§ 23. Целое и части

Таким образом, органическое целое всегда должно рассматриваться и мыслиться в отношении к его час­тям, поскольку таковые наличествуют как особенные и различенные. Совокупное, всеобщее, да и всякое особенное воление или жизнь не есть ни удовольст­вие, ни боль, но, как нечто цельное и единое, есть постоянная тенденция к удовольствию; ибо удоволь­ствие, по определению Спинозы, есть переход к боль­шему, а боль — переход к меньшему совершенству. И то и другое — лишь эксцесс, лишь сдвиг в том под­вижном равновесии, каковое представляет собой воля или жизнь. Но потому-то и устанавливается необхо­димый консенсус (согласие): то, что является удоволь-

198

ствием или болью для целого, должно быть удовольст­вием или болью для части, насколько в ней выражает­ся существо целого, и потому как для одной части, так и для другой, насколько обе они причастны к общему для них очагу и друг к другу. Сами волевые формы стоят в этих органических отношениях друг к другу таким образом, что до них и над ними всегда имеется целое, которое выражается в них и с ними соотносит­ся; это отношение является первичным и из него дол­жны выводиться все прочие. Поэтому всякое господ­ство и взаимоопределение между частями есть лишь отражение господства целого над всеми частями; равно как и внутри последних вновь и вновь возни­кают относительные целостности, являющиеся тако­выми в отношении к их частям или членам. Все это еще сохраняет силу и в том случае, когда волевые формы мысленно выделяются или как бы выносятся вовне; если только они произошли из внутреннего и удержи­ваются им так, как описано выше. — Значит, если из­бирательная воля есть отрицание (субъективной) сво­боды, а избирательно-волевое действие — есть умень­шение собственной способности, компенсируемое его внешним успехом, то сущностная воля есть сама (объективная) свобода в ее индивидуальной истине; и ее произведение подобно плоду висит на этом древе: оно не было получено или искуственно сделано путем преодоления внешнего сопротивления, а было порож­дено, произведено, возникло. Таким же образом при­обретение и сотворение посредством труда соотно­сится с приобретением и присвоением посредством обмена (покупки). В свою очередь, подлинный твор­ческий труд, из бесконечности собственного сутцест- формирующий нечто столь же бесконечное, соот­носится с простым синтезом данных вещественных Iэлементов, целое которых наличествует только для Цйышления и столь же мертво и бездуховно, сколь и

199

сами части и составляющие, и потому, пожалуй, может быть понято как внешняя цель, покупаемая за счет деятельности, состоящей в применении средств.

§ 24. Формы избирательной воли — Изолированный человек

Единичного человека — в том, что он отдает и по­лучает — формы избирательной воли противопостав­ляют природе в целом. Он пытается подчинить себе природу и получать от нее больше, нежели дал, т.е. извлекать из нее элементы удовольствия, которые не стоили ему никакого усилия и труда или какого-либо другого неудовольствия. Но в рамках природы навст­речу ему выходит и стремящийся к тому же самому, равный ему субъект избирательной воли, другой, ко­торый наряду с ним и в противоположность ему имеет свои средства и цели и, стало быть, выигрывает или стремится выиграть от его ущерба. Чтобы пре­быть рядом друг с другом в качестве субъектов изби­рательной воли, они должны либо не соприкасаться, либо ладить друг с другом; ибо если один что-либо от­бирает у другого или к чему-либо принуждает его, то волит и действует только первый: в той мере, в какой имеет место принуждение, что зависит от особеннос­тей примененных средств и орудий. Именно, если последние для него, как и для меня (и в этом отноше­нии сами по себе, т.е. для нас обоих), не являются элементами удовольствия, то я поступаю с ним не по-доброму, я не даю ему того, чего вожделеет он сам. Он либо вообще не действует, либо действует по при­нуждению, т.е. не ради себя самого; его действие не есть осуществление его избирательной воли. Каковое, однако, должно было бы подразумеваться. Это озна­чает, что чистое понятие абстрактного лица из себя

200

I

4

самого выделяет свою диалектическую противопо­ложность; на рынке торговец выступает против дру­гого торговца, лицо против другого лица: это конку­ренты и контрагенты. С другой стороны, точно так же, как волевые формы, друг с другом соотносятся и люди в целом, поскольку в своем поведении каждый определен своей сущностной волей. Также и здесь принуждением или насилием уничтожается свобода и собственная самость принуждаемого; ибо лишь через свою свободу наличествует та или иная самость. Но все отдельные люди в своих отношениях друг к другу должны быть поняты здесь только исходя из того це­лого, которое живо в них. А уже теперь понятно, как в ходе длительного особого развития члены могут отъединиться друг от друга и словно забыть о своем общем происхождении. Возможно, они уже не выпол­няют никаких функций для связующего их целого и не делятся ими друг с другом таким образом (напря­мую), но функционируют еще лишь друг для друга: каждый для своего блага и лишь косвенно (per acci-dens), пожалуй, также и для блага другого. Напротив, до тех пор пока они понимаются исходя из целого, обмен между ними также является лишь следствием и проявлением их функций и тем самым — следствием их способа бытия как органических модификаций, выражением естественного единства и взаимопри­надлежности.

Дополнение (по первоначальной рукописи). Формы избирательной воли знаменуют раздвое­ние человека как ее субъекта, хотя целеполагаю-щий и получающий удовольствие человек являет­ся собственно действующей половиной. Ибо в понятии каждая из них может быть персонифи­цирована и потому они антагонистически проти­востоят друг другу. Согласно прежней идее, я

201

отдаю части своей свободы или свои элементы удовольствия — но я отдаю их себе самому; я получаю свое удовольствие — но получаю его от себя самого. Это отношение наполняется содер­жанием только тогда, когда это alter Ego¹ есть уже не Ego², но действительный Другой, Ты, ко­торое действительно обладает своими средствами наравне с моими и в противоположность им, так что оно тоже действует, но только используя свои средства, и точно так же полагает свою цель в том, чтобы получить что-либо от меня, как и я хочу от него чего-нибудь добиться. Но если я от­нимаю у него что-нибудь или к чему-либо его принуждаю, то волю и действую только я один; в противоположном же случае — только он один.