54

Глава пятая

УЧЕНИЕ МАЛЬБРАНША. А. ОККАЗИОНАЛИСТИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА ПОЗНАНИЯ

I. ДУАЛИЗМ И ОККАЗИОНАЛИЗМ

1. СУБСТАНЦИАЛЬНОСТЬ ВЕЩЕЙ

Основной умозрительный вопрос, исследуемый в учении нашего философа, состоит в применении дуалистических принципов к проблеме нашего познания вещей: каким образом дух может постигать природу тел, если между ними нет ни малейшего естественного сродства, а наоборот, они безусловно противоположны один другому? В признании этой противоположности Мальбранш мыслит совершенно картезиански; он объявляет, вместе с Декартом, коренное различие между мыслящей и протяженной субстанцией основой философии и, подобно Декарту, определяет субстанцию следующим образом: она есть та сущность, которая может мыслиться и быть без чего-либо другого, тогда как ее

54

состояния или модификации, способ ее бытия (maniere d'etre), этого не могут. Мышление же независимо от протяженности, и наоборот; поэтому мыслящие и протяженные существа (духи и тела) самостоятельны одни по отношению

кдругим, и в этом смысле суть субстанции41. Протяженность делима, ее части могут быть

соединяемы и разъединяемы, откуда возникают пространственные отношения, распределяющиеся в различном и изменяющемся порядке; порядок, в который складываются части, есть фигура, ее пространственное изменение есть движение. Протяженность не имеет иных модификаций, кроме фигуры и движения; соответствующая модификации мышления суть представление и влечение. Способность представления выражается в троякой форме чувственного восприятия, воображения и чистого разума, способность влечения – в двоякой форме склонностейистрастей.

Каким образом может иметь место истинное познание вещей на основании человеческого мышления, подверженного подобным модификациям? Мы впадаем в заблуждения и должны исследовать их источники, чтобы найти путь к истине. Быть может, в силу природы нашего мышления, мы на каждом шагу рискуем

55

сбиться с пути, быть может, в каждой его модификации таятся блуждающие огни, которые мы принимаем за свет истины. Эти заблуждения должны быть вскрыты. Истинное познание видит вещи, как они суть сами по себе, без всякого постороннего придатка; наоборот, наше восприятие и воображение берет вещи не так, как они суть сами по себе, а как они действуют на нас

ив своем воздействии относятся к нашему ощущению. Точно так же мы не можем проникнуть в сущность вещей под влиянием наших склонностей и влечений; мы не видим их так, как они суть сами по себе, а ощущаем лишь их ценность и значение для нас, изменяющиеся смотря по условиям нашей жизни. Таким образом, то, что мы (в ослеплении) представляем через посредство чувственности и воображения, склонностей и страстей, есть не истинная природа вещей, а лишь их отношения к нам; все это, в сущности говоря, есть лишь наши представления

ичувства, определяемые внешними впечатлениями. С другой стороны, чистый разум (esprit pur), взятый сам по себе и изолированно от всего остального, будучи по своей природе противоположен вещам вне нас и независим от остальных модификаций мышления, не может ясно и отчетливо познавать ни природы вещей,

55

ни их отношений к нам.

Итак, каждая форма нашей способности представления и влечения есть источник заблуждения, путь, который уводит нас от истины. Чтобы найти последнюю, надо избегнуть этих ложных путей, а потому прежде всего знать их. Поэтому задача нашего философа распадается на исследование указанных пяти источников заблуждения и установление общего метода нахождения истины. Сообразно этому, его труд делится на следующие шесть книг: 1) о чувственности, 2) о воображении, 3) о разуме или чистом духе, 4) о склонности или естественных душевных движениях, 5) о страстях, 6) об общем методе нахождения истины. Основной вопрос образует проблема познания; понимание последней, как мы видим, вполне определено

дуалистическими принципами картезианского

учения42.

56

2. НЕСПОСОБНОСТЬ ВЕЩЕЙ ДЕЙСТВОВАТЬ

Сущность телесного мира состоит только в протяженности; последняя делима, подвижна и способна принимать различные формы. Тела могут быть движимы, но не могут сами двигаться; протяженность бессильна, тела не суть движущие силы. Все, что совершается в телесном мире, есть только движение, но никакое тело не имеет силы создавать движение и не есть его производящая и действующая причина. Но движение есть единственный род действия, который можно было бы приписать телу. Если тело не в состоянии вызывать движение, то оно не может производить вообще ничего, т. е. оно само по себе совершенно бессильно и не способно воздействовать на дух и изменять его состояния. Материя не может модифицировать духа, она не может производить на него ни приятного, ни неприятного впечатления, не может делать его ни счастливым, ни несчастным. Но так как мир состоит из духов и тел, тела же не могут ничего производить ни в их собственной сфере, ни в сфере духов, то отсюда вытекает положение: не сами тела действу ют, а через них действует нечто

56

иное. Если действующую силу мы назовем причиной, то необходимо признать, что телесная природа нес пособна служить причиной: тела не суть реальные или действительные причины.

Могло бы казаться, что движение, причиной которого не могут быть тела, создается духами. Но как могут духи двигать тела, когда природа тех и других исключает всякую связь между ними? Однако соединение или смешение есть род связи и само немыслимо без движения. Человек есть соединение души и тела, но ни душа не может сама но себе притягивать тело, ни тело – душу; таким образом, человеческое мышление есть соединение двух субстанций, из которых ни та, ни другая не могла осуществить этого соединения. Поэтому причина человеческого бытия лежит не в сфере природы – ни в духовных, ни в телесных вещах. Человеческая воля не может двигать ни одно, даже самое ничтожное, тело. Я хочу двинуть моей рукой в определенном направлении; движение совершается так, как я желал его. Если бы воля была производящей причиной движения, то между нею и движением должна была бы иметься познаваемая необходимая связь, движение должно было бы непосредственно или косвенно зависеть от воли, т. е. от сознания, и мы тем

57

сильнее овладевали бы движениями нашего тела, чем яснее мы сознавали бы связь между волей и движением во всех промежуточных ее звеньях; в таком случае, анатом был бы вместе с тем лучшим атлетом.

Движение руки следует велению воли, причем мы не видим их взаимной связи и даже не знаем всего ряда промежуточных звеньев, переносящих движение с воли на тело. Следовательно, движение происходит совершенно независимо от нашего мышления и знания. Но так как воля есть модификация мышления, то движение совершается и независимо от нашей воли; оно следует за ней, но не из нее. Даже если мы в состоянии проследить передачу движения от одного члена к другому, то мы этим никоим образом не познаем зависимость его от воли. Жизненные силы через посредство нервов приводят в движение наши мускулы, а через них

– нашу руку; мы видим лишь, как одно движущееся тело движет другое, но мы не видим, как воля создает движение жизненных сил, как душа двигает тело. Эта связь не познана и непознаваема; она от природы невозможна, ибо между волей и движением, между душой и телом, между мышлением и протяженностью немыслимо никакое общение на почве их естественной

57

деятельности.

Тело не движет ни тела, ни духа, и само не приводится в движение духом. Если, однако, несмотря на то, тела закономерно связаны между собой и с духами, если существует порядок вещей, то причиной последнего никогда не может быть сама действующая природа вещей. Вещи не суть действующие существа, они не суть реальные и истинные причины: они не действуют. Однако естественные события кажутся нам всегда обусловленными естественными причинами. Когда тела сталкиваются, то взаимная передача их движения всегда совершается по неизменному закону. Когда мы хотим двинуть рукой, рука действительно выполняет это движение. Столкновение тел в первом случае и наша воля во втором случае кажутся естественной причиной последовавшего движения. Эта естественная причинность должна быть признана, и вместе с тем надо отвергнуть за естественными вещами способность к действию.

Нам не остается ничего иного, как признать, что естественные причины не суть действующие причины. Шар толкает другой шар, он сообщает ему движение и есть естественная причина этого сообщенного движения. Но так как шар никогда не может быть производящей причиной