Тема 12. Психология мотивации

_{Трудная задача}

X

_т

си

Z

₂

_о

_ё

_о

а

X

о

а

с

о

с; и

Средней трудности

sf Легкая

Слабая Умеренная Большая СИЛА ЭЛЕКТРОУДАРА

Рис. 3. Схема, иллюстрирующая закон Йеркса—Додсона

«С увеличением трудности задачи интенсивность наказания, определяю­щаяся оптимальную скорость научения, должна приближаться к порого­вой величине». Это означает, что в случае трудной задачи оптимум дос­тигается при слабой мотивации, тогда как при легкой задаче он соответ­ствует сильной мотивации. Очевидно, что при легкой задаче избыточная мотивация не вызывает нарушений поведения, но такая возможность возникает при трудных задачах.

Такие же результаты были получены Хаммесом² и Бродхерстом³ на крысах. Другие исследования показали, что усиление возбуждения, или в более общей форме мотивации, влечет за собой ухудшение исполнения.

Так, Кардо⁴ изучал влияние амфетамина на условную реакцию из­бегания у крыс. Он установил, что слабые дозы улучшают эту реакцию, тогда как сильные вызывают беспорядочные ответы.

^{1 По: Young P.T. Emotion in man and animal. N. Y.: Wiley, 1943. P. 307.}

² См.: Hamtnes JA. Visual discrimination learning as a function of shock fear and task difficulty // J. сотр. physiol. Psychol. 1956. 49. P. 481-484.

³ См.: Broadhurst P.L. Emotionality and the Yerkes-Dodson Law // J. exp. Psychol. 1957. 54. P. 345-352.

⁴ См.: Cardo B. Rapports entre le niveau de vigilance et le conditionnement chez l'animal. Etude pharmacologique et neurologique. Paris: Masson, 1961.

_{Фресс П, Оптимум мотивации}

₂₅₉

Еще одним подтверждением этого закона являются результаты Патрика¹, полученные на человеке. Испытуемого помещали в кабину с 4 дверями, из которой он должен был как можно быстрее найти выход. Для этого нужно было определить дверь, которая не запиралась, причем место искомой двери менялось в случайном порядке, но никогда не по­вторялось два раза подряд. Следовательно, логического решения задачи не существовало, однако испытуемый мог найти более или менее рацио­нальную стратегию. Если усиливали мотивацию испытуемого (в кабине сверху сыпались гвозди или пропускался слабый электрический ток че­рез пол), решения становились менее рациональными, более стереотипны­ми и в конечном счете неэффективными.

¹ См.: Patrick J.R. Studies in rational behavior and emotional excitement: the effect of emotional excitement on rational behavior of human subjects // J. сотр. Psychol. 1934. 18. P. 153-195.

^{X. Хекхаузен}

[ВНУТРЕННЯЯ И ВНЕШНЯЯ

_{МОТИВАЦИИ]}¹

Совершенно очевидно, что поведение описывается как мотивирован­ное либо «изнутри» (интринсивно), либо «извне» (экстринсивно). Это противопоставление почти столь же старо, как и сама экспериментальная психология мотивации. Оно становится актуальным во всех тех случа­ях, когда исследователи, с определенным успехом сосредоточив свои уси­лия на изучении таких видов поведения, которые служат удовлетворе­нию физиологических потребностей или избеганию негативных физиоло­гических состояний, стараются объяснить все поведение, его изменения (научение) и лежащую в его основе мотивацию посредством внешних иг­рающих роль подкрепления следствий поведения — вознаграждения, от­сутствия вознаграждения и наказания. Подобное чисто инструменталь­ное понимание, сводящее в конечном счете поведение лишь к обслужи­ванию организма, вынужденного восстанавливать нарушенный гомеостаз, всегда вызывало возражение, особенно когда данные, полученные при ра­боте с животными, целиком переносились на человека. <...>

Различные концепции интринсивной и экстринсивной мотивации

Какого-либо единства взглядов по вопросу о том, чем различается интринсивно и экстринсивно мотивированное поведение, до сих пор не существует (что подтвердили, например, материалы опроса, проведенного среди специалистов по психологии труда). Можно выделить, по меньшей

¹ Хекхаузен X. Мотивация и деятельность: В 2 т. М.: Педагогика, 1986. Т. 2. С. 234-239. В источнике внутренняя мотивация обозначается как интринсивная, а внеш­няя - как экстринсивная. (Примечание редакторов-составителей.)

_{Хекхаузен X. Экстринсивная и интринсивная мотивация 261}

м ере, шесть различных концепции, выдвигающих на первый план разные аспекты различий или в поведенческих проявлениях, или в отношении основополагающих процессов¹. Общим для всех них является лишь по­нимание интринсивно мотивированного поведения как совершающегося ради себя самого или ради тесно с ним связанных целевых состояний, как не могущего быть лишь простым средством достижения инородной по отношению к такому поведению цели.

^{Влечения без редукции влечения}

В первой концепции утверждается лишь то, что интринсивно моти­вированное поведение не направлено на удовлетворение физических по­требностей типа голода, жажды и избегания боли. Одновременно посту­лируются упомянутые выше дополнительные влечения типа исследова­тельских, манипулятивных и т.п., которые не подчинены восстановлению организмом нарушенного гомеостаза. Подобные влечения не связаны с редукцией влечения. <,..>

^{Самоутверждение}

Четвертая концепция представлена работой де Чармса². Подобно Уайту³, он видит первичную мотивацию в том, чтобы чувствовать свою эффективность, ощущать себя источником изменений в окружающем мире <...>. Это стремление быть причиной собственных действий пред­ставляет собой не какой-либо особый мотив, а некоторый руководящий принцип, который пронизывает различные мотивы. Требования окруже­ния, обещанные вознаграждения и возможные наказания, внешнее дав­ление — все это может снижать уровень переживаемого самоутвержде­ния, вплоть до появления ощущения полной зависимости (ощущения се­бя пешкой).

Человек стремится противостоять этому, и чем лучше ему это в конкретном случае удается, тем сильнее он ощущает себя хозяином по­ложения, тем больше он получает радости от своей деятельности и тем значительнее его интринсивная мотивация; но чем хуже ему это удает­ся, тем сильнее он ощущает себя игрушкой внешних обстоятельств, тем больше он воспринимает свою деятельность (даже и успешную с внеш­ней стороны) как обесцененную и мотивированную лишь внешне. От­сюда де Чармс делает два кажущихся парадоксальными вывода о воз-

¹ Далее в тексте приведены критерии различения экстринсивной и интринсивной мотивации, используемые лишь в трех концепциях. {Примечание редакторов-состави­телей.)

²См.: de Charms R. Personal Causation. N. Y., 1968.

³ См.: White R.W. Motivation reconcidered: The concept of competence // Psychological Review. 1959. 66.

_{262 Тема 12. Психология мотивации}

д ействии внешних подкреплений. Как мы увидим ниже, эти выводы ре­шающим образом повлияли на дальнейшие исследования и в основных своих чертах подтвердились. Первый вывод гласит: если человек возна­граждается за нечто, что он делает или сделал по собственному желанию, то такое вознаграждение будет способствовать ослаблению интринсивной мотивации. Второй вывод гласит: если человек не вознаграждается за неинтересную, предпринятую им только ради вознаграждения деятель­ность, то интринсивная мотивация к ней может усилиться.

Инициаторами экспериментальных исследований в этой области были прежде всего Липпер¹ и Деси², развившие концепцию де Чармса в теоретико-атрибутивном духе. Липпер исходил из бемовской теории вос­приятия себя³. Если за некоторую активность, которую человек и так охотно проявляет, он получает дополнительное вознаграждение, то свое действие он воспринимает как «сверхподтвержденное» и начинает со­мневаться: совершил бы он его по одной только доброй воле? Второй вывод де Чармса (о повышении интринсивной мотивации и после несос­тоявшегося вознаграждения) можно получить как следствие из объясни­тельных возможностей теории недостаточного, подтверждения, разрабо­танной в русле исследований когнитивного диссонанса.

Для характеристики интринсивной мотивации действия Деси ис­пользовал два вида переживаний, которые Уайт⁴ и де Чармс⁵ поставили в центре своих теорий мотивации, — ощущение своих возможностей (Уайт) и самоутверждение (у де Чармса — субъектная каузальность). Чем выраженнее эти два переживания в сознании действующего субъ­екта, тем сильнее он внутренне мотивирован. Таким образом, решающей оказывается внутренняя локализация (в смысле теории атрибуции) тех причинных факторов, которые субъект считает ответственными за ре­зультат, к которому он стремится или которого он достиг. Внешней же мотивация является или становится тогда, когда достигнутый результат субъект приписывает внешним причинам (а не своим возможностям) и (или) когда он предпринимает действие не столько по своему собствен­ному желанию, сколько в силу внешних последствий типа вознагражде­ния и наказания. Такое понимание интринсивной мотивации весьма близко концепции мотива как системы самооценки. В частности, дея-

¹ См.: Lepper M.R., Greene D., Nisbett R.E. Undermining children's intrinsic interest with extrinsic rewards: A test of the over justification hipothesis // Journal of Personality and Social Psychology. 1973. 28; Green D., Lepper M.R. Effects of extrinsic rewards on children's subsequent intrinsic interest // Child Development. 1974. 45.

^{2 См.: Desi EX. Intrinsic Motivation. N. Y., 1975.}

³ См.: Bern D.J. Self-perception theory // Berkowitz L. (ed.). Advances in Experimental Social Psychology. N. Y., 1972. Vol. 6.

⁴ См.: White R.W. Motivation reconcidered: The concept of competence // Psychological Review. 1959. 66.

⁵_{См.: de Charms R. Personal Causation. N. Y., 1968.}

Хекхаузен X. Экстринсивная и интринсивная мотивация 263

т ельность достижения в этом случае оказывается тем сильнее мотиви­рованной интринсивно, чем значительнее ее ориентированность на успех, т.е. чем больше она определяется внутренней локализацией причин ре­зультата действия, связанной с проверкой своих возможностей и не ну­ждающейся ни в каких внешних подкреплениях.

^{Радостная поглощенность действием}

В пятой концепции еще более усиливается значимость сопровож­дающего действие переживания как критерия, причем переживания, свя­занного не с Я (типа субъектной каузальности), а с действием. Интрин­сивная мотивация означает в этом случае, как отметил еще Вертхаймер¹ в своем исследовании продуктивного мышления, что человек с радостью отдается данному делу, что он полностью погружен в переживание про­двигающегося вперед действия.

_{Чиксентмихали в своей работе, озаглавленной «По ту сторону ску-}

ки и тревоги»², предложил в качестве характеристики интринсивной мо­тивации определенное эмоциональное состояние — радость от активно­сти. При этом он основывался не на теоретических объяснительных под­ходах с их искусственными конструктами, адекватность которых требует экспериментальной проверки, а на описательно-феноменологическом ана­лизе, к которому в современной психологии мотивации относятся несколь­ко пренебрежительно.

«Вместо отношения к радости как к чему-то, требующему объясне­ния в терминах каких-либо иных категориальных понятий, <...> мы по­пытались взглянуть на нее как на самостоятельную реальность, которая может быть понята на основе собственной терминологии»³.

Чиксентмихали попросил шахматистов, хирургов, танцоров и аль­пинистов описать свои профессиональную и осуществляемую на досуге деятельности и прошкалировать то радостное ощущение, которое они ис­пытывают при этом. Выявившееся при опросе центральное описательное понятие он обозначил как «поток» (flow). «Поток» представляет собой радостное чувство активности, когда индивид как бы полностью раство­ряется в предмете, с которым имеет дело, когда внимание всецело сосре­доточено на занятии, что заставляет забывать о собственном Я; «поток» есть «целостное ощущение, испытываемое людьми, когда они полностью отдаются своей деятельности»⁴.

^{. : Wertheimer M. Productive Thinking. N. Y., 1945.}

² См.: Csikszentmihalyi M. Beyond Boredom and Anxiety. San Francisco, 1975.

³ _{Там же. Р. 10.}

⁴ _{Там же. Р. 36.}

_{AS. Макалатия}

_{ОПЫТ АУТОТЕЛИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ}

Важнейшей частью этого состояния является наслаждение. Я настолько вовлечен в то, что делаю, что почти забываю о време­ни. Когда я переживаю это состояние, я действительно свободен от скуки и тревоги. Задача бросает мне вызов, но я полностью контролирую свои действия и свой мир. Я чувствую как растут мои способности, я максимально использую все возможности. Я действительно чувствую себя хозяином положения².

В цитате, приведенной в качестве эпиграфа, хорошо отражены основ­ные особенности аутотелического опыта. Описания особых переживаний, сопровождающих деятельность и порождаемых ею, можно найти уже в психологической литературе XIX века. Например, в лекциях профессора Казанской духовной академии В.А. Снегирева эти явления были описа­ны под названием «волнения деятельности».

Волнение деятельности, имея специфические, не поддающиеся опи­санию особенности, отличающие его от всех других волнений, в то же вре­мя всегда приятно, и при энергичной, успешной деятельности, например, при здоровой, быстрой, энергичной умственной работе, а также при рабо­те физической, когда она сопряжена с сосредоточением внимания и со-путствуется энергичной душевной деятельностью, может достигать высо-

IF

кой степени силы и переходить в так называемое наслаждение. Так как в волнении деятельности имеет значение не характер и содержание ка­кого-либо душевного акта или ряда их, а характер общего хода и строя душевной жизни, то это содержание совершенно безразлично для возник­новения его. Все дело состоит в том, чтобы в данный момент в душе была какая-нибудь более или менее энергичная и организованная по своим за-

^{1 Работа выполнена при поддержке РФФИ (проект № 00-06-80115).}

² Allison M.T., Duncan M.C. Women, Work, and Flow // Optimal Experience. Psyhological Studies of Flow in Consciousness / M. Csikszentmihalyi, I. Csikszentmihaliy (ed.). Cambridge, 1988. P. 121.

_{Маколатия А,Г, Опыт аутотелической деятельности 265}

к онам деятельность, сосредоточивающая на себе внимание, степень силы которого всегда служит показателем степени энергии и организованнос­ти душевных процессов. <...>

Нетрудно видеть, что в намеченных нами явлениях, группирующих­ся около волнений деятельности и скуки, как и в самих этих явлениях, мы имеем перед собой предмет великой жизненной важности и значения, требующий самых тщательных исследований и распространения их ре­зультатов. К сожалению, этих исследований доселе почти нет; в системах психологии большей частью эти явления обходятся и не затрагиваются¹.

К сожалению, термин «волнение деятельности» не закрепился в сло­варе отечественной психологии, а в связи с устранением метода самонаб­людения эта область явлений сознания была надолго забыта. В зарубеж­ной психологии, после длительного господства бихевиоризма, феномены сознания вновь начинают привлекать внимание исследователей. Одним из таких исследователей является американский психолог М. Чиксент-михайи. Его исследования, начатые в семидесятые годы [XX века] в Чи­кагском университете, вновь возвращаются к описанию и анализу пере­живаний, порождающихся в процессе деятельности. Эти исследования начинались с изучения явлений поведения, традиционно относимых к об­ласти внутренней мотивации. В настоящее время существует множество подходов к изучению данной проблемы. Общим для них является пони­мание внутренне мотивированного поведения как совершающегося ради себя самого или ради тесно с ним связанных целевых состояний (см. напр, в настоящем издании текст Хекхаузена [Внутренняя и внешняя мотивации]). Такие виды деятельности получили название аутотеличес-ких, т.е. имеющих цель в самих себе. Чиксентмихайи указывает, что ис­следователи, как правило, игнорируют целый пласт явлений, относящих­ся к субъективному опыту, пытаясь объяснить поведение через внешние по отношению к сознанию факторы (например, бессознательные влечения в психоаналитически ориентированных исследованиях, стимулы окружа­ющей среды в бихевиоризме, потребность в самоактуализации в гумани­стической психологии). По мнению автора, эти подходы неизбежно ока­зывались редукционистскими, и хотя они могли объяснить какую-то часть феноменологии, объяснения такого рода неизбежно оказывались односто­ронними, не охватывающими всей полноты и связи явлений поведения и сознательного опыта. Чиксентмихайи считает, что ведущую роль в фено­мене внутренней мотивации играет именно субъективный опыт. Он ут­верждает, что переживания человека можно рассматривать не только как нечто, требующее объяснения, но как самостоятельную реальность, кото­рая может быть понята в своих собственных терминах².

^{1 См.: Снегирев ВЛ. Психология. Харьков, 1893.}

² См.: Csikszentmihalyi M. Beyond Boredum and Anxiety. The Experience of Play in Work and Games. Chicago, 1975.

_{266 Тема 12. Психология мотивации}

Р ассмотрим основные результаты, полученные в рамках «феноме­нологического подхода», успешно развиваемого на протяжении последних десятилетий Чиксентмихайи и его последователями.

^{Основные характеристики}

опыта аутотелической деятельности

Первоначально главная цель исследований формулировалась как опи­сание и анализ субъективного опыта, порождаемого внутренне мотивирован­ной деятельностью. Средствами, релевантными такой задаче, являются раз­личные формы самоотчета. В качестве основного инструмента исследования на первом этапе применялась техника интервью и различные виды опрос­ников. Интервью и опросы проводились с людьми, деятельность которых ап­риорно предполагалась полностью или частично внутренне мотивированной и приносящей непосредственное наслаждение (ученые, путешественники, хи­рурги, баскетболисты, пловцы-марафонцы, шахматисты, композиторы, танцо­ры рок-н-ролла и др.). Это предположение было подтверждено результата­ми исследований. Опрашиваемые (респонденты) говорили, что даже при на­личии внешних подкреплений, основным стимулом к продолжению или возобновлению деятельности служит она сама. Аналогичный вывод позво­лял сделать анализ ответов на опросник, в котором предлагалось проранжи-ровать источники удовольствия от деятельности. Большинство респондентов поставили на первое место пункты «удовольствие от деятельности самой по себе» и «опыт, доставляемый деятельностью». Эти пункты значимо предпо­читались таким позициям как «соревнование», «престижность деятельнос­ти» и т.п. Причем степень аутотеличности, т.е. предпочтение непосредствен­ного наслаждения деятельностью всем остальным источникам удоволь­ствия, оказалась положительно коррелирующей с субъективной оценкой степени вовлеченности в эту деятельность¹.

Дальнейшие исследования охватили гораздо более широкий круг рес­пондентов и позволили выявить некоторые универсальные черты опыта, появляющегося в любой аутотелической деятельности, вне зависимости от ее содержания и общие для всех людей, вовлеченных в такую деятельность. В ходе этих исследований было показано, что внутренне мотивированными и приносящими непосредственное наслаждение могут быть не только раз­влекательные, игровые или досуговые виды активности, но и — при опре­деленных условиях — любая деятельность, в том числе трудовая. Многие респонденты отвечали, что независимо от внешних наград главным стиму­лом их работы служит сама работа. При этом описываемые ими пережи­вания, хотя и варьировали в деталях, в целом имели сходную структуру и много общих элементов. Такая схожесть описаний позволила Чиксентми-

¹ См.: Csikszentmihalyi M. Beyond Borecium and Anxiety. The Experience of Play in Work and Games. Chicago, 1975.

Макалатия А.Г. Опыт аутотелической деятельности 267

х айи выделить «ядро» субъективных переживаний, сопровождающих внут­ренне мотивированную деятельность. Этим переживаниям в целом он дал название «опыта потока» (flow experience) или просто потока (flow). Это слово наиболее часто использовали респонденты, описывая свой опыт.

Поток представляет собой комплекс переживаний, состоящий из сле­дующих элементов: (1) оценка требований ситуации как соответствую­щих воспринимаемым возможностям и умениям субъекта (т.е. их ба­ланс); (2) чувство контроля своих действий и окружения; (3) ясные цели или требования к действиям и быстрая, недвусмысленная обратная связь; (4) «отсутствие Я» — потеря самоосознавания; (5) слияние действия и осознания; (6) высокая степень концентрации внимания; и, наконец, (7) упомянутое выше свойство аутотеличности, т.е. наличие внутренних на­град в самом опыте. Рассмотрим эти характеристики подробнее.

1. Баланс требований и умений. Аутотелическая деятельность обыч­ но описывается респондентами как «бросающая вызов», предъявляющая высокие требования. Однако эти требования не должны быть чрезмерными. Они должны соответствовать возможностям, предоставляемым ситуацией, и умениям субъекта, чтобы деятельность, с одной стороны, давала чувство силы и владения ситуацией, а с другой — была «поглощающей», требующей пол­ ной самоотдачи. Следует подчеркнуть, что данное соответствие является чис­ то субъективным и может не коррелировать с реальной степенью овладения деятельностью (определяемой, например, спортивным разрядом). В качестве «вызовов ситуации» выступают задачи, поставленные субъектом перед собой или сознательно им принятые. Умения тоже определяются как субъектив­ ное восприятие себя умелым. Это свойство позволяет опыту потока быть практически независимым от реальной ситуации.

2. Контроль. При оптимальном соотношении (т.е. соответствии друг другу) требований и умений действия сопровождаются чувством полного контроля ситуации. В переживании субъекта этот элемент опы­ та потока может варьировать от простого «отсутствия опасений потерять контроль» до чувства титанической силы и власти. Причем такие пере­ живания могут порождаться в деятельности, казалось бы, совсем к ним не располагающей. Например, один шахматист описывал свои ощущения во время игры следующим образом: «Я получаю титаническое ощуще­ ние власти. Я чувствую себя бесконечно сильным, мне кажется, что судь­ ба всех остальных людей в моих руках. Я хочу убивать!»¹. Кроме того, контроль может переживаться как полная уверенность в правильности своих действий. В самоотчетах респондентов довольно часто встречаются фразы типа: «Я чувствую, что просто не могу сделать неверного шага»; «Все, что ты делаешь — существенно, каждое движение превосходно и необходимо»².

^{1 Там же. С. 44.}

² _{Там же. С. 104, 136.}

_{268 Тема 12. Психология мотивации}

3. Я сные цели и обратная связь. В состоянии потока деятельность управляется четкими правилами. В каждый данный момент человек точ­ но знает, что ему нужно делать дальше. Можно сказать, что аутотелическая деятельность создает собственную редуцированную реальность, замкнутый микромир, в котором не существует противоречий. У человека, находяще­ гося внутри него, не возникает сомнений или проблемы выбора. Существу­ ет один и только один правильный способ действий. Оценка происходит автоматически, без участия рефлексии. «Чувствую: хорошо или плохо»¹ — так обычно описывается это состояние.

4. Отсутствие Я. Это переживание, на наш взгляд, наиболее точно описывается словом «самозабвение». Действуя, человек забывает себя, не может ответить на вопрос: «кто я?». Однако, «потеря Я» не означает по­ терю чувства реальности собственного существования. Теряется только «представление Я», — знание о себе в терминах социально-ролевой при­ надлежности. «Это приятное чувство растворенности. Ты становишься как робот, нет, скорее как животное ... теряясь в кинестетических ощу­ щениях барса, царящего над скалами». Так описывает это переживание один из альпинистов².

5. Слияние действия и осознания. Это переживание раствореннос­ ти в действиях, нераздельности себя и окружения, гармонии с ситуаци­ ей. «Ты больше не участвующий наблюдатель, ты только участник. Ты двигаешься в гармонии со всем остальным, ты часть чего-то»³. Исчезает рефлексия, сознательная оценка и управление действиями. Действия сле­ дуют друг за другом согласно какой-то своей внутренней логике и ка­ жутся не нуждающимися в сознательном вмешательстве деятеля. При этом ясное осознание своего тела и своих движений, как правило, сохра­ няется. Хорошей иллюстрацией такого рода переживаний является ци­ тата из интервью танцора : «Я думаю, я осознаю себя, но я не использую это осознание так, как использую его обычно. Я осознаю себя, но когда я танцую, я не использую мое осознание для того, чтобы контролировать себя или направлять движения моего тела. По-видимому, я просто суще­ ствую»⁴.

6. Концентрация внимания. Все вышеописанные переживания не­ разрывно связаны с еще одним важнейшим аспектом потока — концент­ рацией внимания. В состоянии потока человек не думает ни о чем, кроме непосредственно выполняемых действий. «Когда я начинаю работу, я как будто закрываюсь от всего мира»⁵. Интенсивная концентрация может под-

¹ См.: Csikszentmihalyi M. Beyond Boredum and Anxiety. The Experience of Play in Work and Games. Chicago, 1975. P. 125.

² Там же. С. 87.

³ Там же. С. 86.

⁴ Там же. С. 104.

⁵ _{Там же. С. 123.}

_{Макалатия А.Г. Опыт аутотелической деятельности 269}

д ерживаться длительное время без каких-либо усилий. «Моя концентра­ция как дыхание. Я никогда не думаю о ней»¹. Все внешние по отношению к деятельности содержания уходят из сознания, исчезают воспоминания о неприятностях и проблемах, не связанных с наличной ситуацией. Респон­денты сравнивали воздействие этого опыта с результатами психотерапии. Следствием такой концентрации могут быть отмечаемые в этом состоянии изменения восприятия окружающего, нарушение чувства времени (часы проходят как минуты) и т.п.

Все эти элементы Чиксентмихайи включил в операциональное оп­ределение потока. Иначе говоря, присутствие в том или ином виде в са­моотчете испытуемого вышеописанных переживаний, а также оценка им данной деятельности как самоценной позволяет идентифицировать опыт этой деятельности как опыт потока.

Кроме основных характеристик, можно указать еще некоторые, не являющиеся определяющими, но так же характерные для потока. Так, де­ятельность, в которой он появляется, нередко воспринимается участниками как несоревновательная и творческая. При ответе на пункт вопросника «На что больше всего похожа эта деятельность?» большинство респонден­тов выбрали альтернативу «Понимание или открытие чего-то нового».

Итак, на первом этапе был описан особый опыт, названный опытом потока. Это определенный вид переживания, которое человек испытывает в процессе какой-либо деятельности, причем само это переживание имеет самостоятельную ценность, независимо от содержания деятельности и мо­жет служить достаточным стимулом для продолжения или возобновления деятельности, в которой оно появилось.

Факторы потока

Основным, определяющим, фактором Чиксентмихайи считает соот­ветствие воспринимаемых требований ситуации и возможностей для дей­ствия воспринимаемым способностям к действию и умениям субъекта. При нарушении этого оптимального соотношения в сторону превосходства умений над требованиями деятельность перестает приносить удовольствие и становится скучной. Сдвиг в противоположную сторону, т.е. когда тре­бования превышают умения, тоже сопровождается сменой знака пережи­вания на отрицательный: в таких случаях человек испытывает тревогу, чувство беспомощности перед захлестывающими его требованиями. Зави­симость качества опыта от соотношения требований (вызовов) и умений схематически показана на рис. 1.

На горизонтальной оси графика рис. 1 представлены умения, а по вертикальной — требования (вызовы). В случае их соответствия (зона, вы­деленная штриховкой) человек испытывает так называемый оптимальный

_{Т ам же. С. 86.}

₂₇₀