§ 6. Общность крови — места — духа. Родство — Соседство — Дружба

Ибо общность крови [Blut], как сущностное един­ство, развивается и обособляется в общность места [Ort], непосредственно выражающуюся в совместном проживании, а эта последняя, в свою очередь, — в об­щность духа [Geist], характеризующуюся лишь сов­местным действием в едином направлении, одинако­вой настроенностью. Общность места можно пони­мать как взаимосвязь животной, а общность духа, в равной мере, — как взаимосвязь ментальной жизни, и потому последнюю в ее связи с предшествующи­ми — как собственно человеческую и наивысшую раз­новидность общности. Подобно тому как с первой за­кономерно связана общая отнесенность и причаст­ность к самому существу человека (т.е. собственное отношение к нему), вторая отнесена и причастна к обжитой территории и почве, а последняя — к святы­ням или почитаемым божествам. Все три вида об­щности теснейшим образом связаны между собой как во времени, так и в пространстве, а стало быть, и в человеческой культуре и ее истории в целом, и во всех отдельных ее феноменах и их развитии. Всюду, где человеческие воли органически связывают людей Друг с другом и находятся друг к другу в отношении утверждения, наличествует общность того или иного

25

вида, причем предшествующая ее разновидность раз­вертывается в позднейшую, последняя же в своем развитии достигает относительной независимости от первой. И потому в качестве вполне приемлемых наи­менований для этих изначальных ее разновидностей в одном ряду могут быть рассмотрены: 1) родство, 2) со­седство, 3) дружба. Средоточием и как бы телом род­ства [Verwandtschaft] является дом; здесь все про­живают вместе под одной оберегающей крышей, вместе владеют и пользуются своим добром, в част­ности, питаются из одних и тех же запасов, сидят за одним столом; здесь мертвые почитаются как незри­мые духи, будто они все еще сильны и пекутся о своих присных, витая над их головами, так что общий страх и почитание еще больше сплачивают мирную совместную жизнь и совместное действие. Впрочем, родственная воля и дух вовсе не привязаны к пре­делам своего дома и ближайшим окраинам; напротив, там, где они сильны и живы, т.е. в наиболее близких и тесных связях, они могут поддерживаться сами собой, питаясь одной лишь памятью, при какой угод­но отдаленности сохраняя и вызывая в воображении ощущение близости к общности и соучастия в ее делах. Но они потому ищут такой телесной близости и потому им труднее оторваться от нее, что только таким образом могут быть умиротворены и уравнове­шены все требования любви. Поэтому обычному чело­веку в большинстве случаев бывает лучше и отраднее всего, когда он окружен своим семейством, своими близкими. Тогда он находится у себя (chez soi). — Все­общий характер соседства [Nachbarschaft] присущ совместной жизни в деревне, где близость жилищ, общий сельскохозяйственный рынок, да и просто общие границы угодий способствуют многочислен­ным контактам между людьми, их привычке и близко­му знакомству друг с другом, делают необходимым

26

совместный труд, поддержание порядка и управле­ние, заставляют вымаливать пощады и милости у богов и духов земли и воды, приносящих отраду и грозящих бедствиями. Будучи существенным образом обусловлена совместным проживанием, эта разновид­ность общности может сохраняться и во время отлуч­ки, хотя и не так легко, как первая, и потому ей в большей мере приходится искать опору в определен­ных привычках совместной жизни и в освященных обычаях. — Дружба [Freundschaft] перестает быть за­висимой от родства и соседства, поскольку является условием и следствием сплоченного труда и общего образа мыслей, и потому она чаще всего возникает в занятиях одинаковыми или сходными профессиями и искусствами. Однако такие узы, несомненно, завязы­ваются и поддерживаются благодаря беспрепятствен­ному и частому единению, каковое с наибольшей ве­роятностью может происходить в городе, а учреждае­мое и прославляемое общим духом божество имеет здесь самое непосредственное значение для сохране­ния уз, поскольку только оно (или, по крайней мере, преимущественно оно) придает им живой и непрехо­дящий облик. Зато такой добрый дух и не привязан к своему месту, а обитает в сознании своих почитате­лей и сопровождает их в странствиях по чужим зем­лям. Поэтому истинные товарищи по вере, как и близко знакомые между собой товарищи по искусст­ву или сословию, тоже всюду ощущают, что связаны между собой духовными узами и заняты общим для них делом. Если, таким образом, совместное прожи­вание в городе (равно как и в одном доме, коль скоро ему причастны и неродственные, а также служилые члены) и можно охватить понятием соседства, то ду­ховная дружба, напротив, образует своего рода не­зримую местность, некий мистический город, словно вызванный к жизни интуицией художника, творчес-

27

кой волей. Отношениям между самими людьми как друзьями и товарищами здесь менее всего присущ ор­ганический и внутренне необходимый характер: они наименее инстинктивны и в меньшей мере обуслов­лены привычкой, чем отношения между соседями; они ментальны по своей природе и потому кажется, что в сравнении с предыдущими покоятся либо на случайности, либо на свободном выборе. Но анало­гичный нюанс подчеркивался уже и в чисто родствен­ных отношениях, что позволяет теперь выдвинуть следующие положения.