350

я привожу, как пример схолий390.

Изложив и расчленив здесь метод Спинозы и его применение, я хочу одновременно указать способ, каким надо читать "Этику". Проследив точно и тщательно синтетический ход изложения до определенного выдающегося пункта, полезно остановиться и столь же точно измерить пройденный путь назад (аналитически), чтобы уяснить себе, что предшествовавшие положения были систематическими условиями, которые шаг за шагом вели к добытому результату. В виде образца может служить приведенный выше анализ четырнадцатой теоремы. И я думаю, этот образец достаточен, чтобы дать понять о тех трудностях, которые должно было преодолеть построение системы в такой архитектонической форме.

350

III.ЗНАЧЕНИЕ МЕТОДА

1.ПОРЯДОК ВЕЩЕЙ

Прежде, чем покинуть область геометрического порядка изложения и начать развивать учение нашего философа в систематической форме, не входя уже более в рассмотрение аппарата и деталей математического метода, мы хотим с точки зрения последнего бросить ориентирующий взгляд на общее миросозерцание Спинозы и на строение его системы. Мы отнюдь не полагаем, что он приспособил свою систему к наперед принятой схеме математического метода; наоборот, характер его мышления и всего образа его мыслей принуждал его избрать именно эту руководящую нить. Но после того, как мы мотивировали математический метод из основной идеи его учения, мы имеем право, исходя из него, обозреть строение целого.

Если вселенная должна быть понята по способу математического метода, то строение и порядок вещей должны совпадать с последним, и природа должна действовать так, как она

351

уясняется математическому образу мышления. В таком случае не совершается ничего, что не могло бы быть доказано математически. Все, что совершается, столь же необходимо, как положения математики. Что в природе вещей необходимо совершается, то в познании вещей должно быть доказуемо, как положение, образующее необходимый вывод. Что не находит себе места в системе этих необходимых выводов, то не имеет места и в порядке вещей: оно не существует в миросозерцании Спинозы и не может в действительности ни быть, ни мыслиться.

Специалист-математик, который ограничивается исследованием чистых величин в пространстве и времени, фигур и чисел, будет также держаться со своим методом и наукой в границах этой области; что переходит эти границы, как, напр., дух, самосознание, свобода, нравственный миропорядок и т. п., к тому он либо будет относиться, как к объектам, оставляющим его равнодушным, либо будет рассматривать, как задачи других наук, которые руководятся другим методом. Напротив, для метафизика, который руководится математическим методом и воспринимает весь порядок вещей в этой системе понятий, не может

351

в действительности существовать ничего, что бы не было математически доказуемо. Отсюда те черты миросозерцания Спинозы, которые так долго пугали и возмущали мир. В самом деле, что следует, если высший и единственный закон вещей точно совпадает с математической необходимостью? Если математический метод должен служить единственной руководящей нитью познания и воспроизводить не только величины, но и сами вещи, то как в этом случае должна мыслиться природа последних?

352

2.НЕОБХОДИМОСТЬ И ВЕЧНОСТЬ МИРА

Вматематическом методе каждое положение следует из предшествующих, и эта цепь выводов приводит в конечном счете к непосредственно достоверным положениям, к основным истинам, от которых она зависит. Каждое зависимое положение познания есть вывод. В математической системе все следует. Всякое положение необходимо, ибо оно основано на предшествующем; в конечном счете, все содержатся в первом основном положении, и все ограничивается тем, что мы поняли их последовательность, что, путем последовательных умозаключений, мы уяснили себе ряд истин. Каждое из этих умозаключений носит характер строгой и неоспоримой необходимости; ни одно не может быть иначе, чем оно есть. Эта необходимость независима от течения времени, в котором мы движемся от одного вывода к другому. Сами истины, которые мы усваиваем на этом пути, не временны; они не возникают и не проходят: они суть; их порядок не имеет характера последовательности во времени.

Поэтому необходимое следование равносильно здесь вечному бытию; каждая

352

математическая истина вечна, так как ее действие не связано с каким-либо периодом времени. Если мы из природы треугольника выводим одно положение за другим, то никто не будет думать, что эти геометрические истины следуют во времени одна за другой, и что одни из них в этом смысле предшествуют другим; все они одновременно содержатся в природе треугольника, они даны в этой пространственной величине, и лишь мы разлагаем систему этих вечных истин на ряд положений, которые мы познаем во временной последовательности одно за другим. Выведение временно, но вывод вечен. Таким образом, если мировой порядок должен быть понят, как система математических истин, то порядок вещей должен мыслиться, как система следствий: каждая вещь есть необходимое следствие другой, и эта цепь действий сводится к первой причине, которая не есть действие другой причины, а есть истинно первичное существо, или причина самой себя. Как в основном положении содержится вся система выводов, как в треугольнике содержатся все его истины, так с первичным существом дана вся совокупность вещей, и вселенная постигается из ее первопричины, как ряд математических теорем – из аксиомы.

352

Вселенная следует, т. е. она необходима, как математическая истина; она следует из первичного существа, как математическая истина из аксиомы: это необходимое следствие есть вместе с тем вечное следствие. Мир не возникает, он есть, как математическая истина не возникает (с течением времени) из аксиомы, а вечно есть и содержится в ней. Следовательно, вселенная должна мыслиться, как необходимый и вечный порядок вещей.

353

3. НЕВОЗМОЖНОСТЬ СВОБОДЫ И ЦЕЛЕЙ

Что постигается по математическому методу есть необходимый вывод из данных положений: что совершается в природе вещей, есть необходимое следствие из данных причин, которые сами суть необходимое следствие. Таким образом, этот необходимый и вечный порядок вещей должен мыслиться, как постоянная причинная связь, как непрерывный ряд причин и действий, оснований и следствий. В этой связи вещей нет силы, которая была бы в состоянии разорвать ее, нет способности, которая могла бы разрушить причинную зависимость и действовать из себя самой, независимо от всякого внешнего определения, т. е. необусловленно: в природе вещей нет свободы; цепь, которая держит ее, есть действительная цепь. Данные причины принуждают каждую вещь быть такой, а не иной, действовать так, а не иначе.

Что совершается в природе вещей, следует из данной причины, которая обусловливает, но не ставит целей. Все совершается здесь по основаниям, но не ради целей; все осуществляется действующими причинами, и ничто не осуществляется причинами конечными. Ибо цель,

355

же, как если бы дело шло о линиях, плоскостях или телах393". Если математический метод в его строгом духе является руководящей нитью всякого истинного познания, то мировой порядок должен мыслиться так, чтобы он совпадал с этим методом, поэтому вселенная должна мыслиться вечной, следовательно, ни как возникновение, ни как творение. Поэтому порядок вещей должен иметь значение постоянной причинной связи, исключающей всякую свободу и всякую целевую деятельность: отсюда тот решительный протест против всякого рода понятий цели, который так характерендляученияСпинозы394.

Мы уясняем здесь эту позицию с точки зрения метода: математический способ рассмотрения противопоставляется здесь телеологической оценке, истинное познание, которое исследует и выводит вещи – воображаемому и ложному пониманию, которое удовлетворяется целевыми понятиями, т. е. невежеству, которое находит себе спокойное убежище в таком представлении. Так судит сам Спиноза в освещающем все его учение приложении к первой книге "Этики". Показав, как люди приходят к измышлению целей, он продолжает: "посмотрите только, до чего доходит в конце концов этот способ представления! Среди столь многих преимуществ, которые природа

355

доставляет человеку, необходимо нашлись и многие невыгодные явления, как бури, землетрясения, болезни и т. д. Последние происходят будто бы от гнева богов, потому что люди обидели богов или упустили что-либо в их почитании; и хотя ежедневный опыт постоянно свидетельствует против этого, и на бесчисленных примерах показывает, что благодетельные или вредные явления природы одинаково настигают без различия благочестивых и безбожных, но люди из-за этого все же не отказались от их вкоренившихся предрассудков. Ибо им было гораздо легче причислять вредные явления природы к другим, незнакомым вещам, о которых не знаешь, какую пользу они приносят, и таким образом оставаться в их теперешнем и прирожденном состоянии невежества, чем отбросить все это измышление и подумать о новом способе объяснения. Они успокаивают себя уверенностью, что решение богов далеко превосходит силу человеческого разумения. И при этом образе мыслей истина действительно осталась бы навеки скрыта от человеческого рода, если бы математика, которая занимается не целями, а исключительно природой и свойствами величин, не показала людям другого мерила истины; и можно было бы, кроме математики,

356

привести еще другие причины, указание которых завело бы нас здесь слишком далеко и которые привели людей к пониманию указанных обычных предрассудков и направили на верный путь к познанию вещей". Объяснение на основании целей должно в конечном счете всегда ссылаться на волю Бога, который устроил вещи так, чтобы случилось то или иное событие. Последнее основание всякого события гласит: "Бог хотел его. Но воля эта непознаваема для человека, и телеологическому образу мыслей не остается иного убежища, кроме asylum ignorantiae395".

Вышеприведенное место достаточно, чтобы показать несостоятельность возражений, которые делает мне Тренделенбург в его "Historische Beitrage" (т. III. стр. 372–374). Мой противник не находит цитаты, в которой Спиноза отвергал бы цель потому, что она противоречит математическому образу мышления. В приведенном выше месте Спиноза говорит: люди никогданеизбавилисьбыотизмышления.

Мы хотели здесь не проверять и оценить весь этот образ мышления, а лишь установить и объяснить. Мы относимся к учению Спинозы совершенно так же, как само последние – к

вещам: non ridere, non lugere, neque detestari, sed intelligere!396 целей при объяснении вещей, если

356

бы математика не направила их на иной путь, он рассматривает последнюю, как источник истинного просвещения. Кроме того, я категорически заявил, что геометрический метод не был наперед принятой схемой, к которой Спиноза приспособлял свое миросозерцание, а формой, в которой он нашел единственное соответствующее ему изложение и которой оно, следовательно, требует по внутренним причинам. Не потому отвергает Спиноза понятие цели, что математический метод исключает его применение, а наоборот, отвергая понятие цели, он пользуется формой геометрического изложения. Об этом будет идти речь в следующей главе.

Основание, по которому Спиноза исключает цели, лежит, по мнению Тренделенбурга, "не в области логики, а в области метафизики". Я отвечаю: единство логического (т. е. познания) и метафизического (т. е. бытия) принадлежит к числу основных положений Спинозы. Если, далее, говорят, что геометрический метод не исключает целей, а, напротив, в каждой своей задаче сам ставит цели и в каждом своем построении выполняет цели, то это возражение, если оно вообще применимо, относится не ко мне, а к Спинозе, и касается не изложения, а оценки