Раздел 3

3.3.1

"Но истинная научная строгость требует критического отноше­ния ко всем мечтам и увлечениям — даже и к увлечениям духом "чистой научности", если окажется, что под этим духом скрывается односторонняя, объективно неправильная позиция, не соответству­ющая подлинной природе познаваемого объекта. Именно это имеет место здесь, в этом замысле построения обществоведения по образцу естествознания. Объекты этих двух наук в известном смысле корен­ным образом различны. Естествознание изучает внешнюю, мате­риальную природу, видимую внешнему взору и подчиненную сле­пым, как бы роковым силам и причинным связям. Обществоведение имеет дело с духовной действительностью, его объект просто не видим внешнему взору; общественные явления нельзя созерцать извне, как бы сквозь телескоп иной планеты, ибо они заключаются не в каких-либо внешних изменениях, не в каком-либо передвиже­нии человеческих тел, а в духовных изменениях человеческих отно­шений" [с.40 — 41).

"Постараемся точно выразить своеобразие объекта обществове­дения, определяющее неизбежное своеобразие его метода. Это свое­образие мы уже выше отметили в лице того факта, что и в общест­воведении объект знания некоторым образом совпадает с его субъ­ектом, ибо этот объект есть человеческий дух и его жизнь. Общест­воведение есть антропология в философском смысле этого слова, самопознание человеческого существа. Но человек есть двойствен­ное существо: будучи участником и составной частью эмпирическо­го мира природы, он, с другой стороны, есть изначальная само­произвольная духовность, свободный субъект, носитель некоторой высшей реальности, возвышающейся над эмпирическим миром, ко­торый подчиняет себе мир в разумном его познании и в свободном воздействии на него. Это двойственное существо есть своеобразный объект антропологии, а его конкретно-овеществленная, именно об­щественная жизнь есть объект той области антропологии, которая нас здесь интересует — обществоведения. Из этого следует, что всякое познание, изучающее человека только с одной его стороны — то лишь как часть и подчиненного участника природы и его зако­номерности, то лишь как изначального и свободного носителя разу­ма и нравственной деятельности — остается односторонним, не овладевает своим объектом во всей его полноте" [с.41 — 42].

3.3.3

"Обществоведение, если оно хочет быть объективной наукой, должно, подобно всякой объективной науке, спокойно и смиренно познавать то, что есть — подлинно сущие черты и связи своего объекта: оно должно, следовательно, познавать закономерности об­щественного бытия как необходимые, вечные, независимые ни от

194

МЕТОДОЛОГИЯ И ОСНОВНЫЕ КАТЕГОРИИ СОЦИОЛОГИИ

чьего произвола и никем неустранимые соотношения между частями или сторонами общественной жизни. Но мы видели теперь, что необходимость и, следовательно, закономерность имеет в общест­венном бытии иной смысл, чем в мертвой природе. Общественная жизнь, конечно, подобно всякому иному на свете, подчинена и внешне-причинной закономерности природы; но ее собственная закономерность лежит глубже внешне-необходимой связи между причиной и действием и имеет иной смысл Закономерность обще­ственного бытия есть необходимая связь частей или сторон орга­нической системы, обусловленная творческой действенностью ее внутреннего телеологического единства и обеспечивающая устой­чивое внутреннее обоснованное бытие этой системы. Подобно вся­кой закономерности, она выражается в условном суждении, или имеет условное значение, ибо высказывает не категорическую реаль­ность внешнего факта, а связь между разными сторонами бытия, зависимость одного от другого. Но если закон природы, выражая простую необходимую связь двух моментов, высказывается в фор­муле: "если есть А, то есть и В", то закон общественного бытия (как и всякого органического бытия вообще) требует более сложной фор­мулировки: "Единство М и определенная (количественно и качест­венно) система или группировка элементов А, В, С, D необходимо взаимно связаны между собой". Но так как в общественном бытии, кроме этой закономерности, вытекающей из внутреннего телео­логического единства органической системы, действуют силы и на­чала иного, неорганического порядка, или чуждые и индифферент­ные этой системе, или прямо ей враждебные, то само собой понятно, что в реальной общественной жизни нормальная группировка эле­ментов, требуемая единством системы и, со своей стороны, его обеспечивающая, может постоянно нарушаться; и в этом смысле закономерность общественной жизни не то, что фактически необ­ходимо и всегда в ней есть, а лишь то, что в ней должно быть и что действительно есть, как некая общая тенденция, или как нормаль­ный тип, вокруг которого с уклонениями и колебаниями в разные стороны развивается конкретное многообразие реальной жизни. За­кономерность общественной жизни выражает, коротко говоря, им­манентную тенденцию органической системы к внутреннему равно­весию ее частей, как условию устойчивости и жизнеспособности системы. Правда, здесь, как и в биологической действительности, мы имеем, наряду с законами нормального или здорового бытия, и закономерности патологических процессов, необходимую связь между причинами и последствиями уклонений от устойчивой и внутренне обоснованной формы бытия. Но в конечном счете эта закономерность патологических явлений производна от первичной закономерности самосохранения организма и есть лишь результат

195