§ 20. Аналогия Нового времени

В рамках христианской культуры воспроизводится аналогичный античному процесс разложения жизни и права (благодаря чему последнее, однако, достигает своей систематической полноты), выражающийся во всеобщем смешении, нивелировке и мобилизации, приобретавших все более широкий размах по мере того, как расширялись сами обжитые области, океан­ская торговля по своему многообразию превосходила средиземноморскую, промышленная техника стано-

вилась все более сложной, а наука все более могущес­твенной; и вообще, в том, что касается освоения внешних средств, вся эта культура в целом выступает как продолжение античной, наследие которой позво­ляло ей вздымать свои строения все ближе к звездам, хотя это и происходило в ущерб гармоничности стиля. Потому и принятие в готовом виде всемирного римского права послужило и продолжает служить дальнейшему развитию общества в обширной части этого христианско-германского мира. В качестве науч­но обоснованной системы, отличавшейся большой ясностью, простотой и логической последователь­ностью, оно казалось «писанным воплощением само­го разума». Разум этот был благосклонен ко всем иму­щим и властным особам, позволяя им сделать свое имущество и власть абсолютными, что в равной мере казалось необходимым и торговцам, и всем крупным владельцам, мечтавшим обратить свою натуральную и служилую ренту в растущий денежный доход, и мо­нархам, стремившимся с помощью новых финансов покрыть расходы на содержание более многочислен­ного и уже постоянного войска, а также разросшего­ся двора. Было бы, конечно, неверно рассматривать римское право в качестве причины или силы, вызвав­шей все это развитие. Оно было лишь готовым к употреблению орудием, за которое, как правило, бра­лись даже не с полной сознательностью, а с наивной верой в его правильность и целесообразность. В Ан­глии это же самое развитие вплоть до сего дня обхо­дилось без римского права (или же испытывало лишь его сравнительно ограниченное влияние), в силу того что общее (т.е. общностное) право постепенно отсту­пало в тень перед правом статутным (т.е. обществен­ным), а принципы личной собственности возобладали над принципами собственности реальной. Всеобщее контрактное частное право является лишь иным вы-

320

321

21 Ф. Теннис

ражением всеобщего контрактного обменного сооб­щения и развивается вместе с ним до тех пор, пока в кодифицированном торговом, вексельном, морском праве оно не обретает свою наиболее адекватную форму, национальные границы которой, очевидно, имеют лишь случайный и временный характер. Но и в этой форме оно, опять-таки, не зависит от римского права постольку, поскольку фактические отношения тут выходят за пределы тех отношений, которые лежат в его основе, и в значительной части происхо­дит, скорее, из конвенциональных практик (usances¹) своих субъектов. Напротив, римское право решаю­щим образом содействовало разложению всех общностей, противопоставляемых конструкции част­ного права из дееспособных индивидуумов. Для рацио­нальной теории общностная, связанная собствен­ность представляется нелепостью, аномалией. Тезис, согласно которому никто не может быть удержан в рамках той или иной общности против своей воли (nemo in communione potest invitus detineri), подрезает корни общностного права. Семья с ее правом сохра­няется лишь в той мере, в какой она мыслится как со­стоящая из неправомочных членов, вследствие чего жена низводится на один уровень с детьми, а дети — на один уровень со слугами; понятие слуги [Kneht] как раба [Sklave], находящегося в чьей-либо свобод­ной собственности (каковым он не являлся даже в Риме, пока там различались res mancipi²), есть элемен­тарное общественное понятие. Но поскольку и жен­щина, в конце концов, достигает общественной са­мостоятельности и, следовательно, гражданской эман­сипации, постольку сущность супружества и

¹ Правила, обычаи, практикуемые в деловых сношениях (фр.).

² Вещи, принадлежащие кому-либо по праву собственности (лат.).

322

общности супружеского имущества также неминуемо расплывается в гражданском контракте, который если и не заключается на определенный срок, то все же, по обоюдному согласию, может быть в любое время разорван, и потому его моногамные границы становятся случайными. Таким образом, здесь были охарактеризованы некоторые важнейшие направле­ния этой неумолимо прогрессирующей дезинтегра­ции. — Однако параллельно римскому праву как до­подлинно родственное ему развивается философское, рационалистическое естественное право Нового вре­мени. Наиболее значительные области, в которых могло бы сказаться его воздействие, оно с самых своих истоков обнаруживало оккупированными от­части в силу рецепции римского права, отчасти в силу следовавшего ему законодательства. В качестве его собственной сферы указывалась конструкция публичного права [offentliches Recht], и здесь оно со­хранило свою (хотя и неявную) значимость, несмотря на тот смертельный удар, который ему будто бы нане­сла историческая точка зрения римской юриспруден­ции. С учетом воздействия публичного права на час­тное, или государства на общество, оно, безусловно, использовалось прежде для кодификации и планомер­ного законодательства и в этом значении еще и ныне не до конца сыграло свою роль. Послужив эволюции господствующего класса, оно вновь развертывается в качестве программы угнетенного класса, в требова­нии возмещения за собственный труд, в борьбе про­тив нетрудовых доходов, приносимых ловкостью или удачей, где вновь оживает то осуждение, которому первоначальная церковь подвергала ростовщичество. Наиболее универсальным и непосредственным обра­зом эта борьба ведется против свободной и абсолют­ной частной собственности на землю и почву, потому что злоупотребление такой собственностью («земель-

323

ное ростовщичество») проявляется всего очевиднее, и потому что глубинная память об общностном праве, которое «с нами рождается», сохраняется в народной душе, дремлет в ней как пшеничное зерно в мумифи­цированной плоти, но все же способно к развитию. Ибо, понятое как идея справедливости, естественное право представляет собой вечное и неотъемлемое владение человеческого духа.

РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ

Ф ОРМЫ СВЯЗАННОЙ ВОЛИ — ИНТЕГРАЛЬНОЕ СУЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО