§ 4. Перевес и выравнивание

Если же эти отношения в их совокупности высту­пают как взаимоопределение человеческих воль и их служение друг другу, и если, тем самым, каждое из них можно представить, прибегнув к образу равнове­сия сил, то все, что дает перевес одной воле, должно быть компенсировано усиленным действием на дру­гой стороне. В идеальном случае можно тогда пола­гать, что большему наслаждению, черпаемому из того или иного отношения, соответствует более тяжелая разновидность труда для поддержания такого отноше­ния, т.е. такая его разновидность, которая тре­бует приложения больших или реже встречающихся сил; меньшему же наслаждению, соответственно, и более легкий труд. Ведь даже если удовольствие можно найти в самом усердии и борьбе, то все же всякое напряжение сил с необходимостью требует последующей разрядки, всякая отдача — восполне­ния, всякое движение — покоя. Для существа силь­нейшего избыток наслаждения состоит отчасти в самом чувстве превосходства, власти и возможности повелевать, тогда как положение опекаемого, подчи­нение руководству и вынужденное послушание, т.е. чувство неполноценности, подобно нажиму и при­нуждению, всегда воспринимается с некоторым недо­вольством, сколь бы ни облегчали его любовь, привыч­ка и благодарность. Но весовое отношение, в рамках которого одна воля воздействует на другую, становит­ся еще более отчетливым по следующему соображе­нию: всякое превосходство чревато высокомерием и жестокостью и потому грозит перейти во враждеб­ное, насильственное обхождение, если наряду с ним в большей мере не наличествует или не возрастает тен­денция и склонность делать добро существу, предан­ному в твои руки. По природе же все обстоит таким

22

23

образом: преимущество в силе вообще есть в то же время преимущество в способности оказывать по­мощь; если на то вообще есть воля, то благодаря ощу­щению силы (поскольку последняя сама есть воля) она становится еще сильнее и решительнее; и потому, в особенности в рамках этих телесно-органических отношений, сильный ощущает некую инстинктивную и наивную нежность [Zartlichkeit] к слабому, удоволь­ствие от возможности помогать и защищать, которое внутренне срастается с радостью обладания и с на­слаждением собственной властью.

§ 5. Троякое достоинство

Превосходство в силе, применяемое во благо под­чиненному или сообразующееся с его волей и потому находящее у него поддержку, я называю достоинст­вом [Wiirde] или авторитетом; в таком случае можно различить три его вида: достоинство возраста, достоин­ство силы и достоинство мудрости или духа. Они, в свою очередь, соединяются в достоинстве, которое подобает отцу, стоящему над своими близкими в деле защиты, попечения и руководства. Грозность такой власти порождает среди слабейших страх [Furcht], и он один свидетельствовал бы, пожалуй, лишь о ее от­рицании, неприятии (в той мере, в какой к нему не примешивается восхищение), однако исходящие от нее же благодеяния и милости пробуждают волю к почитанию [Ehren]; и если последняя преобладает, то из этой связи возникает чувство почтения [Ehrfurcht]. Так, при решительной разнице в обладании властью, нежность и почтение или (в более слабом проявле­нии) благожелательность и уважение противостоят друг другу как два граничных определения того наст­роения [Gesinnung], на котором основывается об-

24

щность. Такие мотивы делают, поэтому, возможным и вероятным возникновение отношений своего рода общности даже между господином и слугой [Knecht], если их поддерживает и им способствует тесное, про­должительное и замкнутое совместное проживание в одном доме, действующее, как правило, подобно узам теснейшего родства.