§ 59. Что произойдет в первобытном уме, когда в нем накопится это

хаотическое собрание грубых идей, имеющих, рядом с различиями, и не-

которые сходства? Какой частный пример господствующей двойственнос-

ти явится организующим началом в агрегате первобытных идей? Мы долж-

ны отыскать такой опыт, в котором эта двойственность насильно овладевает

вниманием. Установив это типическое понятие, мы перейдем к обзору вы-

водов, вытекающих из него.

IX. Идеи об одушевленном и неодушевленном

§ 60. Чтобы понять различие между живым и неживым, как оно пред-

ставляется первобытному человеку, мы должны взглянуть на образование

и развитие его при низших формах сознания.

§61. У низших типов животных первоначальное сознание одушевлен-

ного предмета соединено с сознанием движения. Для низших созданий

движение предполагает жизнь.

§ 62. Когда ум подымается выше простой автоматичности, то начинают

отличать движение, предполагающее жизнь, от других движений на осно-

261

вании его самопроизвольности. Без всякого постороннего толчка или удара

живые тела внезапно переходят от покоя к движению и от движения к покою.

§ 63. Дальнейший критерий, служащий разумным животным для отличия

живого от неживого, —это приспособление движения к целям.

§ 64. Это умение различать живое от неживого необходимо развивается

в течение эволюции. Оно постоянно культивировалось, а следовательно, и

развивалось, из-за опасения уничтожения или смерти от голода в случае

его недостаточного развития.

§ 65. Сознание различия между одушевленным и неодушевленным,

становясь более определенным по мере развития ума, должно у первобыт-

ного человека быть более определенным, чем у всех низших животных.

Предположить, что без всякой причины он начнет смешивать одушевлен-

ное с неодушевленным, — значит предположить, что процесс эволюции

окажется извращенным.

§ 66. Приводили некоторые факты, будто бы указывающие на то, что

дети лишены способности сознавать это различие. Если скажут, что дитя,

одаряющее свои игрушки личностями, говорит о них и ласкает их так, как

будто бы они были живыми, — то можно ответить, что все это есть результат

не ошибочной уверенности, но сознательно принятой фикции. Дитя, делая

вид, что принимает вещи за живые, в действительности не считает их таки-

ми. Если бы его кукла укусила его, оно было бы удивлено этим не менее

взрослого.

§ 67. Как же объяснить крайнее распространение верований, одаряю-

щих личностями неодушевленные предметы? Мы должны искать объясне-

ния в некоторых явлениях, сопровождающих те постоянно повторяющиеся

состояния, в которых живые вещи становятся похожими на неживые.

X. Идеи о сне и сновидениях

§ 68. Первобытный человек не знает ничего об ощущениях и идеях —

не имеет слов для них; он вовсе не может образовать концепций духа как

внутреннего существования, отличного от тела. Какое же объяснение может

он дать сновидениям?

§ 69. Спящий, после одного из тех живых сновидений, которые вызы-

ваются голодом или переполнением желудка, думает, что он был в каком-

нибудь месте; но свидетели говорят, что этого не было, и их показание

подтверждается тем, что он находит себя на том самом месте, на котором

заснул. Какое же понятие возникает отсюда? Самым естественным выхо-

дом будет: поверить как тому, что он оставался на месте, так и тому, что он

уходил, т. е. признать, что он обладает двумя индивидуальностями, причем

одна оставляет другую, но скоро возвращается назад. Таким образом и он

имеет двойное существование, подобно многим другим вещам.