135

оптиком, что его стекла повсюду искались, и даже оставшиеся после его смерти стекла были проданы по хорошим ценам.

Наряду с этим он был дилетантом в искусстве рисования и любил рисовать портреты, разумеется, не с целью извлечения дохода. Колерус сам имел в руках тетрадь таких рисунков, альбом, в котором Спиноза нарисовал ряд своих знакомых и, между прочим, самого себя в образе Мазаниелло. По крайней мере ван дер Спик уверен, что черты этого рисунка похожи на лицо Спинозы. Я предполагаю, что он уже давно научился рисованию и сделал этот набросок в то время, когда история неаполитанского рыбака служила предметом всеобщих толков111.

136

2. ДРУЗЬЯ В АМСТЕРДАМЕ

Немногие друзья, с которыми он находился в близком общении в Амстердаме, были отчасти его сверстники и единомышленники, врачи, разделявшие его интерес к естествознанию и охотно поддававшиеся его влиянию, отчасти же христиане-сектанты, вроде арминиан и меннонитов. Ближе всего к нему стоял врач Людвиг Мейер (Ludwig Meier, соиздатель посмертных трудов Спинозы), который приобрел себе литературное имя и своими собственными работами и которого нам описывают, как человека низкого и крепкого телосложения и сатирического настроения112, и затем Симон де Фрис (Simon dе Vriеs), один из наиболее верных и восторженных поклонников философа. К этому дружескому кругу принадлежат также Иоганн Брессер (Iohann Bresser (?) и Шаллер (Schaller,

иначе Sсhuller), оба также по профессии врачи. Моложе названных лиц Альберт Бург (Albert Burgh), который одно время искал общества философа и затем, перейдя в Италии к римской церкви, с бестактной дерзостью пытался обратить вэтуверуСпинозу.

С друзьями своей юности в Амстердаме,

136

важнейших из которых мы назвали, и в числе которых были, быть может, еще некоторые другие, нам неизвестные, Спиноза остался в постоянной связи и поддерживал духовное общение также и после удаления из Амстердама. Они составляли его аудиторию. Этот небольшой кружок был своего рода спинозистским обществом, которому философ сообщал первые рукописные наброски своего учения; здесь его работы совместно читались, изучались и объяснялись; относительно более трудных и темных мест, которые ученики не могли сами разрешить, они задавали вопросы и поверяли сомнения философу, от которого получали письменные разъяснения.

Из числа друзей меннонитов в Амстердаме прежде всего следует назвать Яррига Иелисса

(Iarrigh Iellis, или Iarig Ielles), который был сначала торговцем пряностями, затем оставил свое дело и всецело посвятил себя созерцательной жизни; он поздние участвовал в опубликовании посмертных трудов Спинозы; далее книготорговца Яна Риеверца (Ian Riеuwertz), который издал труды философа, за исключением Теологико-политического трактата; третий из этих друзей меннонитов, известный нам по одному письму Спинозы, был Петр Баллинг (Peter

137

Balling113.

Арминиане, преследуемые церковью в Нидерландах, сначала отлученные дордрехтским синодом, поздние терпимые, вели тихую жизнь в деревнях. Их богословские и церковные противники были также врагами Декарта и его школы; второй дордрехтский синод проклял учение Декарта в том же году, в котором евреи подвергли отлучению Спинозу. Они жили без священников и без обязательных догматов, следуя правилам христианской строгости нравов, и назывались по своим религиозным и молитвенным собраниям (collegia) "коллегиантами" (колектантами), а также ринсбуржцами, по главному месту их пребывания. Среди остальных христианских сект в ближайшем духовном родстве к ним стояла часть меннонитов, которые издавна пользовались терпимостью в освобожденных Нидерландах. Спиноза симпатизировал религиозному образу мыслей этих людей, которые вели тихую, миролюбивую и нравственную жизнь, и хорошо себя чувствовал в их среде; это были единственные общины, в которых не нашло себе отзвука проклятие его прежних единоверцев. В кругу коллегиантов сохранились никоторые ненапечатанные труды философа и его письма;

137

лишь недавно они были найдены в старом

сиротском доме коллегиантов в Амстердаме ("de

Oranjeappel")114.

139

3. ДЕРЕВЕНСКИЙ ДОМ И ПРЕБЫВАНИЕ В РИНСБУРГЕ (1656–1663)

Одна из этих тихих общин первая дала гонимому и опасавшемуся за свою жизнь еврею убежище в своем уединенном деревенском домике, лежавшем на дороге между Амстердамом и Уверкерком. Здесь Спиноза прожил ближайшие четыре года (1656–1660) и затем последовал за своим гостеприимным хозяином в Ринсбург (близ Лейдена), в среду коллегиантов.

Так как Генрих Ольденбург посетил его здесь в течение первой половины 1661-го года, то переселение сюда имело место, вероятно, в конце 1660-го года или в начале следующего. Философ

жил здесь в низеньком, неказистом домике115 на узкой улице, которую народ еще

сейчас зовет "переулком Спинозы" (Spinozalaantjen); Спиноза прожил в Ринсбурге два года или немного более, затем, в апреле 1663 г., переселился в Форбург близ Гааги и непосредственно вслед за этим совершил

продолжительное путешествие в

Амстердам116.

Таким образом, как вытекает из помещенного в примечании обсуждения, момент времени, до

140

картезианцем, когда он преподавал своему тогдашнему ученику картезианское учение и писал изложение последнего. Он не хотел и публично явиться в роли приверженца Декарта, но вместе с тем не хотел в самой работе говорить о своих разногласиях с Декартом; поэтому его друг должен был взять на себя издание и объяснить в предисловии, что автор излагает не свое собственное учение и отнюдь не во всех пунктах согласен с изложенным. Некоторые места, в которых вдумчивый читатель мог бы уже подметить отклонения от взглядов Декарта, были специально отмечены издателем. Главный пункт разногласия, к которому мы вернемся позднее, состоял в учении о воле и о природе человеческого разума.

Когда Мейер сообщил ему проект предисловия, Спиноза имел сделать ему два замечания. Он хотел, чтобы было ясно указано, что первую часть он написал в течение двух недель, чтобы тем извинить некоторые недостатки изложения; затем должно было быть отмечено, что, следуя ходу своего изложения и не желая увеличивать числа основных положений, он доказал многое иначе, чем Декарт, и обосновал и присоединил многое, что тот оставил недоказанным или неупомянутым. С особенной

141

настойчивостью, характеризующей образ его мышления, он требует уничтожения одной черты предисловия. В конце последнего Мейер в своей сатирической форме полемизировал с одним незначительным, неизвестным нам противником; Спиноза настоятельно убеждает друга в интересах работы и дела выпустить нападки на этого "homunculus'a"; работа стремится пробудить любовь к изучению философии, а этой цели

задевание личностей может только

повредить119.

Мы знаем теперь истинную историю происхождения этой работы о Декарте: этим уже опровергнуты басни, которые рассказывает Лукас. Ученики Спинозы, будто бы, стали распространять мнение, что Декарт уже не единственный философ, которому надлежит следовать; эти разговоры наделали много шуму и произвели дурное впечатление на нидерландских картезианцев и в особенности на богословов, и философ, у которого потребовали аутентичного объяснения, написал указанное изложение картезианского учения, чтобы успокоить умы (чего ему, однако, отнюдь не удалось достичь). Это опять напыщенная, ни на чем не основанная выдумка, которая к тому же выставляет философа вдовольнонелепомвиде120.