Часть VI этические концепты

И. Б. Левонтина Звездное небо над головой*

Для указания на соответствие между содержанием речи и дей­ствительностью в русском языке существуют слова правда и исти­на (vs. ложь). Точно так же при оценке жизни человека и его по­ступков отрицательному термину зло противопоставлены два поло­жительных — добро и благо; ср.: На зло нужно отвечать добром; Способность забывать — это зло или благо?

На первый взгляд кажется, что пара добро—благо сродни паре правда—истина. В обоих случаях первое слово является стилисти­чески нейтральным, а второе — слегка книжным; можно предпо­ложить, что и семантически первый член каждой пары воплоща­ет наивно-житейский вариант соответствующего концепта, а вто­рой — его абсолютизированный вариант.

Однако в действительности смысловые противопоставления в парах устроены совершенно по-разному (см. [Арутюнова 1991] с дальнейшей библиографией, [Левонтина 1997д]).

Как известно, правда индивидуальна, относительна и множе­ственна (У каждого своя правда; От вчерашних правд II В доме смрад и хлам (М. Цветаева) и т. п.), а истина абсолютна [Арутю­нова 1991]. Правда не перестает быть правдой из-за того, что по тому же поводу существует другая, третья и т. д. правда. Истина же для каждого случая только одна, и если их две, то, значит, по крайней мере одна из них ненастоящая.

С этой точки зрения вторая пара устроена зеркально. Добро абсолютно, а благо относительно.

Добро признается таковым по сути своей, а не относительно того или другого человека: в современном языке невозможно *до-бро для него, *его добро. Ср. устаревший пример: Ревнуя к общему

* Опубликовано в книге: Логический анализ языка: Истина и истинность в культуре и языке. М., 1995.

12 Ключевые идеи русской языковой картины мира

354

Часть VI, Этические концепты

И. Б. Ленонтшш. Звездное небо над ,'оловой

355

добру (А. Пушкин). Благо же, напротив, всегда кому-то «адресо­вано», ср.: его благо, общее благо; Да и куда пошел бы теперь доктор? Ради его собственного блага нельзя его сейчас отпус­кать никуда одного (Б. Пастернак). Ср. также: Такая женщина — требовательная и насмешливая — благо для него. И то, что для одного человека будет благом, для другого может оказаться злом.

Благо в отличие от добра привязано также к ситуации. Это не всегда то, что действительно хорошо, а часто то, что в данном случае лучше, даже если само по себе это и плохо. Ср.: Развод в этой ситуации — благо (ср.: зло, но не * добро); В этом случае благом будет меньшее зло; Ты — благо гибельного шага, II Когда житье тошней недуга (Б. Пастернак); И когда разгорелась война, ее реальные ужасы, реальная опасность и угроза реальной смерти были благом по сравнению с бесчеловечным владычеством выдум­ки и несли облегчение, потому что ограничивали колдовскую силу мертвой буквы (Он же).

В современном языке невозможно говорить о благе вообще, безотносительно к конкретному случаю, ср. устаревшие примеры: Негодованье, сожаленье, II Ко благу чистая любовь (А. Пушкин); ...для души II Высокой и ко благу страстной (Ф. Тютчев). Ср. так­же современный стилизованный пример: Я выпил, оттаял и стал сентиментальным. Мне захотелось плакать от тепла, печного и человеческого, от раскаяния в дурном и алкания блага (Воспоми­нания о Вен. Ерофееве — И. Авдиев. Память минувшего). О добре же очень часто говорят вообще, как о таковом, хотя оно противится обобщению и рационализации. Ср.: Кающийся грешник хотя бы на словах разделяет добро и зло (С. Довлатов); Никакое конкретное частное определение морального поступка из общей формулы до­бра получить невозможно. Такой формулы просто не существует (М. Мамардашвили).

В своем релятивизме благо аналогично правде, и это сближает их со справедливостью и пользой — временными, конъюнктурны­ми ценностями. Поэтому поиск правды и действия ради общего блага могут быть агрессивны и опасны для других людей. «Прав­да превращает „борьбу против" в „борьбу за", а своих врагов — во врагов правды. Истине служат жрецы религии и науки, правде — борцы и защитники угнетенных. Истина требует жертвы собой, правде приносят в жертву себя и других» [Арутюнова 1991, 27]. Общее благо (благо народа, государства, родины, всех людей, а

также знаменитое благо человека) тоже часто становится знаме­нем диктаторов. Об этом говорится в четверостишии И. Губерма-на: Во благо классу-гегемону, II чтоб неослабно правил он, II во всякий миг доступен шмону II отдельно взятый гегемон. Вообще слово благо активно используется в языке политики, которая опе­рирует относительными ценностями, хотя часто пытается выдать их за абсолютные. Ср.: Чего хотим мы? Блага, счастья России. Достижение новой жизни, жизни лучшей, без жертв невозможно потому, что у нас нет времени медлить — нам нужна быстрая и скорая реформа (А. Солженицын); Мир на Ближнем и Среднем Востоке — это благо для всех (М. Горбачев).

В основе представлений о добре и истине лежит ориентация на иную ценностную шкалу, на иного субъекта оценки, чем у пред­ставлений о благе и правде. Правда и благо связаны с человеческим судом, с точкой зрения людей вообще или даже отдельного чело­века. Истина и добро воплощают высшую, божественную точку зрения на мир. Наряду с красотой они являют собой абсолюты бытия и образуют краеугольные камни почти любого мировоззре­ния. Представление об истине составляет основу рационального постижения жизни, идея добра лежит в основе морали, а идея красоты — в основе эстетики.

Однако на эти слова можно посмотреть и под иным углом зре­ния. С другой стороны, правда в отличие от истины связана не столько с соответствием высказывания действительности, сколь­ко с искренностью, т. е. с намерениями человека. Конечно, можно случайно сказать правду (Вот так врешь, врешь, да ненароком и правду соврешь), но это крайне нетипичный контекст употребления данного слова. Об искренне заблуждающемся человеке обычно не говорят, что он исказил правду. При этом погрешить против ис­тины в равной степени можно и злонамеренно, и по ошибке.

С намерениями связано и добро, тогда как благом может ока­заться и то, что сделано не из добрых побуждений. Идея добра опирается на непосредственное нравственное ощущение, ср.: А для того, чтобы делать добро, его принципиальности недоставало беспринципности сердца, которое не знает общих случаев, а толь­ко частные и которое велико тем, что делает малое (Б. Пастер­нак). Можно сказать творил добро, сам того не замечая, но это не означает, что нечто было сделано случайно, без доброго намере­ния. Это будет значить, что желание сделать что-то хорошее дру­гому человеку настолько естественно для кого-то, что он просто не

356