Тема 13. Строение личности

общих законах, приложимых к поведению или проблеме клиента, но их внимание приковано к данному личностному паттерну.

К сожалению, до сих пор клинические психологи, психоаналитики и другие консультанты мирились с преобладанием в их теоретизирова­нии интереса к общим законам и статистическим предсказаниям. Иног­да они даже умаляют ценность исследования морфогенетических образо­ваний в индивидуальной жизни¹.

Однако ясно, что клинический подход в принципе предоставляет завидную возможность для исследования морфогенетических диспозиций. В будущем мы можем надеяться на вдохновляющие исследования из этого источника.

Сказанного достаточно для того, чтобы подкрепить нашу точку зре­ния: наука может и должна заниматься отдельными личностями напря­мую, а не привычным сравнением их общих черт.

^{Личностные диспозиции и мотивы}

Теперь мы подходим к наиболее трудному для нас вопросу: какова связь между описанными нами личностными диспозициями и мотивами, рассмотренными выше <...>.

Во-первых, напомним читателю, что большинство теоретиков прово­дит четкое различие между мотивами и другими ингредиентами личности. Например, Мюррей отделяет потребности (базовые мотивы и наиболее важ­ные ингредиенты личности) от способов удовлетворения потребностей (ак-тонов)². Аналогично фрейдисты считают инстинкты мотивационными еди­ницами, тогда как катексис представляет объекты, к ним привязанные. Другие четко отделяют мотивы (то, почему человек действует) от установок (то, как человек действует). Мак-Клеланд считает, что личность состоит из трех типов единиц: мотивов, черт, схем. Для него черта — это просто «бла­гоприобретенная склонность индивида реагировать так, как он более или

¹ Ср.: Meehl P.E. Clinical vs. Statistical prediction. Minneapolis: Univ. of Minnesota Press, 1954; Perry R.B. The thought and character of William James. (2 vols.) Boston: Little, Brown, 1936. Vol. 2. Ch. 90-91; см. также: Sarbin T.R., Taft Я., Bailey D.E. Clinical inference and cognitive theory. N. Y.: Holt, Rinehart and Winston, 1960.

² См.: Murray HA. et al. Explorations in personality. N. Y.: Oxford, 1938. В одной связи Мюррей говорит о потреб постной интеграции. Как мы уже говорили, этот термин сам по себе точно указывает на то, что мы ищем, — на единую систему, в которой потреб­ ность, объект и способ поведения интегрированы в единую диспозицию. Но Мюррей, к сожалению, применяет этот термин не к устойчивым системам внутри личности, а только к сиюминутной интеграции потребностей и способов реагирования. Позже этот автор говорил о векторе-ценности как о единице анализа личности. Хотя этот термин в боль­ шей мере приписывает потребности предметное содержание, из него по-прежнему вытека­ ет неправильное отделение мотивации от ее цели. См.: Toward a general theory of action / Ed. by T. Parsons, E. Shils. Cambridge (Mass.): Harvard Univ. Press, 1951.

^{Олпорт Г. [Теория черт]}

₃₇₉

менее успешно реагировал в прошлом в сходных ситуациях со сходной мотивацией»¹.

У нас иной взгляд. Мы не можем поверить в то, что личность четко подразделяется на мотивы, с одной стороны, и манеры (способы достиже­ния мотивов) — с другой. Все детерминирующие тенденции динамичны (т.е. являются причиной поведения), и в этом смысле все личностные диспозиции обладают определенной мотивационной силой. Тем не менее, поспешим добавить, что существует много уровней динамизма. Например, некоторые личностные диспозиции в гораздо большей степени служат мотивами, чем другие.

Рассмотрим пример. У мистера X есть поглощающая его страсть дать сво­им детям лучшее образование, чем получил он сам. У мистера X есть также устойчивая диспозиция вежливого поведения. Теперь мы легко можем пред­ставить, как он покидает утром свой дом для того, чтобы добиваться своей цели в отношении детей. Но, конечно, он никогда не покидает свой дом толь­ко для того, чтобы быть вежливым в отношении кого-либо. Вежливость — это в большей степени стилистическая диспозиция его натуры, а служение сво­им детям — в большей степени мотивационная диспозиция. Тем не менее, ни одна из них не лишена некоторой динамической силы.

В этой ситуации нам хотелось бы обратиться к нейрофизиологии. Но мы до сих пор не знаем, какого рода сложная сеть (или соединение) клеток соответствует диспозиции, мы также точно не знаем, как эти сети оказыва­ют давление на поведение. Однако мы знаем, что наш нервный механизм устроен таким образом, что более сложные и высокие уровни играют двой­ственную роль побудителя и ограничителя в отношении более низких и простых уровней². Этот факт может помочь объяснить, как сложные дис­позиции различают равноценные стимулы, приходящие из окружающей среды, и подстегивают или «открывают ворота» для равноценных реакций (при полной согласованности с диспозициями более высокого уровня).

В то же время у нас вовсе нет свидетельств того, что влечение (или импульс, или мотив) когда-нибудь действует отдельно и в одиночку. На­против, Хебб настаивает на том, что побудительный импульс входит в организацию более высокого уровня и создает рассеянное общее мотива-ционное состояние, когда интегрированное давление далее «стекает» от коры к стволу мозга и в конце концов приводит к действию³.

Наше знание этого механизма оставляет желать лучшего, но есть свидетельства того, что сложные диспозиции в большей степени являют­ся истинно мотивирующими, чем влечения, по той простой причине, что последние не функционируют без участия более высокоуровневых систем.

^{1 McClelland D.C. Personality. N. Y.: Sloane, 1951. P. 216.}

² См.: Sherrington C.S. The integrative action of the nervous system. London: Constable, 1906.

³ _{См.: Hebb D.O. A textbook of psychology. Philadelphia: Saunders, 1958. P. 160.}

₃₈₀