Глава XVII 391

120Сенека л. А. Нравственные письма к Луцилию. М., 1977. С. 5.

392 И. И. Кальной. Философия

го Бога, который один только может с точностью определить ба-

ланс добрых и греховных деяний человека. Отсюда следует, что

человеку остается лишь уповать на милость Божью.

Христианская доктрина не только господствовала в течение

долгих веков в решении проблемы жизни и смерти, но она же ока-

зала огромное влияние на осмысление этой проблемы в последу-

ющее время, когда рассмотрение заявленной проблемы шло либо

в русле христианских идей, либо выступало как попытка их пре-

одоления.

На закате Средневековья и в эпоху Возрождения складывается

другая ситуация. Меняется традиционное соотношение представ-

лений о жизни, смерти и бессмертии, происходит их переоценка,

по-новому начинает строиться связь неба и земли.

У некоторых мыслителей в период позднего Возрождения про-

явилось стремление преодолеть религиозное, христианское миро-

воззрение. Особенно ярко это просматривается в творчестве М. -

Монтеня. Французский философ разрушает представление о том,

будто идея бессмертия является для всех людей гарантом спокой-

ного существования. Смерть есть большая и важная часть нашего

бытия. Вечная жизнь была бы в тягость и нестерпимой, поэтому

нельзя, даже вредно закрывать на смерть глаза, ибо она означает

действительно конец, хотя и не венец жизни121 .

Философский рационализм «восходящей» буржуазии смазал

остроту проблемы, ибо мудрость свободного человека заключа-

ется в размышлениях не о смерти, а о жизни. Это не означает, что

его не волнует проблема потустороннего мира. В мире фетишиза-

ции товара, денег и капитала не остается места для мысли о смерти.

В первой половине XIX в. философский рационализм и идеалы

Просвещения пережили глубокий кризис. В философии зарожда-

ются иррационалистические течения, для которых характерно

повышенное внимание к проблеме смерти. Пионером этой тради-

ции стал А. Шопенгауэр. По Шопенгауэру, жизнь — это непре-

рывное умирание, вечная борьба со смертью, которая в конце кон-

цов неизбежно побеждает, а хотение жить, подобно проклятию

висит над человеком. Несколько позже, уже в философии экзис-

тенциализма, смерть рассматривается не как последнее пережива-

121См.: Монтень м. Опыты. Кн. 1. М., 1998. С. 95–116.

емое событие, а как составная часть самой жизни. Более того, жизнь

конкретного человека завершается не смертью вообще, а его соб-

ственной смертью122 .

В истории развития проблемы жизни и смерти в философии

прослеживается определенная закономерность. Усиление интере-

са к ней идет, как правило, параллельно со смещением центра фи-

лософских исследований на антропологические и этические про-

блемы, что наблюдается преимущественно в переломные перио-

ды человеческой истории, когда происходит переоценка идеалов,

идет переустройство общественных отношений.

В традиционно биологическом смысле смерть есть естествен-

ное прекращение жизнедеятельности организма, его обменных

процессов и распад структуры. Это состояние проходит два эта-

па: клиническую и органическую смерть. Для клинической смер-

ти характерно прекращение сердечной деятельности, отсутствие

дыхания, угасание нервной системы. Для органической смерти

типично необратимое прекращение физиологических процессов в

клетках и тканях организма, распад его структурной организован-

ности.

Современные исследователи (Е. Кюблер-Росс, П. Калиновский,

Р. Моуди и др.) выделили пять ступеней освоения смерти неизле-

чимо больными, знающими о неизбежности своей смерти в бли-

жайшее время:

* неприятие приближения смерти (Нет! — Не может быть!);

* протест (почему я, а не другой?);

* обращение к Богу с мольбой об отсрочке (Только не сейчас!);

* состояние депрессии (Похоже, от смерти не уйти);

* принятие факта своей летальности (Теперь уже скоро… и пусть

будет так)123 .

На тему «жизнь после смерти» сложилась особая литература

«реаниматоров». Рассказы людей, побывавших в состоянии кли-

нической смерти, удивительно схожи. Независимо от религиозных,

культурных, цивилизационных различий, они рассказывают о том,

что воспринимали, чувствовали, видели и слышали уже после смер-

ти. В записанных исповедях сообщается о странной раздвоеннос-