Раздел 1

вами, а образование, заключающее в себе определенный смысл, который необходимо раскрыть или "понять".

Действительно, когда литературовед или искусствовед изу­чают "художественную реальность", к которой относятся ли­тературные произведения и любое произведение искусства, они фактически имеют дело и с тем смыслом, который вло­жен в данную "реальность" творцом изучаемого произве­дения. Отсюда и другая особенность гуманитарного познания в отличие от естественно-научного: "диалогичность". Истол­ковывая или "понимая" текст, исследователь, являющийся субъектом исследоЕ$ания, как бы беседует с другим субъектом: тем, кто это произведение создавал.

Понимание же в данном случае означает "сопереживание" (которое и имел в виду В.Дильтей); способность пережить то, что переживал автор произведения, ощутить, какими образ­цами и нормами поведения он руководствовался, что хотел передать тем людям, которые будут читать, видеть, чувство­вать его произведения. Мир, который в данном случае иссле­дуется, — иной, чем мир вещей. "Этот новый мир — мир социальных эстафет и нормативных систем"⁷.

Специфике гуманитарного исследования много внимания уделял российский литературовед М.М.Бахтин. Обобщенная характеристика способов гуманитарного знания дается им в работе "Проблема текста в лингвистике, философии и дру­гих гуманитарных науках. Опыт философского анализа", на­писанной в конце 50-х годов и опубликованной в 70-х. М.М.Бахтин, обращая внимание на диалогичность гумани­тарного знания, указывает на следующее: "Дух (и свой, и чужой) не может быть дан как вещь (прямой объект естест­венных наук), а только в знаковом выражении, реализации в текстах и для себя самого, и для другого"⁸. И далее он пишет: "Текст — первичная данность (реальность) и исходная точка всякой гуманитарной дисциплины"^.

Указывают также и на другие особенности гуманитарного исследования, которые отличают его от исследования есте­ственно-научного. Напомним, что для последнего характер­ны непредвзятость, рациональность, однозначность понятий­ного фонда, обобщающий (генерализирующий) характер и др. Гуманитарное же исследование в некотором смысле исполь­зует прямо противоположные способы: оно субъективно, "предвзято" (так как отношение исследователя включено в

12

МЕСТО СОЦИОЛОГИИ СРЕДИ РАЗЛИЧНЫХ ОБЛАСТЕЙ ЗНАНИЯ

его содержание); оно индивидуализировано (это "неповтори­мое" литературное произведение или произведение искусст­ва) и "идиографично" (в терминологии неокантианцев, о которых речь шла ранее — см. 1.1.2); оно апеллирует не только к разуму, но и к чувствам; оно заключает многообразие смыс­лов, каждый из которых приобретает своеобразие в зави­симости от "контекста" (например, разное прочтение лите­ратурного произведения в различных конкретно-историче­ских условиях) и т.д.

Характеристика гуманитарного исследования будет непол­ной, если не сказать о влиянии на формирование гуманитар­ных способов познания так называемой "герменевтики". По­следняя культивировалась в древнегреческой философии и филологии и представляла собой искусство и теорию толко­вания текстов. Впоследствии герменевтика оказала влияние на философские взгляды многих мыслителей (в частности, В.Дильтея). Особую популярность она приобрела в западной философии в 50-х годах XX века в связи с опубликованием так называемого "Герменевтического манифеста" немецкого философа Х.-Г.Гадамера.

Как же отнестись к гуманитарным исследованиям и гума­нитарному знанию? Считать ли последнее разновидностью научного знания либо рассматривать как самостоятельный вид знания? Это дело вкуса. Точнее, все зависит от того, что понимать под наукой и научным знанием, каким критерием (идеалом научности) руководствоваться.

Если же исходить из тех признаков гуманитарного иссле­дования, которые сопоставлялись выше с характеристиками исследования естественно-научного, то целесообразно гума­нитарное знание выделять в относительно самостоятельный вид знания, занимающий промежуточное положение между наукой и искусством.

Такого рода разграничение целесообразно в связи с тем пониманием науки, которое сформировалось, как уже отме­чалось, в эпоху Нового времени. Даже в предшествующей Новому времени эпохе Возрождения, когда были созданы предпосылки для формирования престижа научного знания, такое разграничение не имело смысла. Более того, факти­чески не было разграничения между наукой и искусством. (Вспомним Леонардо да Винчи, о котором речь шла ранее.) "Настаивая на особой ценности познания и искусства, пред-

13