Часть IV. Чувства и отношения

огурчиками, фундаментально пили чай, заедая каким-то невидан­ным вареньем (А. и Б. Стругацкие, Град обреченный). В заедать на первом плане идея последовательности: сначала едят или чаще пьют что-то, а затем заедают чем-то другим.

Интересно, что закусывают обычно не просто алкогольные, а именно крепкие напитки, причем чаще всего водку, самогон или спирт. Дело здесь не только в том, что легкие вина не требуют немедленного «закусывания», но и в том, что представление о тра­пезе с вином включает идею отдельной, самостоятельной ценности и еды, и питья; ср. Он хотел, чтобы все вокруг пили большими бо­калами ледяное кахетинское, заедали сочащимися шашлыками и влажной хрустящей зеленью, чтобы плясали, захватив края рука­вов в пальцы, выкрикивая азартно «асса!». Он хотел зарывать­ся в душистые белокурые волосы и нависать над обнаженными пышными грудями (А. и Б. Стругацкие, Град обреченный); Боря барабанил на рояле фокс, сделанный под Баха, мы пили хванчкару, темную, густую, заедали крабами (Д. Гранин, Дом на Фонтанке). Ср. также следующий пример, в котором ясно, что и вина, и пряни­ки рассматриваются как равноправные приметы роскошной жизни: Наливают ей заморские вины; II Заедает она пряником печатным (А. С. Пушкин, Сказка о рыбаке и рыбке).

Однако и заедание крепких напитков не всегда естественно обозначить словом закусить. Дело в том, что закусить предпо­лагает удовольствие. Немыслима замена заедать на закусывать в следующем примере: Пили допоздна водку II Заедали кутьей (А. Ахматова).

Закуска, хотя она и играет вспомогательную роль, должна под­ходить к выпивке, она оттеняет, сопровождает и украшает алко­гольный напиток¹². Если же цель закусывания чисто функциональ­ная — избежать быстрого опьянения, устранить сивушный привкус напитка или ликвидировать запах, чтобы скрыть факт выпивки, — иногда используется не слово закусить, а слово зажевать. Ср. Я залпом выпил водку и стал раздраженно зажевывать ее по­следней конфеткой (В. Кунин, Русские на Мариенплац); Положив

¹² Мы, разумеется, не утверждаем, что слова закусывать и закуска употребля­ются исключительно в случае, если речь идет о подходящем сочетании продук­тов. Так, герои песни Галича «Право на отдых», выпив самогон и пиво и съев сельдь, Закусили это депо косхалвой. Однако в прототипическом случае закуска предполагает определенный порядок следования и вид продуктов.

И. Б. Левонтина, А. Д. Шмелев. Хорошо сидим!...

267

трубку, он подошел к сейфу, достал металлическую фляжку, глот­нул водки из горлышка, зажевал мускатным орехом, чтоб, значит, отшибло запах спиртного, и стал дожидаться прихода аресто­ванной (Ф. Незнанский, Ярмарка в Сокольниках) .

Концепт закуски чрезвычайно существен для русской быто­вой культуры. Существует стереотипное представление о том, как русские выпивают. В него входит не только идея большого количе­ства выпитого, но и то, что выпивание сопровождается закуской и задушевным общением. Характерно раздраженное замечание На­бокова, а также и то, что сделано это замечание по поводу Бу­нина: Я не терплю ресторанов, водочки, закусочек, музычки — и задушевных бесед (В. Набоков, Другие берега). Связь закуски и общения не случайна. Здесь действительно предполагается особая культура питья. Если человек выпьет мало, то он не достигает того состояния раскрепощенности и душевной распахнутости, которое рассматривается как специфически русское и оценивается поло­жительно. Если же человек выпьет слишком много, то он рискует оказаться выключенным из общения. Закуска позволяет снизить этот риск¹⁴. Именно такой модус, при котором люди выпивают, потом закусывают, потом «повторяют»¹⁵, и может привести их в искомое состояние. Именно поэтому закуска — не менее важный компонент русского застолья, нежели выпивка. В строках, приве­денных в эпиграфе, закуска соединена с по-русски не только из-за рифмы. Гулять по-русски подразумевает не только выпивку, но и закуску.

Отметим еще некоторые особенности русского застолья. В нем не предполагается легкого блюда, перемежающего более серьез­ные кушанья (французское антрме так и не привилось в русской культуре)¹⁶. Зато в русском языке есть характерный лингвоспеци-

¹³ Здесь можно упомянуть также весьма яркий глагол занюхать. Заметим, кстати, что в последнее время появилось, по аналогии со словом закуска, так­же и слово запивка (безалкогольный напиток, предназначенный для того чтобы запивать крепкий напиток).

¹⁴ Правда, русская картина мира включает и представление об умении пить без закуски как о проявлении удали (ср. присказки Закуска — враг выпивки; После первой не закусываю и т. д.). Ср. также И выпил бутылку «Московской», не закусывая (С. Довлатов, Заповедник).

Выпили мы и закусили по следующему кругу без всякого вдохновения (В. Ак­сенов, Апельсины из Марокко).

¹⁶ Значение, близкое к французскому entre-mets, приобрело в британском сло­во entree, восходящее к французскому слову со значением 'закуска перед едой'.

И. Ь. Левонтина. Помилосердуйте, братцы!

271

И. Б. Левонтина

Помилосердуйте, братцы!

Одно из свойств, которые делают человека человеком, — это способность испытывать душевную боль при виде чужого стра­дания. В русском языке есть несколько слов, описывающих этот тип эмоции: это существительные жалость¹, сочувствие, состра­дание и участие, а также ряд соответствующих наречий (жаль, жалко), глаголов (жалеть, сочувствовать, сострадать) и при­лагательных (жалкий, жалостливый, участливый, сердобольный). Значение названий этих чувств в русском языке и их отличия от ан­глийских эквивалентов подробно обсуждались [Левонтина 1997в, Apresjan 1997].

Хорошо известно, насколько важным для русской культуры яв­ляется чувство жалости; см. [Wierzbicka 1992a: 169]. Склонность к жалости (жалостливость, сердобольность) осознается как спе­цифически русская черта, поэтому чрезвычайно типичны сочета­ния русская жалость, русская жалостливость, русская сердоболь­ность, по-русски жалостливый и т. п. О значимости таких соче­таний см. [Плунгян, Рахилина 1996]. Причем и те, кто считает это чувство прекрасным, и те, кто низко его оценивает, сходятся в одном: предрасположенность к этому чувству типична для рус­ского человека, «русской души». Ср.: Настасья стала в дверях, приложила правую ладонь к щеке и начала смотреть на него с плачевным видом. «Eloignez-la под каким-нибудь предлогом, — кив­нул он мне с дивана, — терпеть я не могу этой русской жалости, et puis са m'embete» (Ф. М. Достоевский, Бесы); Все лучшие, бесцен­ные черты русского национального характера отличают натуру

¹ Слово жалость рассматривается здесь в своем первом, основном значении. Оно имеет также близкое к рассмотренному значение, синонимичное слову сожа­ление: ср. Хозяйка с жалостью следила, как последний кусок торта перекочевал в тарелку гостьи. В том же смысле данное слово употребляется в выражении Какая жалость!

этой необыкновенной личности, вплоть до редкой способности человечно, даже жалостливо относиться к поверженному вра­гу, признавать и уважать во враге храбрость и другие воинские качества (Е. Тарле, Михаил Илларионович Кутузов — полково­дец и дипломат); Я не считаю себя богатым. Это элементарный уровень, необходимый взрослому мужчине для того, чтобы сопро­тивляться обстоятельствам. Мы просто привыкли к тому, что все кругом с голой задницей и зависят от всего на свете. В наших русских традициях жалеть и вызывать жалость. Я жалости не вызываю, и кое-кому это не нравится (Интервью актера Леонида Ярмольника).

Сердобольность входит и в расхожее представление о русской женщине, и канонический текст Некрасова о строгой женщине в русских селеньях, которой не жалок нищий убогий (Вольно ж без работы гулять!), ничего не способен тут изменить.

Жалость — одна из самых непосредственных и в то же время одна из самых культурно отрефлектированных эмоций, описыва­емых русским языком.

Это очень стихийное чувство, мгновенная реакция души на чу­жое страдание. Возникновение этого чувства человек почти не спо­собен контролировать. Жалость может охватить, захлестнуть, сжать сердце и т.п. Ср. Необъяснимая .-жалость всегда вырас­тала во мне, когда я говорила с ним (Н. Берберова, Курсив мой); Что-то такое шевелилось у нее внутри, в чем она не могла от­дать себе ясного отчета. Участвовала ли тут каким-то чудом явившаяся жалость к постылому, но все-таки сыну или говорило одно нагое чувство оскорбленного самовластия (М. Е. Салтыков-Щедрин, Господа Головлевы); И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера (Л. Н. Толстой, Война и мир); А между тем часто мне было до боли мучительно, что я так упорно холодна с бедной матушкой; были минуты, когда я над­рывалась от тоски и жалости, глядя на нее (Ф. М. Достоевский, Неточка Незванова). Лингвистически степень осознанности и кон­тролируемости чувства проявляется, в частности, в сочетании его имени с причинными предлогами. Слово жалость, в отличие от близких по значению слов сочувствие и сострадание, обозначаю­щих менее стихийные эмоции, сочетается не только с предлогом из, но и с предлогом от.

Жалость — это не только чувство-отношение к другому чело­веку, но и определенное душевное состояние, которое к тому же

272