Часть IV. Чувства и отношения

нях, говорят о товарищах-разбойниках. Эта ассоциация создает почву для переносных употреблений данного слова по отношению к боевому коню или даже к неодушевленным предметам: топору или ножу. У Пушкина в «Песни о вещем Олеге» князь обращается к коню: «Прощай, мой товарищ, мой верный слуга». В народной песне «Не шуми, мати зеленая дубровушка» царь спрашивает пой­манного разбойника: «Ты скажи, скажи, детинушка, крестьянский сын, уж как с кем ты воровал, с кем разбой держал? Еще много ль с тобой было товарищей?» — и получает ответ: «Я скажу тебе, надежда, православный царь, всю правду скажу тебе, всю истину, что товарищей у меня было четверо: уж как первый товарищ — темная ночь, а второй мой товарищ — булатный нож, а как третий товарищ мой — добрый конь. А четвертый мой товарищ — тугой лук» (цитируется по хрестоматии [Сиповский 1913: 96])⁸.

Для некоторых носителей языка связь с «боевым товарище­ством» просвечивает сквозь использование слова товарищ совсем в иных значениях. Так, процитировав эпизод из «Повести о Фроле Скобееве» («История о российском дворянине Фроле Скобееве», памятник русской литературы XVII в.), когда Аннушка «легла со Фролом Скобеевым» и сказала, что никого лучше «не избрала се­бе спать в товарищи» — «и веселилась чрез всю ночь телесными забавами», Л. Боровой [1960: 521] замечает: «несомненно, что она избрала боевого, а не какого-нибудь иного, товарища для телесных забав». А приведя пример из пьесы Я. Княжнина «Сбитенщик», когда сластолюбивый старик купец Болдырев говорит о юной Па­ше: «Я ее очень люблю и уверен, что буду женат без товарищей», — тот же автор пишет: «Конечно, он останется в дураках, его место займет настоящий, боевой „товарищ"» [Боровой 1960: 522].

Связь с прототипическим, мужским «товариществом» приво­дит к тому, что слово товарищ — в отличие от слов знакомый и приятель — не имеет соотносительного существительного женско­го рода⁹. Но в современном языке оно применимо и по отношению к женщинам (в тех случаях, когда на первый план выходит соли­дарность членов одного коллектива): товарищи — это люди, объ­единенные общей судьбой, общей целью и общими интересами.

⁸ Ср. у Тараса Шевченко: «Ой, наточу товарища — да за голенище» (перевод Г. Петникова) — использование слова товарищ даже не требует дополнительных пояснений (в украинском оригинале — Ой вигострю товариша).

⁹ Слово товарка в современном литературном языке неупотребительно...

А. Д. Шмелев. Дружба в русской языковой картине мира

297

Можно еще добавить, что, как заметила Е. В. Урысон [2000а: 107], слово товарищ предполагает равенство и обязанность друг другу помогать, «но, в отличие от друзей, не вследствие внутрен­ней близости, а потому, что так полагается с точки зрения норм по­ведения в обществе, в коллективе». Заметим, что это представление выходит на первый план в производном наречии по-товарищески, т. е. 'в соответствии с принятыми в коллективе нормами поведения по отношению к товарищу'.

Для русского концепта друга ключевой, по-видимому, является готовность помочь в случае необходимости. Она составляет ядро клишированного выражения Будь другом (при странности ⁷Будь приятелем; ⁷Будь товарищем) и сохраняется даже в таких «вывет­ренных» употреблениях, как Да у Андрея друзья по всему миру — смысл этого высказывания, может, напр., заключаться в том, что, в какой бы город Андрей ни приехал, ему будет, где остановиться, и вообще он нигде не пропадет. Напротив того, интенсивное заду­шевное общение, как кажется, не является необходимым условием для того, чтобы человека назвать другом (хотя в типичном случае при встрече друзья говорят обо всем на свете, раскрывают друг другу душу и не могут наговориться). Так, можно считать своим другом человека, с которым не виделся уже много лет, но про кото­рого сохраняешь уверенность: если понадобится — он не подведет.

Правда, возможны и употребления, при которых на первый план как раз выходит идея дружеского общения (напр., во время застолья), тогда как готовность друга помочь в явном виде отри­цается, как, напр., в пословице: Как при пире, при беседе — много друзей; как при горе, при кручине — нет никого [Даль 1957: 777]. Но представляется, что значение слова друзья в таких употребле­ниях несколько сдвинуто — говорящий и хочет сказать, что это не настоящие друзья.

Нередко делается утверждение, что приятелей у человека мо­жет быть много, а (настоящий) друг — только один (или, по край­ней мере, не больше двух-трех) — ср. пример Приятель — что! Их много бывает. А друг — один (С. Михалков), приводимый в словаре [Евгеньева 1970] и цитируемый А. Вежбицкой [1999: 358]. Такого рода утверждения делаются и лингвистами, описывающими осо­бенности значения слова друг, отличающие друга от приятеля, — напр., Е. В. Урысон [2000а: 107] пишет, что как к другу человек может относиться «к очень небольшому количеству людей, обычно — не больше, чем к двум-трем».

298