Глава XVI 379

116См.: Холостова т. В. Человек как предмет социально-антропологическо-

го исследования // Очерки социальной антропологии. СПб., 1995. С. 74–84.

380 И. И. Кальной. Философия

ловливают развитие и самовыражение человека. Философ выде-

лял растительный, животный и собственно человеческий этапы ста-

новления человеческой души. Его учение несет на себе печать эпо-

хи античного мира. Оно тяготеет к метафоре. Но есть в этом уче-

нии то рациональное зерно, которое заставляет обращаться к

философскому наследию Аристотеля и спустя 2,5 тысячи лет.

В развитии души античный мыслитель выделил ее возможное и

действительное состояние, оговорив, что только от усилий само-

го человека зависит, сможет ли он подняться до состояния челове-

ческой души, преодолев этапы ее растительного и животного со-

стояния, или не сможет преодолеть этап животного состояния и

будет самоосуществляться в мире природы и людей на скотском

уровне.

Только «духовною жаждой томим», преодолевая ___________себя и пере-

ступая через рутинность повседневности, человек поднимается до

уровня метафизических проблем своего бытия и уже в пределах

своего духовного измерения задумывается и над своей сущностью

и своим существованием, пытаясь ответить на извечные вопросы:

что он может знать о мире своего бытия, что он должен делать,

чтобы оставаться человеком, и на что смеет надеяться?

Духовное рождение человека осознается и переживается как

состояние внутренней свободы, как преображение мира внутренне-

го и иное видение мира внешнего. Идеальный случай духовного

рождения воспроизводит А. С. Пушкин в своем «Пророке», герой

которого, умирая, как бы рождается заново. И рождаясь духовно,

он обретает способность постигать глубинную суть мира и своего

места в мире. Он по-иному видит, по-иному слышит, по-иному чув-

ствует сердцем и по-иному может выразить эту суть в слове своем.

Ибо он созрел до готовности «глаголом жечь сердца людей».

Таким образом, духовное измерение человека демонстрирует

открытость миру и ориентированность на гуманистические цен-

ности, на приумножение человеческого в человеке.

Что касается бездуховности, то будучи антиподом духовности,

она демонстрирует не только закрытость, но и субъективное от-

падение от мира. Заявляя о том, что природа, любой другой чело-

век и весь мир для него средство, бездуховный человек автомати-

чески превращает и себя в средство, в вещь наряду с другими ве-

щами. И в этом смысле можно сказать, что бездуховный человек

есть частный случай деградации родовой человеческой сущности.

Духовность — это не абстрактное, а конкретное состояние. Ее

«лакмусовой бумагой» является открытость прежде всего ближ-

нему миру. Мера деятельной любви к миру ближнему становится

правилом отношения и к миру дальнему, где человек в своей от-

крытости и своем отношении к миру постоянно подпитывает и

приумножает свое человеческое содержание.

Существенной характеристикой духовного мира человека яв-

ляется его уникальность, абсолютная индивидуальность. Поэто-

му с полным основанием можно сделать вывод о том, что каждый

человек, если он в своем развитии достиг высот человеческого со-

держания, обладает своим духовным миром.

Духовный мир человека имеет свою структуру, в которой мож-

но выделить три довольно объемных измерения: «святое», «свя-

щенное» и «светское».

Первое измерение является определяющим. Оно ориентирова-

но на общечеловеческие ценности мира, через проекцию которых

человек уже определяет и выстраивает свое отношение к миру в

целом. Это отношение «Я -Мир».

Второе измерение («священное»), есть отчужденная форма свя-

того, своеобразная его проекция на историю и культуру своего

Отечества. Это отношение можно выразить в схеме «Я–Мы».

Наконец, третье измерение («светское») — это проекция священ-

ного в повседневность человеческого бытия. Она предполагает

схему «Я–Ты», за которой стоит внутренний диалог «Я–Я».

Отношение «Я–Мир», не имеет внешней оценки, поскольку оно

проявляется только опосредованно, через второе и третье измере-

ние. Что касается отношений «Я–Мы» и «Я–Ты», то они подле-

жат оценке с позиции общепринятых норм и ожиданий. Они встра-

иваются в ситуацию «вызова и ответа». Поскольку эти нормы и

ожидания носят довольно-таки усредненный характер с ориента-

цией на среднего человека массы, то по настоящему высоко ду-

ховные люди в глазах этого среднего человека кажутся неадекват-

ными реальной действительности. Их рассматривают как разно-

видность донкихотов. Но следует заметить, что именно эти

донкихоты осуществляют преемственность и приумножение гу-

манистических ценностей, выступают стержнем культуры, ориен-

тиром истории. Ибо только высокодуховные люди, а не серая

посредственность, являются «солью» мира, духовными скрепами