§ 18. Чувство долга

Впрочем, законы ассоциации идей, как известно, чрезвычайно многообразны, поскольку возможным сочетаниям и взаимосвязям последних нет числа;

185

между тем слишком малое значение придается как раз тому, что индивидуальная предрасположенность и способность переходить от одного к другому, произ­водить одно из другого, весьма различна и сплетена с совокупной телесной и духовной конституцией (пос­кольку из нее происходит), как она сформировалась, пройдя сквозь все переживания и опыт. Ведь, по большому счету, каждый думает о своих собственных делах, и если у него и есть какие мысли, то это заботы или надежды, а также сомнения и соображения отно­сительно того, что следует делать и как это сде­лать правильно. Это означает, что средоточие его ментальной деятельности образуют прочие его обы­денные и непременные занятия и, следовательно, его задачи и долг, его предшествующая, настоящая и предстоящая работа, его труд и его искусство. И па­мять именно потому можно определить как форму сущностной воли, что она есть чувство долга, или некий голос разума, указывающий на то, чтб в этих трудах является правильным и необходимым; припо­минание того, что было изучено, познано на опыте, продумано и оберегается теперь как некое со­кровище, — т.е. собственно практический разум, opi-nio necessitatis¹, категорический императив. В своем совершенном облике она также тождественна тому, что мы понимаем под совестью или гением. Здесь нет ничего таинственного, разве лишь в той мере, в какой органическое воление само по себе темно, иррационально и является причиной са­мого себя. Ибо эти особые способности суть про­чные ассоциации (конечно, с одной стороны, приро­жденные, но упрочившиеся в дальнейшем), и если они переходят в деятельность, то тем самым лишь доказывают стойкость своей тенденции, своего сопа-

¹ Представление о необходимом {лат.).

186

tus¹. Ведь многие такие «начала» зачастую спорят и соревнуются между собой, и когда мы мыслим о чем-либо подлежащем исполнению, мы уже впадаем в ис­кушение и ощущаем побуждение сделать это; однако И простого восприятия может быть достаточно для того, чтобы привести нервы и мышцы в состояние возбуждения, и тем скорее, чем сильнее мы в силу расположенности и привычки ощущаем его притяга­тельное или, наоборот, отталкивающее воздействие; Причем в дальнейшем мыслящее понимание предмета может, в свою очередь, вмешаться и придать ему дру­гой смысл. Всюду, где действует, а тем более господ­ствует чувство (или мыслимое содержание в качестве чувства), наше поведение, наши действия и речи яв­ляются лишь особым выражением нашей жизни, наших сил и природы; и лишь постольку, поскольку мы ощущаем и сознаем себя субъектами этих, а имен­но органических функций нашего роста и старения, лишь постольку (хотя и посредством иных ощущений) Мы сознаем себя также и субъектами того нашего дея­ния, на которое нас подвигает «дух», т.е. некое наше состояние и порыв, вкупе с мыслящим рассмотре­нием конкретных обстоятельств — того, что они содер­жат в себе и к чему вызывают, или того, что является правильным безусловно и при всех обстоятельствах: прекрасного, благого и благородного. — Иначе дело , обстоит в той мере, в какой деятельность рассудка ос­вобождается от всякой зависимости и якобы свобод­но распоряжается своим материалом, разъединяя и [соединяя надлежащее. Будучи до сей поры полностью ^обусловлено делом [Werk] и опираясь на его идею, ^Мышление теперь отрывается от него, возвышается Эйд ним и полагает его завершение и успех в качестве

¹ Конатус, напряженное и непрерывное стремление к чему-5о; здесь также: искушение, попытка (лат.).

187

своей цели, само же дело, как если бы оно было отде­лено и отлично от этого, — в качестве средства и по­лезной причины, стало быть, не как нечто существен­ное и необходимое. Ведь многие пути могут вести к одной и той же цели и многие причины — к одному и тому же следствию, и теперь делается попытка отыс­кать наилучшее средство, т.е. по возможности дефор­мировать отношение между средством и целью в поль­зу цели. Поскольку же создается впечатление, что успех действительно обусловливается тем или иным средством — все равно, единственным или наилуч­шим, — постольку это средство оказывается также необходимой причиной и должно быть применено.

Дополнение (1911). Ассоциация идей анало­гична ассоциации людей. Мысленные связи, в ко­торых выражается сущностная воля, соответст­вуют общности, те же, что характеризуют избира­тельную волю, соответствуют обществу. Челове­ческая индивидуальность столь же фиктивна, что и индивидуальное и изолированное бытие цели и пригодного для ее достижения средства. В пер­вом издании это наблюдение не было выражено четко, но оно вытекает из всего хода мысли, пос­кольку содержится в нем. Автор иногда пользо­вался случаем указать на это (например, в статье о чистой социологии, опубликованной в: Annales de l'Institut international. Paris, 1900. T.VI [Анналы международного института. Париж, 1900. T.VI]); в частности, на фундаментальную разницу, со­стоящую в том, дополняют ли друг друга, взаи­мосвязаны ли по природе и утверждают ли друг друга идеи цели и средства, или же они — как гоббсовы люди и ведущие от них свое происхож­дение индивидуумы моего «общества» — по при­роде враждебны друг другу, исключают и отри-

цают друг друга. Без познания и признания этой психологической противоположности невозмож­но социологическое понимание изложенных здесь понятий. В частности, волевые формы рас­положенности, привычки и памяти столь же су­щественны и характерны для общностных сою­зов, сколь волевые формы осмотрительности, ре­шения и понятия существенны для союзов общественных. Они-то — ив том, и в другом слу­чае — как раз и представляют собой связующие узы [Bindungen].

188