IV. ОБЩИЙ РЕЗУЛЬТАТ

434

Глава седьмая

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СТРАСТИ. ДЕЙСТВЕННЫЕ И СТРАДАТЕЛЬНЫЕ АФФЕКТЫ

I. ПОСТАНОВКА ЗАДАЧИ

Учение о человеческих страстях есть chef-d'oeuvre Спинозы. Он уяснил себе, что одно лишь непредвзятое и правильное познание человеческой природы в состоянии обосновать нравственное учение, что человеческая природа оценивается ложно, пока не поняты ее страсти, и что это непонимание природы страстей есть причина непригодности всей прежней этики. Об аффектах говорилось много, но никто не выяснил правильно их происхождения, природы и могущества. Даже Декарт в своем сочинении о "страстях души", несмотря на все глубокомыслие последнего, не установил правильной точки зрения, ибо он оперировал с ложной величиной – человеческой свободой. Обыкновенно о страстях лишь морализируют и рассматривают их, как недостатки, причем всеми силами стараются внушить, как они жалки или смешны, презренны

434

или отвратительны. Люди воображают, что создали мораль, изрядно высмеяв и опорочив человеческие вожделения, но последние глухи к подобным увещаниям, и мораль остается бесплодной, пока она проповедует, да к тому же еще глухим. Если нравственное учение хочет показать, как надо властвовать над страстями, то пусть оно прежде всего проверит их природу и силу, ибо невозможно победить противника, сил которого не знаешь или умаляешь.

Послушаем самого Спинозу, как он говорит во введении к своему учению об аффектах (к третьей части "Этики"). "Большинство лиц, которые писали о страстях и о правилах человеческой жизни, как мне кажется, говорят не об естественных явлениях, подчиненных всеобщим законам, а о сверхъестественных вещах. Более того, писатели эти, по-видимому, смотрят на человека в природе, как на царство в царстве. Ибо они полагают, что человек скорее нарушает порядок природы, чем следует ему, что в отношении своих действий он обладает полным всемогуществом и всецело определяется лишь самим собою. Причина человеческого бессилия и непостоянства приписывается не законам всеобщей природы, а каким-то порокам человеческой природы, которая именно из-за

435

этого оплакивается, осмеивается, презирается или, что обыкновенно случается, объявляется негодной, и тот, кто умеет обличить бессилие человеческого духа достаточно красноречивыми и острыми словами, считается божественным человеком. Однако не было и недостатка в выдающихся людях (труды и усилия которых заслуживают с нашей стороны великой и открытой благодарности), которые написали много превосходных сочинений о правильном образе жизни и подали человеческому роду весьма мудрые советы; но, насколько я знаю, никто не определил природы и силы аффектов и тех способностей, с помощью которых дух может овладеть ими. Я хорошо знаю, что знаменитый Декарт, несмотря на его мнение о практическом всемогуществе духа, все же пытался объяснить человеческие страсти из их первых причин и вместе с тем показать, что дух может вполне господствовать над ними, но, как я полагаю и в надлежащем месте докажу, он не выяснил ничего, кроме глубокомыслия своего великого гения. Но, возвращаясь снова к тем моралистам, которые скорее хотят презирать и осмеивать человеческие душевные движения и действия, чем понимать их, я думаю, этим людям, наверно, покажется странным, что я хочу исследовать

435

геометрическим способом человеческие ошибки и заблуждения и методически обосновать явления, которые они бранят, как неразумные, суетные, нелепые и отвратительные. Однако таков уже характер моего исследования. В природе нет ничего, что можно было бы приписать какому-либо ее недостатку, она всегда и везде остается одинаковой; точно так же обстоит дело с ее могуществом и деятельностью; законы и правила природы, по которым все совершается и изменяется, всюду и всегда одинаковы; поэтому и вещи, каковы бы ни были их свойства, всегда должны объясняться одним и тем же методом, именно единственным мерилом законов природы. Так аффекты ненависти, гнева, зависти и т. д. следуют с той же естественной необходимостью и силой, как все остальные вещи; они имеют известные причины, из которых должны быть поняты и известные качества, которые столь же достойны нашего знания, как качества других объектов, наблюдение которых доставляет нам утешение. По тому же методу, по которому я исследовал в предшествующих книгах существо Бога и духа, я изложу теперь природу и силу аффектов, равно и власть духа над ними; я буду рассматривать человеческие действия и вожделения совершенно так же, как если бы дело