Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Hrestomatia_2_3.DOC
Скачиваний:
34
Добавлен:
24.01.2021
Размер:
4.55 Mб
Скачать

544 Тема 14. Развитие личности

П ациент: У меня колотится сердце. Я испытываю тревогу.

Терапевт: Можете ли вы сказать это вашей жене?

Пациент: Нет. Но я начинаю злиться. Мне хочется сказать: «Затк­нись, наконец». (Сейчас мы имеем нечто большее, чем жалоба, прерыва­ние себя и невыразительность. Мы получили косвенное самовыражение.)

Терапевт: Скажите это ей.

Пациент (кричит): Заткнись! Заткнись! ЗАТКНИСЬ, НАКОНЕЦ! Бога ради, дай мне вставить словечко!!! (Взрыв самовыражения.)

Терапевт ничего не говорит, потому что теперь пациент сам нашел путь. Скоро он скажет: «Нет, я не могу сказать ей "заткнись", но теперь я могу представить себе, что прерву ее». И он начинает разыгрывать пре­рывание: «Пожалуйста, дай и мне что-нибудь сказать!» <...>

Мы стремимся к тому, чтобы пациент в терапевтическом кабинете сознавал значение того, что он делает. И мы полагаем, что он может дос­тичь этого сознавания посредством отыгрывания, — в терапии, на уровне фантазии, — того, что требует завершения. Это, фактически, фундаменталь­ное представление гештальттерапии. <...>

Давайте возьмем пример, почти прямо противоположный предыду­щему. Пациент испытывает трудности в отношениях с женой, очевидно связанные с тем, что он в повседневной жизни отыгрывает свои невротичес­кие тенденции. По мере продвижения терапии он все больше сознает, что есть многое, что он хотел бы сказать жене, но не говорит, потому что это может ее обидеть. Прерывая непосредственное выражение, он зато ведет себя косвенно-садистическим образом: постоянно опаздывает к обеду, иг­норирует ее, вообще ведет себя намеренно раздражающе.

Если мы попросим его разыграть в терапии то, чего он не может сделать в реальности, — перестать прерывать себя и попробовать выра­зить (в отсутствии жены) то, что он сказал бы ей, если бы не боялся, — мы поначалу встретимся с таким же нежеланием делать это в фантазии, с каким сталкивались в реальности. Но это нежелание постепенно осла­бевает, и пациент окажется способным выразить терапевту (который при этом исполняет роль жены) все больше своих жалоб. При этом пациент учится обходиться со своими жалобами, и ему больше не нужно прибе­гать к косвенному садизму.

Есть также пациенты, которые совершенно не умеют слушать. Они прямо-таки забрасывают терапевта словами. Они перебивают его. Или они притворяются внимательными, но при этом очевидно, что все, что терапевт говорит, входит в одно их ухо и тут же выходит через другое. Такие пациенты могут буквально не слышать терапевта. Они могут не­правильно понимать его предложения и утверждения.

Мы предлагаем таким пациентам переходить от говорения к слу­шанию себя, и обратно. Поначалу мы спрашиваем их после каждого ска­занного ими предложения: «Сознаете ли вы это предложение?» — Обыч­но они помнят, что сказали какие-то слова, но часто замечают, что не со-

Перлз Ф. [Гештальт-подход к психотерапии] 545

знавали их, когда говорили. Часто это связано с нечувствительностью рта, так что мы просим пациентов прочувствовать в процессе говорения свои губы и язык. Если такие пациенты научатся в процессе собственной речи слушать и чувствовать, — это важный шаг. Теперь они могут слу­шать и других, а также обнаруживают путь к невербальному общению и невербальному существованию. Их компульсивное говорение заглушало для них как все окружающее, так и собственную жизнь. Это их способ прерывания себя.

Что они прерывают? Дальнейшие исследования и эксперименты по­могают нам выяснить это. Чаще всего мы обнаруживаем, что как толь­ко мы лишаем их возможности поместить все свое возбуждение, — т.е. всю свою эмоциональность, — в постоянную болтовню, они начинают ис­пытывать сильную тревогу. Их говорение оказывается компульсивным, и прерывание его, — как прерывание всякой компульсивной деятельно­сти, — вызывает сильный стресс.

Таким образом, челночное движение развивает сознавание, давая пациенту более ясное ощущение взаимосвязей в его поведении.

Есть и другие методы, которые, поощряя самовыражение, также спо­собствуют как большему сознаванию, так и возрастанию способности опи­раться на себя. Все они по существу являются интегративными. <...>

Мы можем подытожить представленный здесь терапевтический под­ход и использование терапевтом фрустрации и удовлетворения, сказав, что терапевт должен фрустрировать те выражения пациента, которые отража­ют его образ себя, его навыки манипулирования и его невротические спо­собы поведения. Вместе с тем он должен удовлетворять те императивы пациента, которые являются действительными выражениями его самости. Если он хочет способствовать самореализации пациента, он должен, по оп­ределению, препятствовать удовлетворению способов поведения, мешающих самореализации, т.е. невротических паттернов, и поощрять выражение под­линного Я, которое пациент старается обнаружить.

Это вновь показывает, насколько по мере продвижения терапии тера­певтическая сессия приближается к идеалу повседневной жизни. По мере того как пациент все в большей степени обнаруживает себя, он все больше может опираться на себя и становится все более способным к контакту с другими. По мере того, как пациент отказывается от своих способов мани­пулирования, терапевт все в меньшей степени вынужден фрустрировать его и все больше может способствовать его удовлетворению.

Как уже говорилось, опора на себя сильно отличается от самодос­таточности. Когда пациент закончит терапию, он не перестанет нуждать­ся в других людях. Наоборот, он впервые начнет получать реальное удов­летворение от контакта с ними.

35 Зак. 1664

Р. Мэй

[ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ПОДХОД В ПСИХОЛОГИИ И ПСИХОТЕРАПИИ]1

Экзистенциализм означает сосредоточение на существовании лич­ности; это акцент на человеческом бытии в том виде, в котором оно про­является, становится. Слово «существование» («existence») пришло от корня ex-sistere, означавшего буквально «выделяться, появляться». Тради­ционно в западной культуре «существование» противопоставляют «сущ­ности»; последняя подчеркивает принципы, истину, логические законы и т.д., которые предполагаются расположенными над любым данным сущест­вованием. Пытаясь разделить реальность на отдельные части и сформули­ровать абстрактные законы каждой из этих частей, западная наука все бо­лее и более становилась «сущностной» по своему характеру; математика — это основная, чистая форма этого сущностного подхода. В психологии по­пытки рассмотреть человеческое бытие в терминах сил, побуждений (драй­вов), условных рефлексов и т.п. иллюстрируют сущностный подход.

Акцентирование сущности было доминирующим в западной мысли и науке — при небольшом числе ярких исключений, таких, как Сократ, Августин и Паскаль, — приблизительно до середины прошлого века. «Пик» был достигнут: наиболее систематическое и полное выражение «сущност­ный подход» получил в гегелевском панрационализме, который был по­пыткой объять всю реальность системой концепций, идентифицирующих реальность с абстрактной мыслью. Как раз против Гегеля так энергично выступали Кьеркегор, а позднее — Ницше (читателю, который хочет про­следить историческое развитие этой проблемы более детально, рекоменду­ем первую главу сборника «Экзистенция»).

Но за несколько десятилетий, прошедших после второй мировой вой­ны, статус экзистенциального подхода поднялся от «приемного ребенка»

1 Экзистенциальная психология / Под ред. Р. Мэя. М.: Апрель Пресс; ЭКСМО-Пресс, 2001. С. 13-15, 20-22, 32-36.

Мэй Р. [Экзистенциальный подход в психологии и психотерапии] 547

западной культуры до доминантной позиции в центре западного искусст­ва, литературы, теологии и философии. Это было сделано параллельно с новым направлением развития в науке, особенно в физике Бора и Гейзен-берга.

Крайняя степень выраженности экзистенциальной позиции обнару­живается в утверждении Ж.-П. Сартра о том, что только в той мере, в кото­рой мы подтверждаем свое существование, мы обладаем какой-либо сущ­ностью, т.е. «существование предшествует сущности». Это и есть основная причина, по которой Сартр настаивал на выводе: «Мы сами — наш выбор».

Моя личная позиция, как, впрочем, и позиция большинства психо­логов, признающих ценность экзистенциальной революции, не является такой крайней, как позиция Сартра. «Сущности» не должны быть иск­лючены — они предполагаются в логических, математических формах, других взглядах на истину, не зависящих от индивидуальных решений и причуд. Но нельзя сказать, что вы сможете адекватно описать или по­нять бытие другого человека или любого другого живого организма на «сущностной» основе. Для бытия другого человека нет таких понятий, как истина и реальность без его участия в них, сознавания их и нали­чия какого-либо отношения к ним. В любой момент психотерапевтичес­кой работы можно продемонстрировать, что только истина, которая ожи­ла, стала больше чем просто абстрактной идеей, которая «чувствуется на кончиках пальцев», только такая истина, которая подлинно переживает­ся на всех уровнях бытия, включая то, что мы называем подсознатель­ным и бессознательным и не забывая об элементах сознательного при­нятия решения и ответственности, — только такая истина имеет возмож­ность изменить человеческое бытие.

Поэтому экзистенциальный подход в психологии не отрицает истин­ности подходов, основанных на обусловливании формулировок драйвов, изучении дискретных механизмов и так далее. Он только придерживается того взгляда, что на этой основе вы никогда не сможете объяснить и понять бытия живого человека. Когда образ человека, предположения о нем осно­вываются исключительно на таких методах, это ни к чему хорошему не приводит. Вот этот «закон» в действии: чем более точно и всесторонне вы можете описать данный механизм, тем больше вы упускаете из виду суще­ствующую личность. Чем более четко и точно вы определите силы и драй­вы, тем больше вы будете говорить об абстракциях, а не о существовании, бытии живущего человека. В жизни человек (не загипнотизированный или ради эксперимента не введенный посредством наркотиков либо каким-либо иным способом в искусственное состояние в лабораторных условиях, при которых элементы принятия решения или ответственности за собст­венное существование временно анулируются) всегда выходит за пределы данного механизма и всегда использует драйвы и силы уникальным спо­собом. Разница только в том, рассматривать ли «личность в терминах ме­ханизма» или «механизм в терминах личности». Экзистенциальный под-

Соседние файлы в предмете Юридическая психология