Раздел 2

стране и продолжают питаться более современными вкладами евро­пейских исследователей, таких, как Хабермас, Бурдье, Гидденс и др., — столкновение различных мыслительных ориентации, отчасти созвуч­ных основным темам американской культурной традиции, а отчасти критических и оппозиционных по отношению к ней" [с.88 — 89).

"Если проанализировать возникновение новых сфер исследова­тельских интересов за последние несколько десятилетий, то можно заметить, что семья и безработица попадают в поле внимания в годы Великой депрессии, пропаганда, общественное мнение и слухи — во время второй мировой войны, взрыв нового интереса к социо­логии бедности, социологии образования, социологии молодежи и феминистической социологии приходится на 1960-е и последующие годы, а социология окружающей среды, социология энергии и со­циология риска возникают еще позже. Все это — несомненная ре­акция на социальную проблематику, и количественное исследо­вание может выявить вполне реальное соответствие между возник­новением проблем и потоком литературы, если, конечно, учесть неизбежное отставание во времени, вызванное финансированием, проведением исследований и задержками публикаций" [с.89|.

"В континентальной Европе формирование социологии, ассо­циирующееся прежде всего с усилиями Эмиля Дюркгейма и Макса Вебера, было связано с двумя основными обстоятельствами: во-пер­вых, очевидная замкнутость на европейской социальной мысли, во-вторых, одновременное появление научной мотивации в эко­номике и психологии. Европейская социология ориентировалась прежде всего на классические, академические европейские интел­лектуальные традиции, представленные исследованиями в области истории, философии, права, но также и на критические интеллек­туальные традиции, сосредоточенные на проблемах государственно­го устройства, социальных классов, экономики, имевшие место как в академической, так и в более широко понимаемой интеллектуаль­ной жизни европейских стран. Кроме того, она ориентировалась на возникающие социальные и научные предпочтения текущего мо­мента, это показывают, например, полемика Дюркгейма с психо­логией и недоверие Вебера к посылкам формальной политэкономии. О стойкости этих традиций свидетельствует нынешняя увлеченность европейской социологии (за исключением феноменологии) крупно­масштабными проблемами государства, классов, экономики и их критическая трактовка" [с.90|.

"Общие отношения социологии с национальными правительст­вами и народами всегда неопределенны и двусмысленны. Эти отно­шения можно сравнить с неудачным браком. Партнеры могут посто­янно раздражать друг друга, поскольку и правительство и публика озабочены идеологическими вопросами и давление с их стороны не­сомненно угрожает свободе исследователей; социологи же произво-

100

ОБЩЕСТВО И СОЦИОЛОГИЯ

дят информацию и способы описания социальных событий и ситуа­ций, вызывающие беспокойство, будоражащие и заставляющие че­го-то требовать. В то же время понятно, что они не могут жить друг без друга: активность государства и публики зависит от данных, информации и взгляда со стороны, а социологии, кроме автономии, нужна финансовая и организационная поддержка. Эта неизбежная двойственность разрешима многими путями. Можно обеспечить со­циологии свободное, благополучное существование академической дисциплины, можно принизить ее статус в глазах общественности, можно постоянно заставлять ее быть не тем, что она есть, можно, наконец, загнать ее в подполье с помощью репрессий" [с.91].

"Но наиболее мощные политические влияния на социологию связаны не с ее значением как академической дисциплины внутри университетской системы, а с тем, что она является наукой, основы­вающейся на эмпирических исследованиях. Поддержка этих иссле­дований со стороны научного истеблишмента (а значит, в конце кон­цов, со стороны конгресса и исполнительных органов) и есть то, почему само исследование приобретает политическое измерение" [с.92].

2.2.1

Сорокин П.А. Структурная социология // Человек. Цивилизация. Обшество. — М., 1992. — С.156 — 221.

"Хотя слово "социология", введенное Огюстом Контом, имеет сравнительно недавнее происхождение, несистематизированные на­блюдения и обобщения социологического характера являются столь же древними, сколь и другие общественные науки. Они содержатся в значительном числе древних манускриптов. Человеческое знание в далеком прошлом было еще не разделено по отраслям и отдельным научным дисциплинам, которые для нас сейчас привычны. Боль­шинство шедевров прошлого содержали в синкретической форме элементы того, что было названо позднее религией, поэзией, фило­софией, естествознанием и социальными науками. Частью эти труды являются совершенно социологическими по своему характеру. Мно­гие фрагменты конфуцианских текстов — теории пяти социальных отношений (почтительность к старшим, благотворительность и вза­имность как квинтэссенция социальности, ритуал, церемонии, поэ­зия и музыка как средства социального контроля) — являются не политическими, не философскими по своему характеру, но опреде­ленно социологическими...

С еще большей уверенностью можно говорить о социологическом крене в трудах греческих, римских и средневековых ученых. Даже мыслители досократовского времени в Древней Греции, такие, как Солон, Парменид, Гераклит, Пиндар и Протагор, предложили много социологических обобщений...

101