§ 4. Органическая жизнь — Развитие сущностной воли

Сообразно такому воззрению, проблема воли как воли сущностной столь же многосложна, как и про­блема самой органической жизни. Своя особая сущ­ностная воля присуща человечеству от природы, как всякому иному роду — его телесный и душевный облик, и отдельная воля, как и представленный ею ор­ганизм, достигает своей полноценности и зрелости в ходе неприметного и постепенного развития из неко­его ростка, скрывающего в себе как физическую, так и психическую определенность, как она была задана соединением родительских клеток. Поэтому сущност­ную волю, сообразно ее происхождению, следует по­нимать как врожденную и наследуемую, каковая, од­нако, в смешении отцовских и материнских задатков, а также в особенностях воздействующих на нее окру­жающих обстоятельств находит те начала, из которых она, по крайней мере до некоторой степени, может развертываться как новая и отличная от них. Ее фор­мирование следует за каждой фазой телесного разви­тия, в ней ровно столько сил и единства, сколько их есть в организме. Как и становление организма, воз-

134

никновение сущностной воли следует понимать как само-деятельное. Но такое становление открывается познанию как неимоверно ускоренное движение, вбирающее в себя силы постоянно возраставшие и становившиеся все более разнообразными, проходя­щее через всю череду рождений, связывающих это отдельное существо с первоначальными формами ор­ганической материи. Эти силы делают собственную работу телесной воли исчезающе малой (в сравнении с ними самими), и тем ничтожнее, чем ближе она к своему истоку, но тем не менее такая работа выпол­няется, в частности, в тех условиях, которые заключе­ны в окружающей среде. Но мало-помалу эти усло­вия, в их отличии от внутренних тенденций, выступа­ют на передний план и лишь тогда можно наблюдать те изменения, которые (в относительной независи­мости от тех сил, коими обладали предки) осуществ­ляются как бы за счет собственных средств. Послед­ние, у эмбриона еще почти равные нулю, становятся более значительными у ребенка и, вообще говоря, равномерно усиливаются с возрастом. Но если воля и оказывается, таким образом, иной в каждый момент времени (в точности, как и тело), то все же само ее индивидуальное возникновение, с этой точки зрения, может рассматриваться как последовательность воле­вых актов, каждый из которых предполагает все пред­шествующие (поскольку вместе они составляют более или менее зрелую органическую силу), а также извес­тные особенности внешних раздражителей. Все пред­шествующие — вплоть до изначального задатка, до пра-воли, которая таким опосредованным образом включает в себя все эти акты не как логические, а как реальные и даже весьма вероятные возможности, ко­торые впоследствии, при прочих данных условиях, перерастают в необходимые и как таковые достигают Действительности. Задатки, или тенденции, становят-

135

ся в ходе этого процесса способностями, в которых сами они, однако, сохраняют действенность как вле­чения, в непрерывной взаимосвязи с пра-волевым ядром, а через его посредство — и со всеми остальны­ми его проявлениями и ответвлениями. Стало быть, — если в каком-то пункте это развитие можно счесть завершенным, — как детерминированное целое она противостоит вещам, испытывая их воздей­ствие и оказывая воздействие на них; и хотя каждое такое воздействие, в более совершенном смысле, можно назвать ее (этой воли) актом (ведь в своей со­вокупности она претерпевает изменение, обусловлен­ное ею самой), однако, все те силы, которые способ­ствовали «чуду» развития, остаются живы и здесь и позволяют в качестве субъекта такого воления пони­мать как самого индивидуума, так и более высокий порядок или вид, от которого проистекают эти силы (коль скоро такое понимание могло бы чему-нибудь послужить). Следовательно, если мы мыслим разви­тие индивидуума как его воление, хотя и понимаем, что ему как бы содействует и способствует нечто не­ведомое и бесконечное, то и о волении, лежащем вне линии развития, мы должны научиться судить по типу становления и роста, а именно и здесь признавать су­щественную репрезентативность за субъектом, о ко­тором можно было бы также сказать, что это в нем происходят те или иные процессы, а не сам он их осу­ществляет, если бы ради различения не следовало особо подчеркнуть те из них, которыми знаменуется совокупное изменение, и если бы именно они не были известны нашему собственному сознанию бла­годаря тому всеобщему чувству деятельности, кото­рое, строго говоря, тождественно нашему субъектив­но понимаемому совокупному состоянию (т.е. тому воистину всеобъемлющему, первому и единственно­му, что у нас есть и что мы знаем).

136