Тема 12. Психология мотивации

Вспомним полезное различение, предложенное Маслоу. Он говорит о мотивах дефицита или нужды и мотивах роста¹. Первые включают вле­чения и элементарные психологические потребности: жажду, голод, сон, самосохранение, комфорт, базовую безопасность. Вторые включают амби­ции, интересы, притязания нормально развивающегося взрослого. Адек­ватная теория должна охватывать и те, и другие.

Некоторые мотивы преходящи, другие повторяются, некоторые мгно-венны, другие долговременны, некоторые бессознательны, другие осознан­ны; некоторые ситуативны, другие личностны; некоторые снижают напря­жение, другие его поддерживают. Мотивы столь разнообразны, что труд­но раскрыть то, что их объединяет. Мотивы человека включают все, что он пытается (сознательно или бессознательно, рефлекторно или намерен­но) делать. И это почти все, что мы можем о них сказать.

Приняв этот принцип плюрализма, мы должны быть готовы посмот­реть в лицо тому факту, что мотивы животных не будут адекватной моде­лью мотивов людей, а мотивы взрослых не всегда будут продолжать моти­вы детства, и, наконец, мотивация невротичной личности не обязательно будет определять мотивацию нормального индивида. Многие исследовате­ли надеялись распутать клубок человеческой мотивации с помощью упро­щенных моделей машины, животного, ребенка или патологической лично­сти. Ни одна из этих моделей не адекватна².

3. Эта теория будет приписывать динамическую силу когнитив­ным процессам, т.е. планированию и намерению. Мы завершаем эпоху крайнего иррационализма, когда человеческая мотивация приравнива­лась к слепой воле (Шопенгауэр), к борьбе за выживание (Дарвин), к инс­тинктам (Мак-Дугалл и др.), к паровому котлу ид (Фрейд). Мощное вли­яние этих доктрин низвело роль «интеллекта» до уровня незначитель­ной. В лучшем случае интеллект рассматривался как инструмент для реализации мотива. Когнитивные функции — простые слуги. Централь­ная нервная система — агент автономной нервной системы³.

Постепенно возник протест. Свыше сорока лет назад, сделав обзор теории Мак-Дугалла, Грэм Уоллас предложил пополнить перечень ин­стинктов «инстинктом мысли»⁴. Позднее представители гештальтпси-хологии приписали динамическую силу когнитивным операциям. Мы

¹ См.: Maslow A. H. Motivation and personality. N. Y.: Harper, 1954.<Pyc. пер.: Мас­ лоу Л. Г. Мотивация и личность. СПб.: Евразия, 1999.> Подобное положение выдвигала Шарлотта Бюлер, которая на основе обширной работы с историями жизни сделала вывод, что каждый человек стремится и к равновесию, и к экспансии (Buhler Ch. Maturation and motivation // Dialectica. 1951. Vol. 5. P. 312-361).

² См.: Allport G. W. Scientific models and human morals // Personality and social encounter. Boston: Beacon, I960. Ch. 4.

³ См.: Kempf E. J. The autonomic functions and the personality // Nervous and Mental Diseases Monographs. Ser. 1921. № 28.

⁴ _{См.: Wallas G. The great society. N. Y.: Macmillan, 1914.}

^{ОлпортГ. Трансформация мотивов 45}

п ридаем форму своему восприятию, изменяем свои воспоминания, реша­ем свои проблемы благодаря динамичным «самоопределяющимся» тен­денциям в мозговом поле, у которых нет неизбежной связи с влечения­ми, инстинктами или другими побуждениями. Бартлетт обобщил такие силы словосочетанием «усилия осмысления». Это понятие играет боль­шую роль в работах многих современных психологов, эмпириков, когни­тивных теоретиков и экзистенциалистов¹.

Несомненно, люди жадно стараются познать смысл своих нынеш­них переживаний и своего существования как целого, но мы не должны резко отделять такие когнитивные мотивы от тех, которые традиционно называются волевыми или аффективными. Для людей типично пытать­ся делать что-то, в чем их желания и планы хорошо согласуются. Же­лание и разум не находятся в отношениях господина и слуги, а сплав­лены в один мотив, который мы можем назвать «намерением».

Намерение — форма мотивации, обычно игнорируемая, но имеющая центральное значение для понимания личности. Понятие намерения позво­ляет нам преодолеть противопоставление мотива и мысли.

Подобно всем мотивам, намерение относится к тому, что индивид пытается делать. Конечно, существуют сиюминутные и кратковремен­ные намерения (получить стакан воды, смахнуть муху, удовлетворить то или иное влечение); но это понятие имеет особую ценность при указа­нии на личностные диспозиции дальнего действия. Мы можем намере­ваться организовать свою жизнь по какому-то этическому кодексу, отыс­кать смысл своего существования. Религиозное намерение ведет нас к такому упорядочению жизни, чтобы нам светила надежда в конце дос­тичь райского блаженства.

Понятие намерения позволяет нам признать несколько важных особенностей.

1. Когнитивные и эмоциональные процессы в личности сплавляют­ ся в интегральные побуждения.

2. Намерение, подобно всей мотивации, существует в настоящем, но имеет сильную ориентацию на будущее. Использование этого понятия помогает нам проследить динамику мотивации в направлении развора­ чивания жизни (в будущее), а не так, как это делает большинство теорий (в прошлое). Намерения говорят нам о том, какого будущего старается достичь человек. И это самый важный вопрос, который мы можем за­ дать о любом смертном.

¹ Перечисленные ниже авторы по-разному ставят существенный акцент на динами­ческую силу познавательных процессов: Bartlett F. G. Remembering. Cambridge, England: Cambridge Univ. Press, 1932; Asch S. E. Social Psychology. Englewood Cliffs, N. Y.: Prentice-Hall, 1952; Cantril H. The why of man's experience. N. Y.: Macmillan, 1950; Festinger L. A theory of cognitive dissonance. Evanston (111.): Row, Peterson, 1957; Existence: a new dimension in psychiatry and psychology / Ed. by L. Festinger, E. Angel, H. F. Ellenberger. N. Y.: Basic Books, 1958. <Pyc. пер.: Экзистенциальная психология. Экзистенция. М.: Апрель-Пресс; ЭКСМО-Пресс, 2001.>

₄₆