§ 23. Обычное право

Вследствие этого в древних верованиях и мифах сложилось такое представление о труде пахаря или сеятеля, где последний уподоблялся мужу, выполняю­щему свой супружеский долг; рождающиеся от тако­го союза дети подобны, таким образом, плоду, прино­симому возделанным полем, тогда как безотцовщину можно сравнить с тростником, вырастающим на бо­лоте без внедрения семени. И именно с этим — с упо­рядочением, упрочением, освящением подлинного брака (особенно там, где он развивается в чистую мо­ногамию), равно как и с разделением и мирным ис­пользованием полей, а также со связующим обе эти сферы владением и привилегиями отдельных семей и их членов, с предоставлением приданого и порядком наследования — именно с этим в своих наиболее зна­чительных проявлениях связано содержание обычая и данного в силу обычая права как обычного права [Gewohnheitsrecht]. — Наш обычай един с обычаем наших отцов, нашей страны и народа. Обычай в боль­шей мере связан с его практикованием, чем с ощуще­нием и мнением; в ощущении он с большей жи­востью сказывается в боли и отвращении, когда бы­вает нарушен или в чем-то ущемлен, за чем следует соответствующая реакция, выражающаяся в дейст­вии или суждении; мнение же вступается за него тем жестче, чем заметнее становятся происходящие в нем перемены, и потому чаще высказывается пожилыми людьми, а не молодыми. — Обычай и обычное право господствуют прежде всего в деревенской общине и в прилегающей к ней местности; как своей всеобщей, действительной волей люди руководствуются им в от­ношениях друг с другом, в более или менее обшир­ных областях своих дел и забот (господа — в своем господстве, слуги — в своем служении) и верят, что

330

так они и должны поступать, потому что так поступа­ют все, так поступали и их отцы, и что это правильно, потому что так было всегда. — Единодушие и обычай обусловливают и подразумевают друг друга, но могут и вступать между собой в разнообразные конфликты, вследствие чего разделяющая их граница неоднократ­но сдвигается. Их общее и необходимое содержание состоит в том, что они призывают и стремятся только к миру, т.е. прежде всего (негативно) противодейст­вуют многочисленным причинам раздоров, стремятся уладить и рассудить уже возникшие; но уже из этих двух задач первая выпадает, скорее, на долю единоду­шия, в коем властвует семейный, корпоративный дух, а вторая — на долю обычая. Ибо в более узком до­машнем кругу с его постоянными и близкими контак­тами всевозможные ссоры, трения и столкновения, конечно же, более вероятны в той мере, в какой там имеет место равенство возраста, сил и притязаний, но при смене аффектов и настроений они также и более скоротечны, легче переходят в раскаяние и могут быть прощены, а кроме того, скорее уступают выше­стоящему авторитету, который здесь представляется абсолютно естественным, который зримым и само собой разумеющимся образом соединяет в себе раз­нообразные достоинства. Но по мере того как эти до­стоинства перестают быть собственными, всего лишь наследуются и опосредуются мышлением, т.е. по мере того как первоначальный круг расширяется, а родст­венные связи замещаются всего лишь соседскими, со­стояние раздора возникает хотя и реже, но зато он становится более глубоким и ожесточенным, а его причинами отныне могут оказаться высокомерие, ал­чность и стремление к господству, а также ненависть, зависть и мстительность, и для того чтобы устранить раскол, возникший вследствие нарушения или пося­гательства на сложившиеся сферы свободы, собствен-

331

ности и чести, здесь должна возыметь действие власть традиционных норм, в которых закреплен от­части дух прежней, стабильной действительности, от­части накопленный опыт ранее принятых решений. Но вместе с тем единодушию и обычаю присуща и позитивная мирная направленность: они способ­ствуют поддержанию естественных или привычных отношений и вменяют в обязанность дружеское со­действие и помощь, придают изначальному, идеально­му гармоническому единству душ — духу семейст­венности — более непосредственное (со стороны обычая, скорее, образное, символическое) выраже­ние, и тем самым облегчают его усвоение и обновле­ние. Таковы смысл и ценность разнообразных празд­неств и церемоний, где в соразмерных, гармоничес­ких формах проявляется причастность к общим радостям и печалям, свойственная общности привер­женность к высокому и божественному.