Белов с.А.:

Если сопоставить ст.66 и ст.125 ГК, можно ли из их совокупного толкования сделать вывод, что существует запрет государству как участнику гражданского оборота быть учредителем хозяйственных обществ и товариществ? ГК, кроме как в ст.66 и 125, нигде органы государственной власти в смысле реализующих правомочия собственника не употребляет. Ст.125 предназначена, чтобы указать, что органы – это те образования, которые непосредственно действуют от имени государства.

См.дополнительно – ст.7 Закона об ООО – говорится, что учредителями и участниками могут быть только гр-не и ЮЛ. Органам запрещено, если иного не содержится в ФЗ-х. Вопрос – может ли орган быть зарегистрирован в качестве ЮЛ, и тогда вопрос – орган как ЮЛ может, а вот государство не может. Комитету можно ли участвовать в ЮЛ в качестве отдельного ЮЛ?

САБ – запрет по сути адресован государству? По САБ вообще должен существовать запрет на ведение государством предпринимательской деятельности. Кажется, аргумент, что если не предусмотрено в законе об ООО напрямую запрета государству в лице органов быть учредителем, то это еще запрета не означает. 2 аргумента – общий принцип гражданско-правового регулирования (а прямого запрета нет). Также – к государству применяются правила о ЮЛ, так если так, то можно ли говорить тогда, что везде, где у ЮЛ есть право, то у государства нет? ст.153 ГК – сделки могут совершать граждане и ЮЛ. А государство? Соответственно – раз применяются правила об ЮЛ, то может.

Раз запрет для органов, а государство может непосредственно участвовать в обороте только через свои органы – этот запрет существует для государства. САБ кажется, что именно так, если понимать буквальноположения ст.66 ГК, должны толковаться эти положения. Здесь существует проблема статуса гос.органа. Законодатель, возможно, хотел именно гос.органам как ЮЛ запретить участвовать в хоз.обществах и товариществах. Но раз законодатель не предусмотрел отдельной организационно-правовой формы «государственный орган», запрет получился сам для себя. Это подтверждается и ст.125 – органы не являются самостоятельными участниками оборота, а скорее теми, кто действует от лица государства. Получается, что в ст.66 заложена нестыковка целого ряда положений гражданского законодательства. НО в судебной практике переодически возникает вопрос, может ли в соотв.со ст.125 ГК представлять государство орган, который не обладает правами ЮЛ? 2 подхода – в гражданском обороте в принципе могут участовать только субъекты; либо, государственный органы действует в обороте принципиально не от собственного имени, а от имени другого субъекта.

Даже если орган участвует как ЮЛ в обороте, распоряжается же он не своим имуществом. А смысл вообще участия в гражданском обороте – обособление имущества. В случае с органом имущество не обособляется. Зачем ему статус ЮЛ в принципе? Если понять, чего хотел законодатель и толковать телеологически ст.66, далее никаких коллизий не возникнет – муниципальное образование может участвовать в качестве учредителя.От его имени действует муниципальный орган, действующий в рамках предоставленных ему публично-правовых полномочий, он не обязательно должен являться ЮЛ. Однако, орган как ЮЛ не может быть участником, даже несмотря на то, что такой организационно-правовой формы ГК не знает. Здесь вопрос еще один такого запрета органу как ЮЛ – у органа принципиально нет имущества на праве собственности. Так что он будет вкладывать в ЮЛ?Цель ст.66 изначально была иной, нежели запрет государству или же принципиальное непризнание органа субъектом права, имеющего права ЮЛ. САБ думает, что здесь подчеркивается запрет органу, обладающему правами ЮЛ, от своего имени, будучи в каком-то смысле самостоятельным субъектом гражданского оборота, участвовать в хоз.товариществах и обществах.

При этом в общем-то можно говорить о полномочиях КУМИ совершенно независимо от того, будет наделен этот орган правами ЮЛ, или же не будет. Если КУМИ реализует публично-правовые полномочия непосредственно от лица публичного образования – сам статус КУМИ как ЮЛ уже не важен. Важно именно осуществление публично-правовых полномочий.

На практике есть проблема – когда, например, КУГИ СПб сдает в аренду имущество СПб. Кто пишется в договоре как сторона? КУГИ в лице руководителя. А по смыслу это же не собственность КУГИ, это государственное имущество, и КУГИ реализует именно публично-правовые полномочия по распоряжению, а не распоряжается самостоятельно. Получается, что практика допускает некое представление в том смысле, что орган начинает действовать от своего имени, потому что (когда-то говорили, что орган в пределах своих полномочий и есть государство) если орган имеет полномочие на заключение договора от имени государства, он и есть государство. Потому что нет субъекта, который бы непосредственно участвовал в договоре, стоял бы за этим органом. Это некое представление реалистическое – материального субъекта-государства не видно, а потому неким образом оно лишается своей правосубъектности. Его правосубъектность преобразуется в правосубъектности органа. Но орган, будучи публично правосубъектным в рамках предоставленных ему полномочий, с т.з. права действует не как самостоятельный субъект. Потому фактически можно говорить, что пусть орган и заключает этот договор от своего имени, материально-правовым участником договора будет именно государство, т.к. орган и был государством, раз реализовывал путем заключения договора этого публично-правовые полномочия, ему предоставленные, а не собственный интерес как ЮЛ.

Но такая логика (растворения правоспособности государства в органах) «работает» в обязательственных правоотношениях. В вещных правах не работает, потому что вещные права регистрируются за государством. Получается, что распоряжаться имуществом КУГИ может в случаях, если в реестр последнее занесено в качестве государственного имущества.