Тема 12. Психология мотивации

3. Это понятие подразумевает «поддержание напряжения» и, таким образом, отражает универсальную характеристику всех долгосрочных мотивов.

4. Когда мы определяем главные намерения в жизни, мы получа­ ем тем самым средство )хля удержания в перспективе второстепенных тенденций.

Молодой студент колледжа намерен стать хирургом. Это базовый мотив. Данное намерение неизбежно осуществляет отбор, какие из его способностей будут оттачиваться, а какие будут запущены. (Следовательно, мы не можем понять его личность, изучая только его нынешние способности.) Это намере­ние вполне может принести разочарование его родителям, планировавшим, что мальчик сделает карьеру в бизнесе. (Следовательно, мы не можем понять его личность, наблюдая его влияние на других.) Намерение также подавляет про­тиворечащие ему мотивы. Он хочет жениться, но его намерение стать хирур­гом отодвигает реализацию этой цели; он любит футбол, но жертвует им ради учебы. (Следовательно, мы не можем узнать его личность с помощью простого перечисления его влечений и желаний.)

Полезно знать, что человек может делать, каково его влияние на других людей и какими могут быть его импульсы и желания, но картина никогда не будет полной, если мы не узнаем также, каковы намерения этого человека, какого будущего он пытается достичь¹.

Соглашаясь с открытиями психоанализа, мы признаем, что индивид не всегда точно знает свои собственные намерения. На уровне сознания он может ошибочно интерпретировать направление собственных усилий. Мать, которая бессознательно возмущается своим ребенком и ненавидит его, возможно, в сознании переполнена заботливостью и будет настойчи­во уверять в своей любви («реактивное образование»). Она нуждается в психиатрической помощи для прояснения своих намерений. Но у боль­шинства смертных импульсы и планы, желания и намерения, конфликты и противоречия довольно точно отражаются в их сознательных отчетах.

К несчастью, понятие намерения не занимает приоритетного места в современной психологии. Это обосновано тем, что оно означает цель, эф­фективность сознательного планирования и «тягу», направляющую ны­нешнее поведение человека к его образу будущего. Более популярная «физиологическая» концепция сказала бы, что его толкают его мотивы (а не тянут его намерения). Многие психологи сказали бы, что «влече­ния» полностью объясняют все то, что мы здесь приписываем намерени­ям. Но влечения как таковые слепы. Они не объясняют организацию и ориентацию посредством когнитивных установок, предвидения, корти­кального контроля. И тем не менее все эти психологические функции связаны в единое течение мотивации.

¹ Ср.: Heider F. The psychology of interpersonal relations. N. Y.: Wiley, 1958. Ch. 4; Anscombe G.E.M. Intention. Oxford: Basil Blackwell, 1957.

ОлпортГ. Трансформация мотивов 47

О бсуждаемую тему могут проиллюстрировать два ответа разных психологов на вопрос: «Какой самый важный вопрос вы зададите чело­веку, чтобы понять его личность?» «Глубинный» психолог ответил: «Я бы спросил, какого рода фантазии посещают этого человека» (тем са­мым он выяснил бы, что бессознательно толкает его). Другой — консуль­тирующий психолог с большим опытом — сказал: «Я бы спросил, где он хочет быть и что он хочет делать через пять лет» (тем самым он выяс­нил бы его долгосрочные намерения).

Прежде чем оставить понятие намерения, необходимо сказать сле­дующее: если это понятие кажется неприемлемым (возможно, потому что оно восходит к Брентано и даже к святому Фоме Аквинскому, или потому что у него есть «менталистский» оттенок), суть может быть ус­пешно сохранена с помощью подчеркивания понятия интереса. Намере­ния человека — это, в конечном счете, его характерные интересы. Дай-монд определяет интерес как «предрасположенность заниматься некото­рой культурно разработанной деятельностью без расчета на какое-либо иное последующее удовлетворение, чем простое проявление этой пред­расположенности»¹ .

Выражение «культурно разработанная» обращает внимание на раз­личие между сложностью интереса и относительной простотой влечения. Интерес может включать или не включать первичное влечение, но он все­гда включает нечто большее. Даже когда мы говорим, что индивидуум интересуется пищей или сексом, мы признаем, что это не влечения, а ус­военные способы удовлетворения влечений, которые определяют интерес. А на противоположном полюсе мы говорим о таких интересах, как ар­хитектура, работа в ООН или религия. В этих случаях вообще может не быть поддающегося обнаружению элемента влечения.

4. Эта теория будет учитывать конкретную уникальность моти­вов. Какая разница между мотивом конкретным и абстрактным? Рассмот­рим таблицу 1, в левом столбце которой мы перечисляем определенные мотивы, обнаруживаемые при изучении реальных жизней; в правом столб­це мы видим, как их можно приладить к разным абстрактным теориям.

Этих примеров достаточно, чтобы продемонстрировать разницу между конкретным и абстрактным видением мотивов. Последнее все­гда прилажено к какой-то теоретической системе и вытекает из класси­фикаций якобы базовых общих мотивов людей. Они касаются личности вообще. Они слабо приложимы к конкретному случаю. Ни четыре же­лания, ни восемнадцать инстинктов, ни тридцать потребностей, ни их любая комбинация или производные не могут адекватно объяснить бес­конечное разнообразие целей, которых добиваются бесконечно разнооб­разные смертные.

¹ Diamond S. Personality and Temperament. N. Y.: Harper, 1957. P. 294.

₄₈