449

449

449

450

4. САМОУДОВЛЕТВОРЕННОСТЬ И

5. ГНЕВ И МЕСТЬ. ЗАВИСТЬ И

РАСКАЯНИЕ

ЗЛОРАДСТВО. СОСТРАДАНИЕ И

БЛАГОЖЕЛАТЕЛЬНОСТЬ

Себя самих мы также считаем свободными,

наши собственные действия являются также,

Ненависть

жаждет

уничтожения

своего

смотря по их последствиям, объектами наших

предмета, она хочет повредить ему и поэтому

радостных или горестных ощущений: радость эта

необходимо

создает

вожделение причинить

есть самоудовлетворенность, печаль есть

ненавидимому существу столько зла, сколько в ее

раскаяние. Из представления нашей свободы в

силах: это вожделение Спиноза называет гневом.

нас возникает убеждение: "Ты сам это сделал, ты

Мы ненавидим человека потому что он повредил

один!"

Именно

это

сознание

делает

нам; мы хотим также повредить ему, он должен

самоудовлетворенность столь гордой, а раскаяние

из-за нас испытать то, что мы испытали из-за

столь гложущим. Отсюда объясняется природа

него; он должен не только страдать, но страдать

обоих душевных движений. "Раскаяние есть

столь же сильно, как мы. Поэтому мы хотим

печаль, соединенная с представлением нас самих,

причинить человеку то же самое зло, которое он

как ее причины". "Самоудовлетворенность есть

нам причинил. Ненависть требует ока за око, зуб

радость, соединенная с той же идеей". Эти

за зуб; она хочет не только отвечать на зло, но и

аффекты сильны исключительно по той причине,

отомстить за него; это вожделение есть жажда

что люди воображают себя свободными518.

мести519.

По природе люди враждебно настроены друг

к другу, каждый чувствует, что бытие другого

умаляет его собственное бытие и угрожает ему,

поэтому люди по природе склонны к взаимной

ненависти, каждое чужое счастие испытывается

ими горестно, каждое чужое несчастие –

радостно. Первое душевное движение

есть

450

451

зависть, второе – злорадство520.

которых мы не любим и не ненавидим, т. е.

Более всего мы завидуем тому, в чем мы

другие люди, по отношению к которым мы

сильнее всего нуждаемся. Ничто не наполняет нас

пребываем в полном душевном спокойствии, то

большей радостью, чем сознание нашей силы и

мы будем представлять себе их душевные

выполненного

нами

дела.

Мы

охотно

движения в их настоящем виде; эти наши

останавливаемся на этом представлении, каждый

представления должны аффицировать нас, мы

склонен любоваться своими способностями и

будем,

следовательно,

охвачены

этими

хочет, чтобы ими любовались другие. Отсюда

представлениями и именно потому будем иметь

происходит, что люди столь охотно рассказывают

сходные аффекции. Таким образом мы будем

о своих деяниях и с радостью чувствуют свою

непроизвольно соощущать страдания и желания

силу в контрасте со слабостями других. Поэтому

других людей: соощущение чужого страдания

нет ничего тягостнее сознания своей слабости и

есть сострадание, а соощущение чужого желания

негодности, ничто не гнетет более, чем ощущение

есть некоторого рода участие в желании или

этого недостатка, ничто не возбуждает большую

стремлении,

которое

Спиноза

называет

зависть, чем отсутствие этого недостатка в

"aemulatio". Мы ощущаем несчастие любимого

других. Поэтому мы более всего завидуем тем

существа, как наше собственное, несчастие

лицам, с которыми мы соперничаем по силе и

ненавидимого – как радость, несчастие других

способностям. Люди взаимно завидуют друг

людей, которых мы не любим и не ненавидим,

другу, и каждый менее всего склонен допустить у

как сострадание. Сострадание и ненависть не

другого духовные силы и таланты, которые ему

могут поэтому уживаться в отношении одного и

недостают. Напротив, мы никогда не завидуем

того же объекта; что мы ненавидим, тому мы не

тем существам, с которыми мы не соперничаем по

можем сострадать: чему мы сострадаем, то мы не

свойствам нашей природы и с которыми,

можем ненавидеть. Причина чужого страдания

следовательно, не можем сравнивать себя. Ни

есть причина нашего сострадания; но последнее

один человек не завидует деревьям за их высоту,

принадлежит к печальным аффектам, от которых

ильвам– заихсилу521.

мы хотим избавиться и причину которых мы

Если перед

нами существа,

подобные нам,

хотим

удалить;

поэтому

мы будем

стараться