356

его учения. Пока я излагаю последнее, я говорю в духе Спинозы. Поэтому меня не касается также возражение, что Лейбниц мыслил иначе.

И несмотря на это я не уяснил мотива, по которому, и способа, которым Спиноза применяет математический метод. Он применял его не для того, чтобы обосновывать и доказывать, а для того, чтобы излагать; он пользовался им, не делая посредством него выводов и заключений. Я коротко говорю, что разумеет мой противник, чтобы...

357

Глава вторая ПОНЯТИЕ БОГА В УЧЕНИИ СПИНОЗЫ

I.ВСЕЕДИНСТВО БОГА

1.СУБСТАНЦИАЛЬНОСТЬ И ПРИЧИННОСТЬ БОГА

Вметодологическом строении нашего учения мы познакомились с духом, который руководит всеми его понятиями и устраняет всякую мысль, противоречащую причиной связи. Мир, рассматриваемый в этом свете, есть не система целей, а вечная система следствий; вещи не имеют целей, к которым бы они стремились сознательно или бессознательно, а имеют лишь не повторять его туманных длиннот. После двенадцати неясных страниц автор говорит: "Яснее и подробнее мы будем говорить об этом, когда обсудим второй пункт, в котором Фишер впал в ошибку". Довольно туманная надежда! После еще двенадцати страниц неясных, беспомощных рассуждений он приходит к следующему выводу (стр. 24): "Итак, мы хотели

357

бы внушить убеждение, что мало вероятно, что Спиноза пользовался геометрическим методом" для доказательств и обоснований, "но что он избрал этот метод изложения, потому что этот метод был естественнее всего для номиналистического знания, которое хотело иметь общим с математикой феноменализм и позитивизм".

Господин Вале должен был бы научиться до некоторой степени правильно и ясно писать на немецком языке, прежде чем пользоваться им для философских дебатов. По-немецки не говорят

"Aehnlichkeitspunkten der Philosophte zur Mathematik" (стр. 8) и "Vergleichungspunkten der Mathemafik zur Philosophie" (стр. 12); не скопляют без цели вспомогательные глаголы до невыносимой высокопарности и не говорят о пунктах сходства, "welche zu schwach sind, um Spinoza bestimmt haben zu konnen" (стр. 14).

Главное сочинение Спинозы называется не

"Ethices" (стр. 23), a Efhica и т. д., и т. д.

Обе следующих статьи г. Вале "Об отношении между субстанцией и атрибутами в "Этике" Спинозы" и "Учение о блаженстве в "Этике" Спинозы" страдают теми же лингвистическими и логическими извращенностями и недостатками.

Философско-историческое отделение

358

Императорской академии наук в Вене включило эти статьи в свои труды, где они находятся в т. CXVI, CXII, CXIX (1888 и 1889) основания, по которым он следуют; поэтому они не должны также быть оцениваемы по целям, или идеалам. Идеал это учение признает идолом, который имеет свое основание не в природе вещей, а лишь в человеческом воображении. Философия, которая сводит все к прототипам, или конечным целям, и объясняет из них, является в глазах Спинозы антиподом всякого подлинного и истинного познания; поэтому он равнодушно и почти презрительно отворачивается от философии древности, которая в лице Платона и Аристотеля основала свои величайшие системы на понятии цели. Задача и метод решения даны: порядок вещей должен быть понят из его вечной причины, т. е. выведен из существа Бога. Отсюда первый вопрос: что есть Бог, или как должно мыслиться существо Бога?

Понятие, от которого зависит все необходимое познание, есть понятие причины. Чтобы ясно и отчетливо понять порядок вещей в его целом, мы должны иметь возможность вывести его из первой причины; поэтому должна существовать такая первая причина, которая не зависит ни от чего другого: существо, которое

358

есть причина самого себя. – Это понятие Спиноза ставит во главе своей философии, это понятие образует фундамент всей системы. "Под причиной самого себя я разумею то, существо чего включается в себя существование, или природа чего необходимо должна мыслиться существующей". Так гласит определение. Но то, что есть в себе и постигается из себя, Спиноза называет в своем третьем определении субстанцией. Этому понятию не соответствует ни одно существо, кроме "causa sui". Поэтому мы должны будем высказать положение: субстанция есть причина самой себя, она существует исключительно в силу самой себя и отнюдь не в силу какого-либо другого существа. Она существует не в силу чего-либо другого, следовательно, не обусловлена также каким-либо другим существом и не зависит от него; она зависала бы от него, если бы в какой-либо форме была ограничена, ибо если меня ограничивает другое существо, то я завишу от него и уже не существую в силу самого себя. Но если субстанция ничем не ограничена, то она совершенно неограниченна, или бесконечна: ens absolute infinitum. Этим понятием Спиноза объясняет понятие Бога. "Под Богом я разумею абсолютно бесконечное существо или

359

субстанцию". Этим объяснением начинается шестое определение. Так выводится важная и многозначительная формула: субстанция – Бог

(substantia sive Deus).

Если бы было много субстанций, то они в каком-либо отношении были бы различны; тогда каждая субстанция была бы тем, что другие не суть, и не была бы тем, что другие суть. Следовательно, каждой субстанции, поскольку она отлична от других, было бы присуще небытие, недостаток, или граница, которая уничтожает ее бесконечность и тем самым ее самое. Если бы было много субстанций, то в каждой имело бы место ограничение; субстанция не была бы уже бесконечной, не была бы самой собой. Следовательно, существует не много субстанций, а лишь одна, или, как выражает Спиноза это положение: "Кроме Бога, ни одна субстанция не может ни быть, ни мыслиться". Мы видели уже происхождение этого положения в порядке теорем (где оно является четырнадцатой) и проследили шаг за шагом этот порядок. Из неограниченности Бога непосредственно следует его единичность397.

"Все, что есть, есть либо в себе, либо в другом". Так гласит первая аксиома. Что есть в себе, называется субстанцией; что есть в другом,

361

божественной деятельности исключено всякого рода принуждение и давление: Он действует лишь по законам своей природы, не будучи вынуждаем ничем, ни внешней, ни внутренней причиной. Следовательно, он действует совершенно свободно и, таким образом, является свободной причиной всех вещей403.

Резюмируем все эти определения, выведенные в точной последовательности. Первичное существо должно мыслиться, как причина самого себя, или субстанция, последняя – как абсолютно бесконечное существо, или Бог; Бог есть единственная субстанция и, как таковая, объемлет собою все, поэтому все должно следовать из Него; Он есть причина всех вещей, не только их бытия, но и их существа, и притом их единственная, первая, внутренняя, свободная причина. В божественной деятельности или причинности состоит могущество Бога. Так как вне существа Бога нет причины Его деятельности, то мы не можем различать Его могущество от Его существа; оба тождественны: "Dei potentia est ipsa ipsius essentia".404

Здесь мы встречаемся с трудностью в понятии Бога, которая должна быть основательно устранена прежде, чем мы пойдем дальше. Установлено, что все вещи следуют из

362

необходимости природы Бога и из нее одной: поэтому Бог есть необходимая причина всех вещей. Но вместе с тем Он должен быть их свободной причиной. Но определение необходимости отлично от определения свободы. Таким образом, понятие Бога, на первый взгляд, наталкивается на антиномию, так как о Нем утверждается противоположное. В действительности, это противоречие – лишь кажущееся. Есть необходимость, которая равносильна принуждению или насилию: я действую вынужденно и в этом смысле необходимо, когда я завишу от воздействия чужой мне причины; мы назовем эту необходимость внешней, или обусловленной; таково понятие, которое Спиноза противопоставляет понятие свободы; необходимость в смысле принуждения или насилия есть крайняя противоположность свободы и, как таковая, безусловно исключена из существа и деятельности Бога. Наоборот, так как вне существа Бога нет ничего, что могло принуждать его, то Бог должен быть объяснен через противоположное понятие: Он совершенно свободен.

Есть (в воображении людей) свобода, которая равносильна произволу, так называемая свобода

362

воли, в силу которой можно одинаково хорошо и делать что-либо и не делать: такая свобода есть крайняя противоположность всякого рода необходимости. Если бы божественная деятельность была свободна в этом смысле, то ничто не было бы необходимым и познаваемым; но если необходимость мыслится так, что она исключает всякое принуждение, а свобода – так, что она исключает всякий произвол, то оба понятия становятся равнозначащими. Это равенство свободы и необходимости ясно следует из понятия Бога: являясь причиной самого себя, Он вместе с тем есть следствие самого себя, Он есть то и другое в одном существе. Что постигается, как следствие, то необходимо. Бог, как причина самого себя, свободен; как следствие самого себя, он необходим. Мы не можем различать одно от другого: потому в Нем свобода и необходимость совершенно тождественны, Его свобода есть Его необходимость, и наоборот. Ибо быть причиной самого себя значит существовать безусловно необходимо, эта необходимость исключает всякую причину, которая была бы отлична от существа Бога и, следовательно, есть не внешняя необходимость, не принуждение, не насилие, а необходимое следствие из понятия вещи. Эту необходимость Спиноза ясно

363

определил, как противоположность внешней необходимости, и обозначил словом вечность.

Необходимость, как насилие, противопоставляется свободе, необходимое следствие, как вечность, противопоставляется насилию или внешней необходимости. "Под вечностью я разумею само существование, поскольку оно постигается, как необходимое

следствие из простого определения вечного существа405". В этом понятии свобода и

необходимость есть одно и то же. Бог, как причина самого себя, есть "res libera", как следствие самого себя (как необходимое бытие) – "res aeterna". Свобода и необходимость не различаются в деятельности Бога, подобно тому, как причина и следствие тождественны в Его понятии: Его свобода есть вечное могущество, Его необходимость есть вечное бытие. Не то чтобы Он был в одном отношении свободен, в другом – необходим; наоборот, Он в одном и том же смысле есть то и другое; "Он есть первичная и по тому свободная причинность". Эта свобода не есть способность, которая превосходит причинность и может по произволу действовать так или иначе; эта способность, которая обыкновенно обозначается словом свобода, и которую мы, в отличие от этого, будем лучше

363

называть свободой воли, или произволом, вообще не имеет места в учении Спинозы; поэтому нет противоречия в том, что наш философ утверждает свободу Бога и все же отрицает свободу вообще, ибо свобода, которую он признает, есть совсем иная свобода, чем та, которую он отвергает. Свобода Бога есть свободная причина, а не свободная воля: она есть causa libera, а не libera voluntas, она равносильна первичной, или вечной, причинности, а последняя тождественна с имманентной необходимостью вещей.

Мы можем объединить свободу и необходимость в понятии свободной необходимости, которым сам Спиноза мимоходом в одном из своих писем объясняет понятие свободы: "Ты видишь, – пишет он, – что свободу я усматриваю не в свободном решении, а в свободной необходимости406") Эта тождественность свободы и необходимости может быть иллюстрирована математическим примером. В понятии круга содержится равенство всех его радиусов, эта геометрическая истина просто следует из определения круга и через него одного: поэтому она есть вечная необходимость; круг открывает в этом лишь необходимые свойства своего существа и ничто иное, он не

364

извне вынужден иметь эти качества, а имеет их в силу своей природы и перестал бы быть кругом, если бы не имел их: в этом смысле можно сказать, что круг есть единственная и потому свободная причина того, что его радиусы равны. Но есть ли эта свобода произвол или возможность действовать иначе? Может ли, например, круг также осуществить, чтобы его радиусы не были равны? Явная невозможность! Все его качества следуют из одного его существа: в этом состоит его свобода; но они должны следовать из этого существа, они образуют его понятие, круг перестает быть тем, что он есть, если он изменяет одно из из этих качеств: в этом состоит его необходимость. Таким образом, ясно, что та и другая означает одно и то же.

Так же обстоит дело в вечной причинностью, т. е. бесконечным существом, из которого следует бесконечное бытие. Нет власти, которая могла бы принудить к чему-либо или заставить что-либо сделать вечную причинность или божественную деятельность; нет власти, которая могла бы устранить ее и малейшим образом изменить: с одной стороны, нет принуждения, с другой – нет произвола. Все, что есть, вытекает исключительно из могущества Бога, но и должно вытекать из него, оно не может ни отсутствовать,