимних рек и обжигающей жары вигвамов парилок. Во время сеанса шаманы подвергают себя также интенсивному ритмическому воздействию танцев и барабанного боя, а также могут принимать психоделические вещества. Любая из этих техник или же их совокупность могут нарушить нормальное физиологическое функционирование и дестабилизировать обычное состояние сознания. Использование психоделиков и ритмическая стимуляция являются особо эффективными средствами" (241, с. 165). Из этого отрывка мы видим, что один и тот же результат - измененное состояние сознания - достигается как через изменение удовлетворения различных витальных потребностей, так и за счет ритмических аудио и визуальных стимулов.

Рассматривая вопрос о связи метода и приемов воздействия, вспомним рекомендации, обеспечивающие, по мнению специалистов в области ораторского искусства, привлечение внимания аудитории к определенному содержанию. К их числу относятся указания на возможность иного интонирования конкретного отрывка текста, использование риторических вопросов, а также жестов, как бы фиксирующих ударение на конкретном содержании. В некоторых случаях дополнительные неожиданные примеры, сравнения, метафоры также бывают вполне уместны. Как в предыдущем, так и в этом примере решение одной и той же психологической задачи обеспечивается множеством приемов.

Очень интересный перечень групп приемов, используемых для формирования образа чего-либо посредством массовой коммуникации, дан в исследованиях Г.В. Грачева и И.К. Мельника. К их числу относятся "осмеяние", "отрицательных групп отнесение", "повторение лозунгов или повторение шаблонов", "эмоциональная подстройка или эмоциональный подстрой", "продвижение через медиаторов", "мнимый выбор" (56, с. 71-73). Так, целью

использования группы приемов "продвижение через медиаторов" является повышение субъективной значимости некоторых аргументов, положений и т.п. Для этого в зависимости от обстоятельств "в качестве медиаторов в различных ситуациях и для различных социальных групп и слоев могут выступать неформальные лидеры, политические деятели, представители религиозных конфессий, деятели науки, культуры, искусства, спортсмены, военные и т.д." (56, с. 72). Они реализуют эталонную и экспертную власть, выступая проводниками требуемых идей.

Завершая этот раздел, можно указать, что число приемов, направленных на решение конкретной психологической задачи, может быть значительно, например, построение психологически однозначного образа действительности может решаться с использованием, по крайней мере, 21 приема, более подробно рассматриваемых в главе 5.

2.3.4. СРЕДСТВА ВОЗДЕЙСТВИЯ

Какие факторы порождают первичный психологический эффект? Для их выделения рассмотрим уже знакомые нам примеры, но под иным, чем ранее, углом зрения. Начнем с деятельности шаманов по вхождению в измененное состояние сознания. Специфический эффект, обеспечивающий решение этой задачи, Р. Уолшем связывается с воздействием звуковых, световых ритмических раздражителей, ритмического движения, изменением (в данном случае ограничением) в удовлетворении потребностей, применением психоделических веществ.

Оратор, стараясь привлечь внимание аудитории к определенному содержанию, вызывает требуемый эффект за счет использования ряда средств: вербального и невербального воздействия, вовлечения слушателей посредством риторических вопросов в определенную деятельность, в данном случае в дискуссию. В определенном смысле средства, используемые оратором, будут мало отличаться от тех, что использовали по описанию Фрейзера примитивные охотники в области Посо в центральной части Целебеса.

Так, они хранили челюсти убитых ими оленей и кабанов, а когда наступало время следующей омуты, обращались к ним с просьбой: "Кликните своих товарищей, чтобы ваши деды, племянники и дети не убегали от нас" (249, с. 584).

В этом случае также основным действующим началом во взаимодействии выступает вербальное воздействие. В другом же примере, приводимом Фрезером, арсенал средств, используемых охотниками для получения требуемого эффекта, несколько шире.

"На островах группы Тимор Лаут Малайского архипелага черепа всех черепах, пойманных местными рыбаками, раскладывают перед домом. Отправляясь на охоту на черепах, островитянин обращается к черепу последней из убитых им черепах и, вложив в ее челюсть кусок бетеля, молит дух убитого им животного побудить своих оставшихся в живых сородичей выйти ему навстречу и стать его добычей" (249, с. 584).

Вспомним библейских Исава и Иакова. Первородство передано Иакову потому, что он удовлетворил актуальную потребность своего брата. В последнем примере с охотниками, те так же, как и Иаков, пытаются не только уговорить духов, но и удовлетворить их потребности.

Рассмотрим еще несколько примеров. У китайцев существует несколько притч, посвященных действиям придворных, пытающихся обмануть императора для того, чтобы он преодолел свой страх перед морским путешествием и, переплыв море, продолжил военный поход (Стратогема 1. "Обмануть императора, чтобы он переплыл море").

По одной из версий, императору сообщили, что богатый крестьянин, живущий прямо на берегу моря, хотел бы поставить войскам провиант, для чего просит о встрече с ним. "Обрадованный император направился со своей свитой к берегу моря. Самого моря он не увидел, так как 10000 искусно расположенных одноцветных полотнищ от палаток закрывали все поле зрения. Богатый крестьянин почтительно пригласил императора войти в дом. Повсюду на стенах висели дорогие занавеси, а на полу лежали ковры.

100

Император и его спутники уселись и стали пить вино. Через некоторое время императору показалось, что со всех четырех сторон слышится свист ветра; удары волн раздавались в его ушах подобно грому. Кубки и светильники дрожали и качались. Удивленный император приказал одному из слуг отдернуть занавес. Взгляд его упад на безграничную темную морскую поверхность. "Тле мы?" - взволнованно вопросил он. "Вся армия движется в открытом море в направлении Когуре", - пояснил ему один из советников. Перед свершившимся фактом решимость императора окрепла. Теперь он отважно двигался навстречу восточному берегу" (252, с. 37-38).

В данном примере решимость императора окрепла лишь вследствие того, что некоторое событие уже свершилось и ему не пришлось принимать решение относительно ситуации, которая вызывала у него страх. Придворные специально изменили для него некоторые показатели ситуации, в которой он осуществлял деятельность.

Индейцы-ленгуа с Гран-Чако, охотясь на страусов, пытаясь перехитрить обиженный дух своей жертвы, так же, как и подданные императора, вовлекали дух страуса в особую деятельность (затрудненную ориентировку).

Тай Шицы, так же как и Юлий Цезарь, вовлекали своих противников в специальным образом организованную деятельность.

Подведем некоторые итоги знакомства со спектром тех факторов, которые, по наблюдениям исследователей, находятся в причинно-следственной связи с различными психологическими эффектами. К первой группе относятся внешние воздействия, порождающие некоторый ответ различных анализаторов. Это могут быть аудиосигналы, всевозможные зрительные раздражители, температурные раздражители, запахи и т.п. Их более подробную классификацию, характер психологических эффектов и механизмы, которые лежат в их основе, мы будем обсуждать в последующих разделах книги. Сейчас же нам важно именно выделить определенные, достаточно самостоятельные

101

классы факторов, вызывающие те или иные психологические эффекты, так сказать, на первичном уровне.

Вторую группу факторов представляет вербальное воздействие. Действительно, слово производит эффект не только в силу особенностей звучания или графики начертания, но в силу совершенно иных причин. Безусловно, в некоторых обстоятельствах и звучание, и графические характеристики могут произвести определенный эффект, но он не тождествен тому, что связано со знаковой функцией языка. Рассматривая вербальное воздействие, имеют в виду как лингвистические, так и паралингвистические механизмы, порождающие те или иные особенности восприятия языка.

Третью группу представляют невербальные компоненты коммуникации, в том числе, выразительные движения (особенности мимики и пантомимы) и паравербальные характеристики речи (тембр и динамические характеристики речи). Интересно в этом контексте высказывание, приписываемое Бернарду Шоу, в котором он отмечал, что слово "да" можно написать единственным способом, а произнести можно множеством различных способов. Огромный опыт осознания роли невербальных факторов коммуникации в психологическом воздействии накоплен в драматическом искусстве.

Четвертую группу представит регуляция уровня удовлетворения потребностей человека,

И, наконец, последняя группа представлена вовлечением в специальным образом организованную деятельность. Роль деятельности как формирующего начала достаточно исследована в отечественной психологической науке.

Подводя итог этому разделу, еще раз укажем, что оказывать воздействие на человека при решении самого широкого круга профессиональных задач, а также на бытовом уровне, удается с помощью внешних раздражителей различных модальностей, посредством слова и невербальных стимулов, через регуляцию уровня удовлетворения

102

потребностей человека и вовлечения его в специальным образом организованную деятельность. Перечисленные группы факторов далее мы будем называть средствами воздействия. Совокупность средств воздействия, объединенных определенным алгоритмом их применения, направленных на решение определенной психологической задачи в конкретных условиях, мы обозначим как прием воздействия. Способы решения определенной психологической задачи, т.е. множество конкретных приемов, образуют метод психологического воздействия. Алгоритм решения психологических задач, приводящий к определенному социальному эффекту, образует технологию воздействия.

Особо следует обратить внимание на алгоритм, как связующее начало и в структуре приема, и в технологии воздействия. Не случайно в некоторых случаях принято говорить, что нужно "ковать железо, пока оно горячо", а в других, что лучше "потянуть канитель", т.е. действовать медленно, с "расстановкой".

Алгоритм - это не только последовательность, сочетание, но и динамические показатели осуществления воздействия.

Таким образом, получение конкретного психологического эффекта может рассматриваться с точки зрения используемых средств, особенностей приема воздействия, состава психологических задач, которые решались, а в случае наблюдаемого социального эффекта и технологии его возбуждения.

103

103 :: 104 :: 105 :: 106 :: Содержание

2.4. Проблема профессиональной специфичности психологического воздействия

Мы намеренно не заостряли внимание на специфичности определенных приемов в контексте профессиональной деятельности. Вместе с тем, анализ показывает, что

103

наименее специфичными являются средства психологического воздействия, а также те психологические задачи, которые приходится решать в контексте различных профессиональных задач. Наибольшее разнообразие и специфичность проявляются на уровне приемов воздействия. Реализация определенных технологий в разных обстоятельствах также приобретает свою специфичность в зависимости от уровня социальной системы, в рамках которой и решаются соответствующие задачи. Попытаемся пояснить нашу точку зрения.

Так, утверждение о неспецифичности психологических задач, решаемых при воздействии в рамках различных профессиональных деятельностей, вытекает из накопленных в науке сведений об общих законах функционирования психики, исходя из которых невозможно предположить, что при функционировании человека в какой-либо, даже самой экзотичной, сфере общественной практики роль, сущность конкретных психических феноменов в системе его психической жизни может измениться так же, как и их внутренние взаимосвязи. На современном уровне развития психологической науки функции и связи между известными психологическими факторами, особенно в контексте феномена активности, вполне определены. Поэтому для получения конкретного психологического эффекта в структуре определенного психологического фона требуется решать одни и те же психологические задачи, вне зависимости от профессионального контекста.

Рассмотрим, с чем связаны привязка к специфике профессиональной деятельности приемов психологического воздействия и утверждение об их исходном многообразии. Наши рассуждения опираются на теперь уже банальное утверждение о системной организации психики человека. Понятно, что в данном случае речь идет об открытой чрезвычайно сложноорганизованной системе. Вместе с тем, из этого принимаемого психологами положения есть одно следствие, указываемое кибернетиками для открытых сложноорганизованных систем, в том числе и социальных, и прошедшее мимо внимания психологов.

104

Следствием сложной организации и открытости системы является ее свойство, получившее у специалистов-кибернетиков название эквифинальности. В свое время мы упоминали о нем в контексте организационного управления, но также считаем целесообразным вновь обратиться к его рассмотрению в силу универсальности этого свойства. Сущность эквифинальности состоит в том, что открытые системы могут достигать желаемого результата или устойчивого состояния за счет варьирующих вводов и варьирующих процессов и методов. При этом не существует единого лучшего варианта воздействия (128, т. 1, с. 52).

Из этого следует, что даже в одних и тех же условиях при решении одной психологической задачи достижение цели возможно посредством разнообразных сочетаний различных средств, объединенных различными алгоритмами. Некоторые варианты могут быть недостаточно экономными, избыточными, сопровождаемыми побочными эффектами, другие более удачными. При этом их может быть несколько. Таким образом, возможно найти, сконструировать если не множество, то, по крайней мере, несколько приемов, позволяющих в конкретных обстоятельствах достичь тождественного психологического эффекта. Этим обусловлена множественность приемов воздействия.

Их специфичность определяется условиями взаимодействия, а также сложившимися в каждом виде деятельности традициями, нормами в использовании соответствующих средств, поскольку именно средства воздействия и, так сказать, "правила игры" выступают тем, что связывает взаимодействующие субъекты. Поэтому состав средств и особенности используемого алгоритма будут определяться именно этими "правилами игры". Следует отметить, что нарушение традиций, расширение спектра используемых средств позволяют в некоторых случаях получить более сильный психологический эффект. Вспомним выступления перед огромной аудиторией проповедников некоторых нетрадиционных религиозных течений. Это именно театрализованное выступление, сопровождаемое музыкой и световыми эффектами, а не проповедь в ее классическом

105

варианте, всецело опирающаяся на вербальные и невербальные средства.

Специфика также проявится в модификации средств воздействия. То, что адекватно в одном профессиональном контексте, может быть неуместно в ином. Так, характеризуя деятельность учителя, можно отметить, что он умело использует интонирование и прочие невербальные средства для акцентуации внимания на особо важном материале. В другом же случае говорят о неуместной театральности манеры преподавания, отвлекающей слушателей от усвоения материала.

106

2.5. Еще раз о профессионализме при использовании психологического воздействия

Вернемся еще раз к проблеме определения профессионализма тех специалистов, в структуру деятельности которых встроены элементы психологического воздействия. Попытаемся использовать в целях выделения соответствующих критериев положения о методах и приемах психологического воздействия, изложенных в предыдущем разделе.

Нам представляется целесообразным к числу таких критериев отнести:

умение определять уместные границы модификации средств психологического воздействия в соответствии с целями профессиональной деятельности;
отсутствие стереотипизации в использовании приемов воздействия, умение их разнообразить не только в соответствии с изменяющимися обстоятельствами, но и в связи с задачей профилактики снижения эффективности на фоне привыкания;
понимание причин имеющихся в этом контексте этических ограничений и традиций в построении алгоритма взаимодействия.

106

Самым же главным выступает умение вычленять в профессиональном контексте психологические задачи, а также иерархизировать их в соответствии с внутренними взаимосвязями.

Очень часто профессионалы достигают положительного результата в силу стечения благоприятных обстоятельств или интуитивно правильно подобранных действий. Когда же им приходится рассказывать о том, как они этого достигли, они просто перечисляют конкретные действия, не рефлексируя их в контексте решения психологических задач. Те же, кто их слушает, понимают, что произведенные действия или осуществленные мероприятия возможно хороши, но только при этом конкретном раскладе обстоятельств. Поэтому тут же находятся оппоненты, которые пытаются дискредитировать не достижения, а подход к решению задач. Наиболее используемой при этом фразой бывает: "А попробовали бы Вы достичь того же, если бы у Вас было, как у нас!" При хорошей рефлексии психологической сути ситуации и тех задач, решение которых обеспечило се изменение в нужном направлении, эта фраза оказывается не точкой, обрывающей дальнейшую дискуссию, а исходным моментом для психологического анализа и сравнения ситуаций.

Такого рода рефлексия обеспечивает не только "воспроизводство достижений в иных обстоятельствах, но и передачу опыта от более опытных специалистов начинающим. Значимость формирования соответствующего навыка подчеркивает роль активных методов в подготовке специалистов, в частности, такого, как анализ конкретных ситуаций. Однако, следует отметить, что не любые ситуации пригодны для анализа. Наиболее продуктивными являются те ситуации, где ключевым моментом выступает не нахождение приемов решения конкретной психологической задачи, а постановка задачи. Этому должен предшествовать этап выдвижения гипотез относительно психологической сущности ситуации, проверка этих гипотез, выделение системы требующих разрешения психологических

107

задач (в том числе основных и вспомогательных) и, наконец, постановка конкретных задач.

Далее мы еще вернемся к обсуждению проблемы общего и специфического в использовании психологического воздействия в различных сферах общественной практики и вопросам определения профессионализма в этой сфере, однако на данном этапе наших рассуждений целесообразно более подробно остановиться на рассмотрении особенностей средств и приемов психологического воздействия.

108

109 :: 110 :: 111 :: 112 :: 113 :: 114 :: 115 :: 116 :: 117 :: 118 :: 119 :: 120 :: 121 :: 122 :: 123 :: 124 :: 125 :: 126 :: 127 :: 128 :: Содержание

1 / 81 2 3 4 5 6 7 8 > Следующая >>>

Соседние файлы в предмете Юридическая психология

#
24.01.20216.61 Mб32Hrestomatia_2_2.DOC
#
24.01.20214.55 Mб35Hrestomatia_2_3.DOC
#
24.01.20218.55 Mб15Hrestomatia_3.DOC
#
24.01.202158.09 Mб10Hrestomatia_3.tif
#
24.01.20213.33 Mб41Kabachenko_T_S_-_Psikhologia_upravlenia_Uchebnoe_posobie_-_M__2000_-_384_s.pdf
#
24.01.20213.77 Mб56Kabachenko_T_S_Metody_psikhologicheskogo_vozdeyst.doc
#
24.01.20213.29 Mб58Markova_A_K_-_Psikhologia_professionalizma.doc
#
24.01.202117.72 Кб28OPYT_SOZDANIYa_GRUPP_VYZhIVANIYa.docx
#
24.01.202135.35 Mб21Petuhov_1.tif
#
24.01.202140.24 Mб9Petuhov_2_1.tif
#
24.01.202132.61 Mб11Petuhov_2_2.tif