384

II. БЕСЧИСЛЕННЫЕ АТРИБУТЫ БОГА

1. ПРОБЛЕМА И ОБОСНОВАНИЕ

Реальность атрибутов установлена: они суть реальные, содержащиеся в существе Бога качества, которые существуют независимо от познания и вне разума. "Бог состоит из бесконечных атрибутов" (infinitis attributis), из которых

в первом предложении одновременно упоминается об атрибутах. То же применимо к рассуждениям в Ер. IV. (Grundriss. Bd. II. S. 57. Anmkg.) каждый выражает вечную и бесконечную сущность". Что означают эти infinita attributa, из которых состоит субстанция? Каждый атрибут, выражая вечную и бесконечную сущность, по своему существу вечен и бесконечен. Было бы излишней тратой слов объявить: Бог состоит из бесконечных атрибутов, из которых каждый бесконечен. Очевидно, Спиноза своим первым определением говорит не то, что он повторяет во втором. Последнее относится к качеству атрибутов (каждый из них бесконечен "в своем роде"), а, следовательно, первое – к количеству.

384

Каждый атрибут выражает вечную и бесконечную сущность: итак, в Боге есть много атрибутов. Число их не может быть ограниченным, в противном случае само божественное существо было бы в этом отношении ограниченным. А оно "абсолютно бесконечно". Поэтому и число его атрибутов бесконечно или неограниченно

("infinita attributa" – бесконечно многие). Таким образом, утверждение гласит: я разумею под Богом абсолютно бесконечное существо, или субстанцию, состоящую из бесчисленных атрибутов, из которых каждый выражает вечную и бесконечную сущность, или в своем роде бесконечен и в высшей степени совершенен. Мы имеем здесь троякую бесконечность: абсолютную бесконечность Бога, численную (количественную) бесконечность атрибутов и специфическую (качественную) бесконечность каждого атрибута.

Что значат бесчисленные атрибуты? Спиноза нигде не дал настоящего объяснения этому понятию, которое он вводит как технический термин и неоднократно повторяет. Чирнгаузен спрашивает в одном из своих писем, как надо мыслить бесконечные атрибуты: познаем ли мы более, чем мышление и протяженность, лишены ли создания, состоящие из других атрибутов, понятия протяженности, существует ли столько

385

же миров, сколько атрибутов? Спиноза отвечает на первый вопрос, что человеческий дух не способен назвать иные атрибуты, кроме мышления и протяженности, на второй вопрос он не отвечает, а по поводу третьего ссылается на схолию в "Этике", в которой говорится: "Поскольку вещи рассматриваются, как модусы мышления, мы должны объяснять порядок всей природы или причинную связь из атрибута мышления; а поскольку они являются модусами протяженности, совокупный порядок вещей также должен быть объяснен из атрибута протяженности. Так же я мыслю и в отношении других атрибутов. Поэтому Бог, состоя из бесчисленных атрибутов, в действительности есть причина вещей, как они суть в себе (rerum, ut in se

sunt); пока я не могу отчетливее объяснить вопрос435". Этим он оставляет вопрос темным, и я

не знаю места, в котором бы он отчетливее выяснил его. Он дает такой ответ, что мы стоим перед новым вопросом: что значит "вещи, как они сутьвсебе(res, ut in se sunt)?"

Легко можно объяснить, как Спиноза приходит к признанию бесчисленных атрибутов. Полнота существа Бога должна быть неограниченной, как сам Бог; безграничное существо требует бесчисленных атрибутов, при

385

созерцании Бога наш кругозор не должен ограничиваться определенной сферой Его действия, а расширяться до бесконечности. Это осуществляется через посредство бесчисленного множества атрибутов. Чем более реальности имеет существо, тем больше оно имеет и атрибутов: поэтому совокупность всякой реальности должна иметь их, очевидно, бесконечно много. Атрибут выражает вечную и бесконечную сущность, каждый в своем роде, род этот – определенный, поэтому возможны многие роды. Атрибут не исключает детерминации, тогда как существу Бога она противоречит. Если бы Бог обладал лишь определенным числом атрибутов, то объем Его могущества был ограниченным, Он не был бы тогда бесконечным могуществом, т. е. бесконечным существом. Но так как атрибуты определенны по своему роду, то они должны быть по своему числу неопределенны или неограниченны, если они хотят действительно заполнить существо Бога, как того требует равенство "Deus sive omnia Dei attribute". Мы увидим, что Спиноза позднее постоянно подчеркивает лишь два атрибута, под которыми мы познаем существо Бога. Против возражения, что числом и родом этих атрибутов он ограничивает существо Бога и тем отрицает Его

386

бесконечность, его охраняет с самого начала признание infinite attribute; он может ответить, что эти два определенных атрибута суть именно лишь два из бесчисленного множества божественных качеств.

Мы объяснили, как Спиноза пришел к понятию или к необходимому признанию бесчисленных атрибутов; но этим еще не объяснено, что они означают. Каждый атрибут вечен, каждый в своем роде бесконечен и в высшей степени совершенен, каждый познаваем лишь из себя самого. Бесчисленные атрибуты суть, следовательно, бесчисленные первичные, бесконечные, вечные сущности. Спрашивается, что они означают? В этом вопросе заключается проблема. Проблема эта не разрешается формалистическим воззрением, согласно которому атрибуты суть лишь предикаты, которые разум приписывает Богу: бесконечный разум приписывает ему бесчисленные предикаты, конечный (человеческий) – лишь два предиката мышления и протяженности436. Познанные, или адекватные, предикаты суть в учении Спинозы действительные качества познанного объекта; поэтому это объяснение не разрешает вопроса, а лишьсводитегоктомужепункту.

386

2. АТРИБУТЫ, КАК СУБСТАНЦИИ

Мы подошли к такому месту учения Спинозы, где всему нашему пониманию его грозит опасность крушения. Мы защитились против того воззрения, которое признало атрибуты простыми формами познания, предикатами разума, и тем превратило их в модусы, ибо разум, как конечный, так и бесконечный, в учении Спинозы признается модусом; в таком случае не остается более основания различать атрибут, как особое понятие, от модуса. Теперь нам грозит обратная опасность со стороны воззрения, которое хотя отнюдь не оспаривает реальности атрибутов, а наоборот, подтверждает ее, но не находит основания различать атрибуты от субстанций.

Спиноза объявляет: "Я разумею под субстанцией то, что есть в себе и постигается через себя само"; он говорит об атрибуте: "Каждый атрибут должен постигаться через самого себя". Каждый выражает вечную и бесконечную сущность, подобно субстанции. Чем же тогда отличается атрибут от субстанции? Подобно последней, он бесконечен; подобно последней, он первичен и явствует из себя самого. Но если он не отличается от субстанции, то

387

различные атрибуты суть различные субстанции, бесчисленные атрибуты – бесчисленные субстанции. Субстанция неделима, она есть основа вещей; бесчисленные субстанции суть, следовательно, бесчисленное множество неделимых основных существ. Чем тогда отличаются эти субстанции от атомов, от признания простейших первичных существ? Бесчисленные атрибуты, правильно понятые, суть бесчисленные субстанции, они не противоречат понятию субстанции, а, наоборот образуют его, но они опровергают и уничтожают понятие единой и единственной субстанции.

Когда Спиноза объявляет Бога "бесконечным существом" и прибавляет: "т. е. субстанцией, состоящей из бесчисленных атрибутов", то истинный смысл этого положения состоит в том, что Бог есть совокупность бесчисленных субстанций, которые образуют простейшие элементы всех вещей. Это понятие Бога не противоречит пантеизму, но противоречит монизму, за который обыкновенно принимается учение Спинозы. Монистическое понимание этого учения есть коренное недоразумение, недоразумение роковое и опасное по своим последствиям, ибо оно увлекло философию, которая подчинилась влиянию Спинозы, с

388

истинного пути и направило ее на ту дикую тропу, где находятся Шеллинг и Гегель с их приверженцами, ложность направления которых изобличил Гербарт. Тем более важно радикально устранить это недоразумение, которое в новой философии играет роль πρω~τον φευ˜’ δος, и поставить на место монистического понимания учения Спинозы атомистическое или индивидуалистическое его понимание, которое получается в результате правильного истолкования системы. Спиноза был пантеистом, но не в качестве мониста, а в качестве индивидуалиста. Такова точка зрения, с которой Карл Томас (Karl Thomas) во многих сочинениях остроумно, но безрезультатно пытался развить свой взгляд на учение Спинозы437. Его тенденция мешалаемубеспристрастнопроверитьвопрос.

В том единственном месте "Этики", где Спиноза, по его мнению, объяснил понятие бесчисленных атрибутов и к которому он отсылал Чирнгаузена, говорится: "Бог, поскольку Он состоит из бесчисленных атрибутов, есть в действительности причина вещей, как они суть в себе, и я не могу пока объяснить дело более отчетливо". Эти слова, по-видимому, благоприятствуют индивидуалистическому пониманию. Что есть в себе и постигается из себя,

388

то Спиноза называет субстанцией. Если Спиноза признает вещи, которые суть в себе, а потому не могут иметь свою причину вне себя и должны постигаться из себя самих, то эти вещи представляются первичными существами, или субстанциями. И если Бог, поскольку Он состоит из бесчисленных атрибутов, есть в действительности причина этих вещей, то Он может быть таковой, лишь по скольку Он сам состоит из этих первичных существ или образует их совокупность. Спиноза не дал сам этого объяснения, а заключил свою схолию замечанием, что он не может пока изложить яснее понятие бесчисленных атрибутов.

Мы нашли, что этим он оставил вопрос невыясненным. Согласно Томасу, он сознательно оставил его невыясненным и намеренно скрыл истинное содержание своего учения. Чтобы как можно более приспособить свое учение к предрассудкам мира, он придал своему понятию Бога внешний вид единства, который менее резко и ярко уклоняется от обычных представлений, чем коллективистическое понимание, согласно которому Бог образует совокупность бесчисленных субстанций. В действительности, Спиноза проповедует не одну субстанцию, а многие; в действительности, он проповедует

389

противоположное тому, что он, по-видимому, учит. Чтобы понравиться широкой публике, он прикрылся единством Бога, как вывеской; чтобы скрыть истинный смысл своего учения, он окутал его покрывалом математического метода, он сознательно представил двусмысленную систему, экзотерическая сторона которой имела внешний вид монизма, тогда как ее эзотерическое зерно содержало индивидуализм и не могло остаться скрытым для более глубоких знатоков, которые умели заглянуть за покрывало. Его действительное учение о несотворенных, простых первичных существах, элементах протяженности и мышления, было уже высказано в Трактате об

усовершенствовании разума и затем скрыто в

"Этике438".

Однако применение математического метода далеко не по вкусу толпе и, вместе с тем, отнюдь не служит нашему философу для того, чтобы сделать его учение двусмысленным. Если он изложил в этой форме картезианские принципы, будучи убежден в их несостоятельности, то отсюда отнюдь не следует, что он считал математическое доказательство недостоверным и пользовался им, как средством обмана. Это

неосновательное возражение было уже выше опровергнуто439. Что же касается "субстанции",

389

то, согласно принципам математического метода, их возможность, очевидно, должна признаваться до тех пор, пока не доказаны единство и единичность субстанции. Это доказывается в 14-ой теореме первой книги "Этики". Поэтому,

если в предыдущих теоремах говорится о субстанциях440, то порядок положения говорит не

за, а против Томаса: это – этапные пункты, которые ведут к положению, что есть не многие, а лишь одна субстанция. И если в доказательстве 15-й теоремы снова повторяется слово "субстанции", как это особенно подчеркивает Томас, то простая проверка этого места показывает, что оно не подтверждает его воззрения, а опровергает его. Доказательство начинается положением: "Кроме Бога, ни одна субстанция не может ни быть, ни мыслиться". Из единства Бога следует единство субстанции; вне Бога нет субстанции, вне субстанции нет модусов: поэтому все в Боге и нет ничего вне Его, ибо "все есть либо в себе, либо в другом", как утверждает первая аксиома. Открыто ссылаясь на эту аксиому (которая еще не исключает множества субстанций), Спиноза говорит: "Но нет ничего, кроме субстанций и модусов. Поэтому, вне Бога ничтонеможетнибыть, нимыслиться441".

Единство субстанции установлено, и точно

390

так же бесчисленное множество атрибутов. Возникает вопрос: как соединить то и другое? Если ответить вместе с Томасом: "В учении Спинозы есть не одна, а много субстанций, бесчисленные атрибуты суть бесчисленные субстанции", – то этим вопрос не разрешается, а отрицается. Учение Спинозы держится исключительно на понятии единой субстанции, которое имеет не внешнее значение, а служит опорой всей системе. Понятие бесчисленных атрибутов предшествует положению о единстве субстанции. Спиноза показывает, при каких условиях субстанции только и могут быть различными; затем доказывается, что из этих условий ни одно не имеет места; единство субстанции выясняется из невозможности обратного, т. е. из невозможности различных субстанций. Возможность последних предполагается, чтобы затем опровергнуть ее и таким путем доказать положение, что есть лишь одна субстанция. Таким образом, бесчисленные атрибуты не суть бесчисленные субстанции.

390

3.АТРИБУТЫ, КАК СИЛЫ

Кпонятию причины необходимо принадлежит понятие влияния и действия. Если Бог есть причина всех вещей, то последние суть действия Бога, и Бог есть не только присущая им причина, но, вместе с тем, и их действующая и производящая причина. Действующая причина есть сила. Бог есть единственная причина, поэтому Он есть также единственная сила, производящая все явления и действующая в каждом из них определенным образом; существуют бесчисленные явления, поэтому существуют бесчисленные силы, в которых состоит полнота существа Бога: "Substantia coustat infinitis attributis". Атрибуты Бога суть его силы.

Ичем иным они могли бы быть? Связь – самая простая: атрибут относится к Богу, или к субстанции, как сила к причине, как первичная сила к первичному существу.

Поэтому каждый атрибут должен постигаться из себя самого, ибо он есть первичная сила; поэтому каждый атрибут выражает вечную и бесконечную сущность, ибо Он есть выражение божественного существа; но так как каждый атрибут производит бесчисленное множество

391

явлений определенного рода, то он также лишь "в своем роде (in suo genere) бесконечен и в высшей степени совершенен". Отдельные вещи преходящи и временны; но то, что действует в вещах и сохраняет свое действие в смене явлений, имеет вечное и божественное происхождение. Эти действующие в вещах силы суть вещи, не как они возникают и проходят, а "как они суть в себе". Носителями этих сил суть не сами вещи, а Бог, ибо Он один есть всесильное первичное существо. Лишь теперь мы понимаем то положение Этики, которое должно было объяснить нам attributa infinita, но оставило их невыясненными: "Бог, поскольку Он состоит из бесчисленных атрибутов, есть в действительности причина вещей, как они суть в себе". Это значит: Бог, как совокупность первичных сил, есть причина вещей, поскольку они имеют действующую природу.

С точки зрения Платона, идеи или прототипы (конечные цели) вещей являются истинной действительностью; здесь одна идея,. высшая и совершеннейшая (идея добра), проявляется в бесконечном множестве идей. С противоположной точки зрения Спинозы, отрицающей всякие цели, истинно сущим признается действующая причина; здесь одна

391

субстанция содержит бесконечное множество атрибутов. У Платона идея добра, которая совершеннее всего выражает существо Бога, состоит из мира идей; у Спинозы субстанция, равнозначащая Богу, состоит из мира сил. Как в математике те бесчисленные вечные истины, которые содержатся в природе пространства, не противоречат понятию единого пространства, так и в учении Спинозы бесчисленные атрибуты не противоречат понятию единой субстанции, а, наоборот, наполняют последнюю бесконечным богатством сил, из которых с постоянной необходимостью вечно следуют бесчисленные вещи. Атрибуты придают силу субстанции, которая в противном случае была бы лишь неподвижным и бессильным существом, бесплодным и безжизненным единством, "ночью абсолютного, в которой вымирают все различия".

Атрибуты в учении Спинозы суть, следовательно, не субстанции, или атомы, а силы, или потенции. Лишь при таком воззрении мы избегаем той дилеммы, которая с двух сторон грозит пониманию этого учения. Атрибуты нельзя объяснять ни формалистически (модалистически), ни атомистически (индивидуалистически). В первом случае отрицается реальность атрибутов, во втором –

392

единство субстанции; в обоих мы стоим перед альтернативой: либо признавать одну субстанцию

иотрицать все содержащиеся в ней атрибуты, либо признавать действительность атрибутов и отрицать единую субстанцию, чтобы допустить множество. Первый путь ведет к формалистическому воззрению, второй – к индивидуалистическому, на обоих теряется характерное понятие атрибутов. Либо они имеют значение форм познания и теряют свою реальность, либо они имеют значение реальностей и перестают быть атрибутами. Эта дилемма ложна. Оба воззрения противоречат духу

исловам Спинозы, учение которого покоится на положении: субстанция и ее атрибуты. Оба понятия связаны так же тесно, как понятия причины и силы.

Мы учим лишь тому, чему учил сам Спиноза. Уже в Кратком трактате он открыто заявил, что протяженность мышления, как и атрибуты вообще, суть действенные способности, или силы; мы ссылаемся на то место, которое мы, предугадывая настоящий вопрос, отметили, как заслуживающее внимания442. Что Спиноза изменил это свое учение и, как полагает Тренделенбург, не сохранил его в "Этике", а, наоборот, понимал здесь под атрибутами

392

различные виды определения, – это есть

необоснованное и по существу уже опровергнутое мнение443. Нет ни одного места, где Спиноза

исправил бы себя в этом пункте. Всюду мы встречаем подтверждение прежнего учения. Иначе он не должен был бы, как это он делает в "Этике", объяснять атрибут мышления, как

"infinita cogitandi роtentia". Наш взгляд на спинозистское понятие атрибута столь просто обоснован в учении философа и столь недвусмысленно высказан в нем, что он встретил одобрение других лиц, которые в последнее время обстоятельнозанималисьэтойтемой444.

Атрибуты суть основные силы. Из их понятия следует, что они независимы один от другого, и что ни один из них не может быть выведен из другого. Из божественного всеединства следует непрерывная и единообразная связь всех вещей, в которой не может быть независимых друг от друга миров. Подобный взгляд возможен в атомистическом учении, но не в монистическом учении Спинозы. Поэтому мы должны выступить против воззрения, согласно которому бесчисленные атрибуты суть бесчисленные миры, а пантеизм Спинозы объявляется "поликосмизмом". На вопрос Чирнгаузена, существует ли столько же миров, сколько

393

атрибутов, Спиноза отвечает ссылкой на известную уже нам и неоднократно цитированную схолию445, в которой вопрос остался невыясненным. Однако Спиноза категорически говорит, что человеческий разум способен познавать лишь два атрибута Бога, и что из этих двух атрибутов не может быть

выведен или постигнут никакой другой атрибут446. Поэтому до обсуждения всех

дальнейших вопросов надлежит обсудить: в чем состоят эти два атрибута и как они относятся к бесчисленныматрибутам?

Мы познали в последних полноту силы Бога и резюмируем наш общий вывод в формуле Спинозы: "Deus sive omnia Dei attributa447".