IV ОБЩИЙ РЕЗУЛЬТАТ

423

детерминирована и есть действие внешних причин, и так как последние сами имеют конечную природу, сами суть действия других, внешних причин, то в царстве вещей, т. е. в пределах natura naturata, господствует конечная причинность, вторичная причинность, или, что то же, деятельность посредствующих причин.

Поэтому в отношении вещей мы должны строго отличать бесконечную причинность от конечной. В бесконечной причинности действует первая причина, которая не зависит ни от чего иного (causa prima), истинно первичное существо, которое есть в себе и постигается через себя (causa sui); наоборот, в конечной причинности действуют причины, которые сами суть действия других причин, следовательно производные, конечные существа, которые суть и постигаются через иное. Бесконечная причинность действует непосредственно, конечная – лишь через посредствующие причины (causae secundae); первая не обусловлена, последняя обусловлена. Отсюда следует точка зрения, с которой должны быть объясняемы вещи. Выражаясь положительно: в цепи вещей каждая вещь есть действие внешней причины. Выражаясь отрицательно: в цепи вещей нет первой или последней причины, нет первичного существа,

423

нет первичной причины, а есть вторичные причины, нет causae primae, а есть лишь causae secundae.

Конечная причинность есть закон и порядок вещей. Но если каждая отдельная вещь есть действие внешней причины, то ее бытие зависит от условий, которые не лежат в ней самой. Поэтому ни о какой отдельной вещи нельзя сказать, что ее существо включает в себя существование. Напротив, надо утверждать обратное: она может мыслиться несуществующей, она существует не необходимо, не безусловно. В этом отношении о каждой отдельной вещи нужно сказать, что ее бытие случайно; она в своем бытии и действии всецело детерминирована извне, поэтому она не действует ни индетерминированно, ни из собственных внутренних побуждений; она действует неиндетерминированно, следовательно, несвободно; она действует не из собственных внутренних побуждений, следовательно, не по целям.

Это применимо ко всем отдельным вещам, следовательно, и к человеку; человек есть также отдельная вещь, звено цепи, сдерживаемой законом причинности. Поэтому человеческая свобода есть простое воображение, которое

424

сохраняется лишь до тех пор, пока неизвестны причины, по которым действуешь; она есть заблуждение, обусловленное невежеством. Человек, который воображает себя свободным, в глазах Спинозы подобен камню, который бросается и воображает, что его движение есть свободный полет. Как камень стремится продолжать движение, полученное им извне, так и человеческая воля находится в состоянии стремления или требования, причина которого есть не она сама, а вещи, действующие на нее извне. "Такова эта человеческая свобода, которою люди хвастаются, и которая состоит исключительно в том, что люди хорошо знают

свои вожделения, но не знают определяющих их причин477". Действующая причинность может

сама мыслиться лишь в одной форме. Действие следует, когда даны условия, которые необходимы для его бытия. Как бы различны ни были способ действия причин или природа действующих сил, закон, по которому они действуют, во всех случаях один и тот же. Итак, каковы бы ни были свойства вещей, в них есть лишь одна связь и один порядок: связь и порядок действующей причинности. Поэтому Спиноза

говорит: "ordo totius naturae sive causarum connexio478".

425

2. ДУХИ И ТЕЛА

Но все вещи без исключения суть модусы единой субстанции и не могут быть ничем иным, они выражают одно и то же существо "certo ас determinato modo". Субстанция же действует в различных атрибутах, она действует в силу бесконечного мышления и в силу бесконечной протяженности. Поэтому все вещи суть действия как мышления, так и протяженности: как модусы протяженности, они суть протяженные существа, или тела; как модусы мышления, они суть протяженные существа, или души (духи). У Декарта дух, или душа, была субстанцией, ее атрибутом было мышление, модусами последнего

– идеи. У Спинозы мышление есть атрибут бесконечной субстанции, дух – модус (отдельная мыслящая природа); поэтому он называет духов, в качестве модусов мышления, также идеями, а под идеями, так как они суть модусы мышления, понимает также и духов.

Каждая вещь есть одновременно душа (дух, идея) и тело. Спиноза категорически заявляет, говоря о природе человека, что и все остальные

индивиды одушевлены, хотя и в различной степени479. Все вещи одушевлены, все души

425

воплощены. Нет душ без тел, нет тел без душ. Совокупность всех вещей, поскольку они суть модусы мышления, образует мир духов (мир идей); совокупность всех вещей, поскольку они суть модусы протяженности, образует мир тел.

Причина духовного мира есть атрибут мышления, а его порядок есть причинная связь идей; причина телесного мира есть атрибут протяженности, а его порядок есть причинная связь тел. Как относятся тела к духам, если те и другие, очевидно, образуют одни и те же вещи и один и тот же мир?

Духи и тела суть действия различных атрибутов, каждый атрибут в своем роде первичен и бесконечен, поэтому ни один атрибут не может быть выведен или объяснен из другого, ни один не может действовать при содействии другого. То, что следует из мышления, следует только из этого атрибута, а не из какого другого. В пределах мышления ничто не должно объясняться протяженностью, в пределах протяженности ничто не должно объясняться мышлением. Оба атрибута действуют совершенно независимо друг от друга, между ними нет никакого рода причинной связи или взаимодействия; поэтому в духовном мире все объясняется из одного мышления, в телесном

426

мире – из одной протяженности.

Ни один отдельный модус не следует непосредственно из атрибута, модусом которого он служит, но всегда из модификаций этого атрибута: идеи могут быть объяснены лишь из идей, тела – лишь из тел. Столь же невозможно и нелепо объяснить мыслящую природу из телесной, как последнюю – из первой; в мире идей незаконно никакое объяснение, кроме материалистического. Идеи следуют лишь из модифицированного мышления, т. е. в конечном счете из Бога, поскольку Он есть мыслящее существо; то же применимо к телам в отношении модифицированной протяженности. Спиноза называет реальное бытие, выраженное в определенной форм атрибута, "esse formale". Это форменное быте присуще, таким образом, как идеям, так и телам, а не только последним, как это иногда думали; иначе Спиноза не мог бы сказать: "Esse formale idearum". Он отличает от него мыслимое, или представляемое, бытие, т. е. объект представления, как "esse objectivum". Он называет вещь, которая представляется, или выражается идеей, – идеатом.

Я вкратце объяснил эти обозначения для того, чтобы были правильно поняты следующие положения. "Действительное бытие идей имеет

426

своей причиной Бога, поскольку Он берется лишь, как мыслящее существо, но не поскольку Он объясняется с помощью другого атрибута. Это значит: идеи как атрибутов Бога, так и отдельных вещей имеют своей действующей причиной не идеаты, или представляемые вещи, а самого Бога, поскольку Он есть мыслящее существо". "Модусы каждого атрибута имеют своей причиной Бога, поскольку Он рассматривается лишь под тем атрибутом, модусами которого они служат, а не под каким-либо иным480". "Действительное бытие идеи может объясняться лишь из другого модуса мышления, как из своей ближайшей причины, а этот модус опять-таки из другого, и так далее до бесконечности; так что мы должны объяснять порядок совокупной природы или причинную связь, поскольку вещи рассматриваются, как модусы мышления, исключительно из атрибута мышления, и поскольку они являются модусами протяженности – исключительно из атрибута

протяженности. То же применимо к остальным

атрибутам481".

Однако мышление и протяженность, хотя и действуют совершенно независимо друг от друга, все же от века тождественны, ибо они суть атрибуты одной и той же субстанции.

427

Следовательно, и их модусы принадлежат к одной и той же субстанции, и как бы различны они ни были в отношении атрибутов, по своей субстанции, или существу, они тождественны. Модифицированное мышление состоит из духов (душ, идей), модифицированная протяженность – из тел. Духи и тела суть поэтому не различные вещи, а различные формы одной и той же вещи. Одна и та же вещь есть одновременно дух и тело. Что в атрибуте мышления существует, как дух, то же самое существует в атрибуте протяженности, как тело. Что в мышлении представляется, то воплощается в протяженности; и в мышлении не представляется ничто иное, кроме того, что телесно существует в протяженности.

Одни и те же вещи суть одновременно духи и тела, один и тот же мир есть одновременно духовный (мир идей) и телесный мир. Но порядок вещей, безусловно, необходим и не может быть иным, чем он есть. Следовательно, идеи имеют тот же порядок и ту же связь, как и тела. Каждая идея есть следствие другой идеи, которая, в свою очередь, есть следствие другой идеи, каждое тело есть следствие другого тела, которое, в свою очередь, есть следствие другого тела. Но каждое действие может быть познано лишь из той причины, которая его обусловила. Поэтому идеи

427

должны познаваться точно тем же методом, как и тела. Отсюда положение: "Порядок и связь идей

тождественны с порядком и связью

вещей482".

Существо субстанции состоит в причинности, порядок вещей состоит в причинной связи. Эта причинная связь тождественна в идеях и в телах. Так, напр., круг существует в мышлении, как идея, а в протяженности, как фигура. Эта идея и эта фигура по своему происхождению различны, но по своему содержанию тождественны. Идея круга есть модус мышления, фигура есть модус протяженности; первая принадлежит к связи идей

иможет быть объяснена лишь из нее, последняя принадлежит к связи тел и постижима лишь из нее. Никогда из пространственной фигуры не может произойти ее идея или из идеи – пространственная фигура. И однако эта идея и эта фигура выражают одну и ту же вещь, именно природу круга, и в идее этой геометрической величины содержится та же самая реальность, что

ив ее фигуре. Что применимо ко всем вещам, то же самое применимо и к человеку. Человеческий дух и человеческое тело выражают одну и ту же естественную вещь и относится один к другому, как мыслимый круг к протяженному. Если бы человеческое тело было шаром, то человеческий

427

дух был бы идеей этого шара. Человеческий дух есть идея человеческого тела, последнее есть звено телесного мира и может быть постигнуто лишь из порядка и причинной связи телесного мира. Поэтому нужно знать устройство телесной природы, чтобы знать, что есть человеческое тело; а понимание человеческого тела необходимо, чтобы знать, что есть человеческий дух. С этой целью Спиноза намечает основы учения о телах, учения, которое он в своей "Этике" сознательно ограничивает тем, что

необходимо для идеи человеческой

природы483.