Тема 13. Строение личности

ощущений внешними фактами. С другой стороны, эндопсихика — это си­стема отношений между содержаниями сознания и постулированными выше бессознательными процессами.

Сперва рассмотрим эктопсихические функции. Прежде всего это — ощущения¹, функция наших органов чувств (sense function). Под ощущени­ем я понимаю то, что французские психологи называют «la fonction du reel»², которая составляет совокупность всего осознаваемого мною о вне­шних факторах, данных мне через функцию моих органов чувств. Ощуще­ние говорит мне, что нечто есть, оно не говорит мне, что есть это нечто, оно вообще не говорит мне ничего об этом нечто, кроме как то, что оно есть.

Далее мы выделяем функцию мышления³. Если послушать фило­софов, то окажется, что мышление — это что-то невообразимо сложное. А вообще-то лучше никогда не спрашивайте об этом философа, ибо он един­ственный, кто не знает, что такое мышление. Всем остальным это хоро­шо известно. Если вы, например, обратитесь к простому человеку со сло­вами: «Да ты подумай своей головой!» — он прекрасно поймет, чего вы от него хотите. Не поймет один лишь философ. Мышление в своей про­стейшей форме сообщает нам о том, что есть данная вещь. Оно дает имя вещи, прилагает понятие, поскольку мышление означает восприятие и суждение. В немецкой психологии это называется апперцепцией⁴.

Для обозначения третьей функции мы заимствуем из повседневного языка слово «чувство» (feeling). Когда я рассуждаю о чувстве, люди обыч­но приходят в замешательство — на их взгляд, я говорю нечто ужасное. Благодаря тональности чувства мы узнаем о ценности вещи. Например, чувство может показать, нравится ли вам данная вещь или нет. Иначе говоря, оно показывает, чего эта вещь для вас стоит. Без определенной чувственной реакции невозможно воспринять ни одного явления. У вас всегда есть определенный чувственный настрой, который можно даже об­наружить экспериментальным путем. А сейчас вы услышите о чувствах нечто «ужасное»: чувство, как и мышление, является рациональной фун­кцией. Все мыслящие люди абсолютно убеждены в том, что чувство от­нюдь не рациональная функция, но как раз напротив — самая иррацио­нальная. Мой совет: не спешите с выводами — поймите, человек не мо­жет быть одинаково совершенным во всех отношениях. Если, например, у человека блестяще развито мышление, о его чувствах подобного не ска­жешь — невозможно делать два дела одновременно; одно мешает друго­му. Чувство и мышление мешают друг другу. Поэтому если вы намере­ны мыслить по-научному или по-философски бесстрастно, то придется от­казаться от чувственной шкалы ценностей. Здесь вас не должны заботить

^{1 См.: Юнг К.Г. Психологические типы. Опр. 47.}

² Доел.: «функция реальности» {франц.). {Примечание редактора источника.)

³ См.: Юнг К.Г. Психологические типы. Опр. 53.

⁴ _{Ibid. Def. 5.}

^{Юнг К. [Структура души]}

₄₅₅

чувства, иначе вам чего доброго начнет казаться, что размышлять о сво­боде воли значительно важнее, нежели, к примеру, заниматься классифи­кацией вшей. С точки зрения чувства объекты различаются не только фактически, но и ценностно. Ценности — неважная подпорка для ин­теллекта, но все же они существуют и более того — являются важной пси­хологической функцией. Для того, чтобы получить целостную картину мира, необходимо учитывать ценностный аспект. В противном случае вы попадете в беду. Многим людям чувства кажутся иррациональными по­тому, что они отождествляют их с безрассудством. Поэтому каждый, осо­бенно здесь, в Англии, убежден, что следует контролировать свои чувства. Я вполне допускаю, что это — полезная привычка, меня вообще восхища­ет эта способность англичан. Однако от чувств никуда не денешься: я, на­пример, видел людей, превосходно контролировавших свои чувства, и тем не менее далеко не безмятежных.

И наконец, о четвертой функции. Ощущение говорит нам о том, что вещь есть; мышление — о том, что это за вещь, чувство — о том, какова ценность этой вещи для нас. Чего тут недостает? Можно было бы думать, что для создания целостной картины мира достаточно знать о том, что нечто есть, о том, что есть это нечто, и о том, чего оно стоит. Однако существует еще одна категория — время. Вещи имеют прошлое и буду­щее. Они откуда-то приходят и куда-то уходят, и вы не знаете, откуда и куда они идут, но у вас есть то, что американцы называют чутьем (hunch). Если, скажем, вы торгуете живописью и антиквариатом, чутье подсказы­вает вам, что перед вами шедевр, написанный превосходным мастером приблизительно в 1720 г. Или такой пример — вы не знаете, какова бу­дет цена данных акций через некоторое время, но чувствуете, что она воз­растет. Это называется интуицией: нечто вроде предвосхищения. Бывает так, что вы не знаете, что происходит с пациентом, но у вас, как мы гово­рим в таких случаях, «есть идея» или «есть ощущение» (повседневный язык пока не выработал достаточно подходящих терминов для этого). Правда, в английском языке все больше употребимо (причем весьма удач­но) слово «интуиция», в то время как во многих других языках подоб­ного слова пока нет. Немцы не могут даже лингвистически различить ощущение и чувство. Во французском же языке они различимы; по-фран­цузски вы, пожалуй, не сможете сказать, что у вас есть определенное «sen­timent dans l'estomac»¹, а скажете: «sensation»².

В английском языке есть два разных слова для обозначения ощуще­ния (sensation) и чувства (feeling), но зато вы легко можете перепутать чувство с интуицией. Вследствие этого проводимое мною различение мо­жет показаться вам натянутым, но, смею вас заверить, с точки зрения науч­ной практики оно является чрезвычайно важным. Мы обязательно долж-

^{1 Доел.: «чувство в животе*. (Примечание редактора источника.)}

² Доел.: «ощущение». (Примечание редактора источника.)

₄₅₆