Смешные стороны франкского рыцарства
Усама рассказывает следующую невероятную историю о леопарде. Каждый день в полдень леопард приходил к церкви Хунака, запрыгивал в церковное окно (на высоте 40 локтей) и спал там весь день. Франкский рыцарь, сэр Адам, владелец замка Хунак, услышал про леопарда и надел кольчугу, оседлал коня, взял меч и копье и поехал к церкви... Как только леопард увидел его, он прыгнул на него из окна, пока рыцарь сидел верхом, сломал ему спину и убил его. После этого он убежал прочь. Крестьяне Хунака стали называть этого леопарда «леопард, принимающий участие в Священной войне (ан-намир ал-муджахид)».755
В рассказе Усамы франкский рыцарь выглядит довольно нелепо,
поскольку все его меры предосторожности оказались бесполезными против скорости и силы леопарда. Также существенно, что буквально перед этой историей Усама рассказывал, как сам со своими товарищами убил
751Usama, Hitti, p. 97.
752Usama, арабский текст, р. 132. (Следует уточнить, что эта история произошла не с самим Усамой, а с одним из его товарищей: Усама лишь приводит его рассказ от первого лица. — Прим. науч. ред.)
753Usama, Hitti, p. 94. 754Usama, Hitti, p. 95. 755Usama, Hitti, p. 141.
леопарда.756 Подобным же образом не выказано никакого сочувствия тому, что могущественный монарх Фридрих I Барбаросса случайно утонул в реке в 586/1190 г. В двух различных версиях этой истории 'Имад ад- дин представляет его невежественным глупцом из-за того, что тот вообще отважился ступить в реку Каликаднус.757
Судьба мусульман под властью крестоносцев
Владычество франков над мусульманами Леванта по времени было намного короче, чем владычество мусульман над христианами Испании. Постепенный процесс слияния двух культур в Испании тянулся несколько столетий, а в Гранаде — значительно дольше. Одни франкские государства были совсем недолговечны (Иерусалим в период 1099-1187 гг. и 1229-1244 гг.), другие районы с мусульманским населением находились под властью франков намного дольше (Антиохия, например, с 1098 по 1268 гг., а Тир с 1124 по 1291 гг.).
В поисках сведений о взглядах мусульман на владычество франков приходится сталкиваться с той проблемой, что все мусульманские хронисты, кроме одного, жили за пределами франкских государств. Сочинение единственного мусульманского автора, жившего под владычеством франков, Хамдана б. Абд ар-Рахима ал-Асариби, как уже упоминалось, к сожалению, не сохранилось. Таким образом, сложно делать однозначные выводы относительно того, как жили мусульмане под властью крестоносцев, ибо свидетельства скудны, не местного происхождения и относятся к разным временным периодам.
Проблема беженцев
С самого начала франкской оккупации беженцы из прибрежных городов Сирии и Палестины появились в Дамаске и Алеппо, а также в Египте и Ираке. Особенно это затронуло Дамаск, поскольку он находился близко, а беженцы обычно хотели вернуться в родные места в силу глубокой
756Usama, Hitti, p. 140.
757Цитируется Абу Шамой [Abu Shama, RHC, vol. ГУ, p. 458].
потомственной привязанности к своей земле. Движение беженцев было особенно активным в первые годы — с 492/1099 до падения Тира в 518/1124 г. Однако оно продолжалось по крайней мере до середины XII века. Источники, в которых, как правило, упоминаются только правители и ученая элита, не дают возможности определить количество беженцев. Но кажется довольно разумным предположить, что простолюдины вряд ли могли двинуться с места; только относительно обеспеченные люди были в состоянии сделать это. 758 Среди таких беженцев были губернаторы городов, знатные люди и поэты. Часть из тех, кто бежал,
к примеру, из Тира, путешествовали буквально безо всего, не имея верховых животных, лишь с тем, что могли унести на спине.759 Шиитские правители Акры и Триполи бежали к своим единоверцам в Египет.760 Поэты, такие как Ибн Мунир и Ибн ал-Кайсарани, сочиняли элегии, оплакивая свои утерянные дома.761
И все же на основании источников складывается впечатление, что
подобная демографическая катастрофа была скорее исключением, чем правилом, и что большинство мусульман, живших на завоеванных франками территориях, остались на своих местах. Следует помнить, что для Большой Сирии 762 вся вторая половина XI столетия была временем частой смены правителей и военных конфликтов, вызывавших разрушения как деревень, так и городов. Крестьяне, старики и больные, предсказуемо, вынуждены были оставаться на месте, в то время как более обеспеченные круги деревни или города имели больше возможностей уйти. Согласно Ибн ал-Каланиси, единственными мусульманами, оставшимися в Тире после завоевания города в 1124 г., были те, кто был слишком слаб, чтобы отправиться в путь.763 'Имад ад-дин замечает, что подчинившиеся франкам мусульмане в Сидоне, Бейруте и Джубайле были бедняками.764
Кедар справедливо указывает на вероятность того, что мусульманские
авторы могли стремиться приуменьшить количество мусульманского населения, решившего остаться под владычеством франков. В целом, представляется, что простые мусульмане из Сирии и Палестины терпели чужеземное владычество — на этот раз оно оказалось западноевропейским — с привычной пассивностью. Когда в первые десятилетия XII в. мусульманские войска время от времени появлялись с востока, чтобы сражаться с франками, местное мусульманское население должно было по- могать единоверцам, как, например, во время кампании Маудуда в 506/1113 г. Ибн ал-Каланиси сообщает, что появление Маудуда вызвало значительный отклик среди мусульман: «Не осталось в земле франков ни
758 См. недавнее исследование этой темы: Mouton, Damas, p. 302-303.
759Ибн ал- Каланиси, цит. по: Mouton, Damas, p. 305.
760Ibn al-Qalanisi, Le Tourneau, pp. 54, 86,128.
761Sivan, Refugies, p. 141.
762Сирия в широком смысле — географическое понятие, включающее в себя, кроме современной Сирии, Палестину,Ливан, Иорданию и юго-восточные области Турции. — Прим. науч. ред.
763Согласно Кедару: Kedar, The subjected Muslims, p. 150.
764Abu Shama, RHC, vol. IV, p. 409.
единого мусульманина, кто не послал бы атабеку (то есть Маудуду) мольбы, чтобы тот гарантировал им безопасность и утвердил в праве владения их собственностью; и ему была доставлена часть доходов Набулуса».765
Но вообще говоря, мусульмане под властью крестоносцев должны были
смириться, хорошо понимая, что подчинение разумнее, чем сопротивление, какой бы душевный конфликт ни скрывался за этим. Кажется вероятным, что франкское завоевание не принесло большинству мусульманского населения никаких кардинальных перемен. Их судьба оставалась практически неизменной, кто бы ни стал их господином.766
765Ibn al-Qalanisi, Gibb, p. 129; ср. также аналогичное утверждение у "Усамы: Usama, Hitti, p. 111.
766Cahen, Indigenes, p. 358.
Недавно был обнаружен один важный, хотя и краткий, мусульманский источник, затрагивающий эти вопросы. Хронист XVI в. из Дамаска, Ибн Тулун, описывает исход большого числа ханбалитских семей из деревень к юго-западу от Набулуса в 551/1156-1157 г.767 Его источник — Дийа' ад-дин ал-Мукаддаси (ум. в 1245 г.), потомок во втором поколении тех самых беженцев, которые после эмиграции осели в новом квартале Дамаска — ас-Салихиййа. Дийа' ад-дин описывает франкское владычество в целом как тираническое: «Мусульмане попали под власть франков в землях Иерусалима и его окрестностей и обрабатывали для них землю. Они [франки] постоянно причиняли им вред, бросали их в тюрьмы, забирали у них что-нибудь, например, подушную подать (джизйа)».768
Но тирания одного из правителей-крестоносцев выделена для особого
осуждения. Речь идет об Ибн Барзане (Балдуине Ибелинском, правителе Мирабеля), который владел целым рядом деревень к юго-западу от Набулуса:
«Если неверные обычно брали с каждого человека под их властью один динар,
он [Балдуин] — да проклянет его Господь! — брал с каждого четыре динара, и он, случалось, отрубал им ступни ног. Не было среди франков никого более самонадеянного и высокомерного, чем он — да покроет его Господь позором!»769
Особенно ярость Балдуина была направлена против ханбалитского
ученого-правоведа Ахмада б. Мухаммада б. Кудамы, который был родом из деревни Джамма'ил и приходился дедом рассказчику, Дийа' ад-дину ал-Мукаддаси. Ибн Кудама читал сельчанам Коран, а по пятницам произносил проповедь, и люди из близлежащих деревень собирались, чтобы послушать его. Балдуин, которому сообщили, что подобные действия
«отвлекают крестьян от работы», завел разговоры о том, чтобы его убить.770 И тогда Ахмад решил бежать в Дамаск «из страха за себя и от невозможности открыто исповедовать свою веру».771 Ибн Кудама ушел тайно, а за ним ушли члены его собственной семьи и родственники, бежавшие небольшими группами в Дамаск. Их исход подвиг жителей по меньшей мере восьми окрестных деревень покинуть свои дома и осесть в пригороде Дамаска ас-Салихиййе, где уже поселились Ибн Кудама и его последователи.
Несмотря на горечь, звучащую в этом рассказе, представляется весьма
вероятным, что большинство мусульман на латинском Востоке своих домов не покинули и не эмигрировали на близлежащие мусульманские территории. Привязанность к земле и к собственности, недостаток средств, необходимых для путешествия, перевешивали все возможные религиозные, политические или налоговые тяготы. Похоже, что территория вокруг Набулуса оставалась очагом возмущения против крестоносцев. В 583/1187-1188 г., еще до прихода армии Саладина, мусульманские крестьяне напали на франков, вынудив их
767 Ibn Tulun, Al-qala'id al-jawhariyya, ed. M. A. Duhman, Damascus, 1949, vol. I, p. 26-39.
768 Ibn Tulun, Qala'id, p. 26.
769 Ibid., p. 27; Kedar, The subjected Muslims, p. 170.
770 Ibn Tulun, Qala'id, p. 27.
771 Ibid., p. 28.
спасаться в своих замках. 'Имад ад-дин пишет: «Когда они [франки] узнали о своем поражении и о том, что не могут надеяться на исправление положения, они побоялись жить рядом с мусульманами и разбежались. Люди из их владений нападали на них в их собственных домах и кварталах, грабили имущество и товары, какие находили. Они нападали на наиболее слабых из них и осаждали крепости, создавая затруднения сильным».772
772 Abu Shama, RHC, vol. IV, p. 301-302.
