182 Тема 14. Развитие личности

кими принципами. Обусловливание, поощрение, повторение явно необхо­димы, прежде чем ребенок сможет связать свои телесные ощущения, пе­реживания и словесные ярлычки (например, свое имя) в формирующую­ся самоидентичность. Эта форма ситуативного научения предшествует описанным нами формам проприативного научения. Короче говоря, мы отстаиваем определенную дискретную последовательность форм науче­ния. Квазимеханические принципы объясняют возникновение проприу-ма, который после этого становится главным источником последующе­го научения.

М.К. Мамардашвили

[ПОНИМАНИЕ МОРАЛЬНОГО ЗАКОНА И ВОСПИТАНИЕ ИСТОРИЕЙ]¹

За все это время мы разными путями <...> все ближе сжимали одну тему <...> — это тема закона. Термин «закон» <...> это как бы некий круг, который все время перемещается и с которым мы все время перекрещи­ваемся, но пока не знаем, что это такое. Теперь попробуем в этом разоб­раться. Я <.„> в такого рода темах буду пытаться черпать из нашего нрав­ственного и духовного опыта, <...> поскольку мы жили вместе и в одно время.

Вы помните, что я говорил о состоянии <...> ясного сознания перед идущей на него волной и не действующего <...> внутри <...> уже на­лаженного механизма. И, с другой стороны, не имеющего никаких <...> опор, ничего такого, на что вне самого себя можно было бы положиться. Такое сознание в человеческой истории <...> было зафиксировано сим­волом героя. Это героическое сознание, <...> которое обычно резко отли­чается от повседневного, обыденного или реального сознания, и есть это самое реальное сознание. Т.е. если мы сознаем реальность, то только в героической точке: <...> тогда, как ни парадоксально, мы и находимся в реальности. Реальность ведь это всегда другое, чем мы обычно думаем, и чаще всего она для нас открывается священным ужасом, а не просто хо­лодной, прикидывающейся мыслью.

Герои — это те, <...> которые перестали порождать из себя несущест­вования. <...> Тот, кто перестал порождать несуществования, тот и остано­вил в себе круговорот, независимо от него идущий, — круговорот представ­лений, <...> позиций, <...> побуждений, толкающих нас действовать. <...> Скажем, кричать «держи вора», имея в виду старушку, продающую зелень и получающую тем самым якобы незаконные доходы, есть борьба с несу-

¹ Мамардашвили М.К. Эстетика мышления. М.: Московская щкола политических исследований, 2001. С. 188-195, 197-220, 223-229, 232-240, 242, 245-251, 258, 273-276, 280-287, 356, 403-407.

184 Тема 14. Развитие личности

ществующим. Но такого рода несуществования ткутся из материи нашей же собственной души <...>; не случайно Шекспир говорил, что мы материя, из которой ткутся сны. Так оно и есть, когда мы видим сучок в глазу дру­гого и не видим бревна в своем собственном или <...> не способны уви­деть мир, не населяя его чужими виновниками нашего счастья или несчас­тья, чтобы быть счастливыми. <...> Хотя в действительности мир устроен <...> таким образом, что в нем нечто складывается вовсе не имея намере­ния причинить нам боль или наслаждение. <...>

Например, мы хотим построить счастливое государство, которое, как вечный двигатель, механически производило бы счастье для нас без ка­кого-либо риска и усилия. Но законы бытия таковы, что если человек отказался от риска и усилия, то машина <...> будет выдавать только то, что по радио или в газете называется счастьем. <...> Именно такое виде­ние мира я называю «видением несуществований».

Загоняя <...> стихию человеческой корысти, инстинктов собствен­ничества в некие рамки, <...> мы лишь увеличиваем зону государствен­ного контроля, который и так сплошной. Тем самым мы бежим вслед за несуществованиями, пытаясь схватить их за хвост, не замечая при этом, что подобный контроль несет в себе микробы того самого беззакония, ко­торое порождает новое воровство и воров, за которыми мы бежим¹. <...> Конечно, несуществование может быть страшнее самого плохого сущест­вования, но я говорю о складывающейся ткани такого несуществования, а она складывается <...> из нас самих. Мы сами часто обвиняем такого рода воров и думаем, что если мы их посадим за решетку, то сразу все экономические проблемы решатся. <...> То, чего ты не остановил и не доделал в себе, неминуемо остается в виде темного и участвует в незави­симом от тебя общем круговороте вещей в мире.

Но если круговорот остановлен, даже если ты не совершаешь ника­кого конкретного акта, а просто пребываешь, стоишь в этом сознании, то уже этим ты как бы полностью исполняешься, так как в тебе не осталось ничего темного, которое тянулось бы само по себе, сплетаясь <...> с мыс­лями других людей, поскольку мы ведь живем совместно.

Кант прекрасно определил человечество: человечество — это комму­никабельность, т.е. некий организм, который охвачен всесообщением, или сообщенностъю. Поэтому первоопределение, которое мы дали мыслящей личности (если мы выделим стояние в чистом сознании, когда вся энергия остальных наших инстинктов перешла в энергию чистого сознания) <...>

¹ К тому же смешно бежать за этими ворами, так как их описать даже невозможно, настолько это нечто несуществующее. Скажем, как можно московского или <...> грузин­ского миллионера описать как некий реальный крупный характер, как шекспировского Шейлока или бальзаковского Гобсека, наделить его почти что демонической силой, характерологической мощью? Невозможно это, поскольку мы видим, что для него это не деньги и что совсем недавно это были бумажки, которые зарывали на Кавказском хребте или в саду <...>. Как с таким или подобным явлением бороться? Учитывая, что борьба предполагает пафос — борьба есть борьба против небытия или за бытие.

Мамардашвили М.К. А. [Понимание морального закона...] 185

есть одновременно определение исторического человека, существа, живу­щего посредством истории.

Человек посредством истории становится человеком и устанавлива­ет истину, потому что ничего предданного этому нет, все в своем начале смутно, темно по смыслу и должно пройти какой-то путь, чтобы опреде­литься, — что это было и есть. Лишь существо, имеющее орган свершения таких путей, свидетельствует об истории, а не просто о какой-то длительно­сти, что якобы случилось событие А, затем В, С и мы это называем истори­ей. Нет! История — механизм раскручивания и доведения до ясности того, что уже есть, что уже сплелось или сплетается. По этому поводу Сервантес как-то прекрасно сказал: «Истина, мать которой история». Так вот, история и есть такой орган, где человеческие существа событийствуют. Но я хочу сейчас разделить это слово, снять в нем статический элемент, связанный со словом «бытие», и перенести ударение на событие и подчеркнуть, что исто­рия исполняется только событийно, т.е. множеством актов и проявлений.

<...> В этом смысле это затянувшееся со-бытие, которое по своей структуре множественно расположено в пространстве и времени, и, следова­тельно, если это так, то существо историческое <...> должно иметь способ­ность и силу держать время и мысль. <...> А держать время и мысль — это и значит быть свободным.

Поэтому я мог бы сказать теперь, <...> что законы существуют толь­ко для свободных существ. Несвободные существа видят факты и риску­ют не заметить законов. Когда, например, я вижу вора — это факт, я не вижу закона и бегу за ним. Если бы я видел закон, я не бежал бы, а зани­мался чем-то другим. Можно поставить простой вопрос: простите, но ведь вор и есть превращение человеческого существа в инфантильного дебила, который никогда в жизни ни за что не отвечал. Т.е. лишенного созна­ния ответственности за свой труд.

Самое высшее благо для человека, как известно, сознание ответствен­ности за упражнение своей собственной свободы, когда понимаешь, что если мне плохо, то это потому, что я что-то плохо сделал, а если хорошо, значит, я своим трудом заработал это. У нас же масса людей, все еще получающих все нужное для жизни в распределителях и совершенно не чувствующих, что получаемое есть прямое продолжение того, что это именно ты своей предприимчивостью разыграл что-то и в итоге — или хорошо, или плохо. Но если плохо, то очень важно сознавать: плохо не потому, что тебя нака­зали у прилавка «армии спасения», не дали тебе бесплатный суп, а плохо по твоей вине.

<...> Я сейчас оберну сказанное о тех, кто прекращает стихийные сцепления, порождающие привидения и несуществующие вещи, восполь-зуясь евангелическим термином для обозначения этого, а потом расшиф­рую на доступном вам социальном материале.

В каждый данный момент существует одно поколение, которое дол­жно не пройти. В Евангелии говорится: есть поколение, которое не прой-