§ 39. Мелочной рынок — Противонаправленное движение — Услуги

Рынок труда не подразумевает наличия рынка то­варов. Для нашего рассмотрения совершенно безраз­лично, каким способом капиталист добыл те деньги, которыми он оплачивает рабочие силы, или каково происхождение тех продуктов, которые репрезенти­рованы в этих деньгах. Какая-то их часть может пос­тупать от предшествующего производства — возмож­но, от собственного труда капиталиста, — другая же обусловливается лишь нынешним и предстоящим производством. Обращение денег в средства потреб­ления не имеет непосредственного отношения ни к рынку товаров, ни к рынку труда, оно принадлежит

122

123

третьему рынку, который мы можем назвать мелочнЬгм рынком [Krammarkt] и который выступает в качестве нормального средства распределения. Последнее, ра­зумеется, имеет своей предпосылкой производство и в регулярном кругообороте может мыслиться как опирающееся на товарный рынок. Тогда мелочной рынок представляет собой последнее звено, которое следует из второго и замыкается на первом. Его дви­жение направлено от центра к периферии: он отпус­кает товары всем, у кого есть деньги, более того, он навязывает товары и алчет денег, которые всасывают­ся тут бесчисленными малыми порциями, тогда как на товарном рынке они поглощаются большими масса­ми. Движение товарного рынка, наоборот, направле­но от периферии к центру. Он представляет собой всего лишь скопление продуктов, происхождение ко­торых для него безразлично, и подобен систоле, или сокращению, за которой должна последовать диасто­ла, или расширение. На рынке труда коммуникация осуществляется в пределах периферии. Но если на то­варном рынке, как и на рынке труда, обмен мыслился без посредства торговли, то мелочной рынок и расп­ределение, напротив, по природе своей есть сделка купли-продажи и, стало быть, является собственной сферой деятельности торговцев. И тогда, в завершен­ной системе общественного и капиталистического производства, последнюю можно рассматривать как общественную услугу, которая сама должна требо­вать и забирать с товарного рынка свою ценность и мзду, поскольку предполагается, что и все прочие ус­луги, упорядоченные в виде квазипроизводств и час­тей совокупного общественного производства, появ­ляются и обращаются в свою ценность там же. И опять же, все услуги могут мыслиться так, как если бы они сами были произведены и использованы по-капиталистически, поскольку в своем стремлении

124

получить значимость они обусловлены определенны­ми учреждениями, материалами и инвентарем, так что они, в свою очередь, предполагают свой собствен­ный сектор рынка труда, где они приобретаются в их грубой и голой потенциальности.

§ 40. Классы — Обусловленность конструкции в целом

Поскольку же мелочной рынок рассматривается только как необходимое следствие рынка товаров, структура общества описывается следующими тремя актами, субъектом которых является класс капита­листов, который сам по себе мыслится как обеспе­ченный средствами труда (которые, таким образом, не поступают с рынка, а уже находятся на своем месте): 1) покупкой рабочей силы, 2) применением рабочей силы и 3) продажей рабочей силы (в виде части ценности продуктов). В первом акте существен­ное участие принимает и рабочий класс, пусть даже и лишь постольку, поскольку он избавляется от того, что у него есть в избытке, ради приобретения необхо­димого. Во втором акте он участвует, по видимости, лишь как объект (объект применения), в действитель­ности же в нем заключена вся материальная, а в клас­се капиталистов — вся формальная причинность этого акта. В третьем акте целиком и полностью дей­ствительно активен лишь последний, а первый нали­чествует еще лишь в виде ценности, как бы оттиснен-ной на нем. В той мере, в какой рабочий класс акти­вен, он свободен, и его труд есть лишь реализация его контракта, т.е. обмена, в который он вступает в силу познанной необходимости. Но всякий обмен (в том числе и продажа) есть сама форма акта произвола, тогда как торговля составляет материальную завер-

125

шенность последнего. Поэтому рабочий класс свобо­ден наполовину, — а именно до середины этих трех актов — и формально обладает произволом, в отли­чие от класса рабов, который, как можно предпо­ложить, формально выступал бы в этом процессе толь­ко в качестве орудия и субстрата. Напротив, класс ка­питалистов свободен целиком и обладает произволом материально. Именно поэтому те, кто к нему принад­лежит, должны рассматриваться в качестве мате­риальных учредителей общества, действующих с во­одушевлением и вполне по собственной воле; а те, кто ему противостоит, — в качестве множества на­половину несвободных и только формальных субъек­тов. Ибо заинтересованность и участие в трех упомя­нутых актах и в их совершенной взаимосвязи равноз­начны окончательному полаганию общества, согласию на его существование и на те конвенции, которые лежат в его основе. — А является ли такая дуалистическая конструкция его понятия единствен­но возможной — этот вопрос сейчас для нас не акту­ален. Именно к этой конструкции приводит рассмот­рение торговли, если последняя ограничивается тем объектом, который (отвлекаясь от того, что он харак­теризуется как деятельность по оказанию услуг, а далее также и в связи с этим) единственно только и выделяет ее цель и ее жизненный принцип, прибыль, из всех случайных условий и по сути своей гаранти­рует эту прибыль в качестве необходимого и регуляр­ного успеха; именно, (!!!) этим чисто фиктивным, полагаемым человеческой волей, неестественным то­варом — рабочей силой. Поэтому все эти понятия получают свое разрешение и различение в теории ин­дивидуальной человеческой воли, к которой, таким образом, и подводит все предшествующее разбира­тельство.

Дополнение (1911). Когда готовилось к изда­нию это сочинение (1880—1887 гг.), заключитель­ная часть марксовой системы, повлиявшей наря­ду с другими на его содержание, еще не получила известности. Автор не счел, между тем, что не­мецкая и австрийская академическая критика выступила за это время против решения «загадки средней нормы прибыли» со вполне удовлетвори­тельными аргументами. В частности, он находит необоснованным тот упрек, что закон ценности якобы становится бессодержательным в его при­менении к совокупной ценности всех товаров, поскольку эта совокупная ценность ни на что не выменивается и на самом деле является лишь именем для обозначения совокупного продукта или, скорее, его вновь созданных составных час­тей. Какой-то смысл, конечно, есть в том, чтобы предположить, что годовой продукт труда по своей ценности равен общественно необходимо­му для его производства рабочему времени, и что эта мера ценности, благодаря которой последняя оказывается однородной и сопоставимой со всеми предшествующими и позднейшими годо­выми продуктами, изначально определяет и ме­новую ценность отдельного товара в сравнении с другими (и, стало быть, меновую ценность обме­ниваемых между собой частей совокупного про­дукта), но что, поскольку производство имеет ха­рактер капиталистической сделки, в это отноше­ние вносится разлад, так что прибавочная ценность, превращенная в прибыль, распределя­ется между ними соразмерно капиталам и, следо­вательно, соразмерно ценам производства. Такое, конечно, можно себе представить, хотя и в виде прихотливой, даже весьма искусственной конст­рукции. Учение Рикардо, Родбертуса и Маркса о

126

127

ценности я никогда не признавал правильным в том виде, в каком оно преподносится, но в тем большей мере был согласен с его ядром и основ­ной идеей. В данном сочинении были намечены вносимые мною коррективы. Сегодня, как и тогда, я стою за то положение, что новые ценнос­ти создает только труд, но добавляю при этом: за равное общественно необходимое рабочее время он не создает равную ценность, и, кроме того (на что обращает внимание и сам Маркс), квалифи­цированный труд не только производит во много раз больше, чем труд как таковой, но в зависи­мости от их целесообразной кооперации — от­части труда с трудом, отчасти труда с наиболее эффективными вещественными средствами про­изводства — он производит за равное время весьма различные ценности. Это уточнение поз­воляет отстоять тезис о том, что в условиях сво­бодного рынка цены товаров колеблются вокруг соотношения их ценностей. Но сама рабочая сила обладает естественной ценностью не в боль­шей мере, чем земля и почва. Ее цена колеблется в зависимости от ее качества, от величины и на­стоятельности предложения и спроса и от того, насколько сильна коалиция ее продавцов, т.е. самих рабочих. Верхнюю границу задает ее при­менимость (поскольку покупается она в целях той сделки, которую хочет осуществить предпри­ниматель), а нижнюю — простая потребность от­дельного рабочего в пропитании.

КНИГА ВТОРАЯ

СУЩНОСТНАЯ И ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ ВОЛЯ

Voluntas atque intellectus unum et idem sunt¹.

Спиноза

Воля есть корень творенья. Ложная воля разрушает творенье.

Бёме

¹ Воля и разум суть одно и то же (лат.).

- Теннис

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ

Ф ОРМЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ВОЛИ