иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства (п. 2 ст. 392.2 ГК РФ).

Передача договора

Передача договора —сделка, посредством которой вся совокупность прав и обязанностей, принадлежащих одному лицу как стороне договора, переносится на другое лицо при сохранении тождества договорного правоотношения.

Так, соглашение о перенайме влечет переход всех прав и обязанностей арендатора к другому лицу (абз. 1 п. 2 ст. 615 ГК). Обычно при передаче договора происходит и замена должника, и замена кредитора, поэтому перенос договорной позиции может осуществляться только по воле всех затрагиваемых им лиц - стороны, которая остается неизменной; стороны, передающей свои права и обязанности; лица, их принимающего. Так, соглашение о перенайме, влекущее пере ход всех прав и обязанностей арендатора к другому лицу, заключается между прежним арендатором и новым, но требует согласия арендодателя (абз. 1 п. 2 ст. 615 ГК, абз. 2 п. 29 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54).

Передача договора не является простой суммой уступок и переводов долга, а представляет собой единую сделку, которая влечет переход договорной позиции в целом, включающей требования, обязанности, секундарные права (абз. 1 п. 29 и п. 30 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54).

Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54:

30. По общему правилу, недействительность условия соглашения о передаче договора в части одного из прав (требований) или перевода одной из обязанностей, возникших из договора, в который вступает третье лицо, влечет недействительность всего соглашения о передаче договора, за исключением случаев, когда можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной части (статья 180 ГК РФ).

Сделка передачи договора (ст. 392.3 ГК) была признана законом в ходе реформы гражданского законодательства.

4.1 Перемена лиц в обязательстве (Дополнительная литература).

К. А. Горбатов. Абстрактность и каузальность цессии.

В настоящее время современными российскими авторами предлагается перенять опыт германского законодателя в отношении разделения цессии на обязательственную и распорядительную сделки (при этом в качестве обязательственной сделки выступает, например, договор купли-продажи имущественного права (п. 4 ст. 454 ГК РФ), а распорядительной – сама сделка цессии, регулируемая ст. 382–390 ГК РФ) и признать распорядительную сделку абстрактной.

Это решит следующие проблемы:

1) Проблема защиты интересов должника. Так, в случае недействительности договора куплипродажи имущественного права (обязательственной сделки) должник, если он уже произвел исполнение цессионарию, освобождается от повторного исполнения цеденту, так как его исполнение цессионарию считается надлежащим в результате действительности сделки цессии (распорядительной сделки);

2) Проблема односторонней реституции при недействительности цессии. По общему правилу при недействительности цессии право считается неперешедшим к цессионарию, при этом он уже мог

исполнить свое обязательство по оплате перехода имущественного права (требования). В результате оказывается, что цедент обладает и правом, и деньгами. При введении же принципа абстракции в отношении распорядительной сделки в случае недействительности договора купли-продажи имущественного права (обязательственной сделки) сделка цессии, обуславливающая переход права (распорядительная сделка), остается действительной, и цессионарий считается получившим право требования, которое он вправе удерживать до момента возврата ему денежных средств цеденто (цедент в этом случае получает право на иск из кондикции (ст. 1106 ГК РФ)).

Поводом к дискуссии о наличии принципа абстракции в отношении сделки цессии прежде всего послужило информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30 октября 2007 г. № 120 «Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации», в п. 1 которого предложен принцип разделения уступки прав требования на соглашение об уступке (обязательственную сделку) и уступку как таковую (распорядительную сделку).

Некоторые современные авторы восприняли разъяснение именно в том смысле, что сделка цессии

является абстрактной. В настоящей статье мы попытаемся обосновать отсутствие в российском законодательстве предпосылок признания цессии абстрактной сделкой, несмотря на принятие ВАС РФ Информационного письма No 120.

Итак, рассмотрим аргументы, предлагаемые авторами, которые выступают за то, что сделка цессии в российском праве является абстрактной.

АРГУМЕНТ №1.

Цессия как таковая может осуществляться в результате различных оснований (купля-продажа, дарение и т.д.), но всегда по единым правилам, установленным § 1 гл. 24 ГК РФ, поэтому она не зависит от сделки-основания и является абстрактной.

применительно к которому происходит переход прав. Кроме того, возникает неудобство - если договор цессии - самостоятельный договор, отличный, в частности, от договора дарения, это дает возможность

обойти запрет безвозмездной передачи прав, в частности, между коммерческими организациями.

По нашему мнению, можно согласиться с утверждением о том, что в результате цессии происходит две сделки: сделка-основание и цессия (уступка прав) как таковая. Тот факт, что в основании цессии могут лежать разные договоры, не оспаривается, как нам представляется, никем; при этом большинство авторов сходятся во мнении, что эти сделки нужно различать, даже если они закреплены в одном документе.

Однако это, в свою очередь, не дает оснований к утверждению, что сделка цессии (распорядительная сделка) является абстрактной, не зависящей от своего основания. Следует отметить, что цессия как способ перемены лица в обязательстве в большинстве европейских кодексов помещена в раздел об общих положениях обязательственного права и, следовательно, ее нет в отдельных видах обязательств.

Во всех существующих правовых системах модель оформления уступки права соответствует модели отчуждения (с любой каузой) движимых вещей . Так, если в ГГУ установлен принцип разделения и абстракции в отношении, например, сделки купли-продажи движимой вещи (обязательственная сделка + вещный договор (+ передача)), то и сделка цессии соответствует этому общему подходу (§ 453 ГГУ).

В связи с этим, даже если в России на уровне ВАС РФ признан принцип разделения в отношении цессии на обязательственную и распорядительные сделки, это еще не означает, что вторая сделка (уступки) абстрактна по отношению к сделке, лежащей в ее основании, учитывая, что в российском законодательстве в целом нет почвы для применения принципа абстракции в отношении договоров об отчуждении движимых вещей.

Следовательно, тот факт, что в российском праве нормы о цессии урегулированы в ст. 382–390 ГК РФ, а не в статьях об отдельных видах обязательств, а также то, что цессия может совершаться по различным основаниям, не может служить выводом о том, что цессия является абстрактной сделкой.

путем уступки требования или иным образом принадлежащее ему право другому лицу на основании несуществующего или недействительного обязательства, вправе требовать восстановления прежнего положения, в том числе возвращения ему документов, удостоверяющих переданное право».

По мнению В.В. Байбака, из текста ст. 1106 ГК РФ следует, что, несмотря на недействительность обязательства, во исполнение которого совершается сделка цессии, требование все же переходит к приобретателю, однако последний обязан передать его обратно цеденту; буквальное толкование ст. 1106 ГК РФ позволяет заключить, что в российском гражданском праве цессия является процессуально-

абстрактной сделкой.

В российской литературе мы не находим единой позиции по поводу того, в каком ключе рассматривать установление ст. 1106 ГК РФ.

Так, А.М. Эрделевский полагает, что «если предметом неосновательного обогащения является имущественное право, потерпевший, в соответствии со ст. 1106 ГК, вправе предъявить требование о восстановлении прежнего положения. Восстановление прежнего положения означает признание

(подтверждение) судом наличия у потерпевшего того права, которое предполагалось переданным приобретателю, и отсутствие этого права у приобретателя.

В данном случае интересы потерпевшего защищаются иском о признании , а не о присуждении (если речь не идет об истребовании документов, удостоверяющих право). По существу, суд подтверждает

факт изначального отсутствия правовых оснований для перехода права к приобретателю (например, в

случае передачи права по ничтожному или незаключенному договору) либо признает это основание отпавшим с обратной силой (в случае передачи права по оспоримой сделке), поэтому судебное решение здесь по своему эффекту аналогично эффекту решения о признании недействительной сделки, исполнение которой не было начато".

Соглашаясь с автором комментария по сути вопроса (перехода права к цессионарию не произошло), отметим, что автор в рамках одной ст. 1106 ГК РФ увязывает три способа защиты субъективного права, предусмотренные ст. 12 ГК РФ:

–взыскание из неосновательного обогащения

–восстановление положения, существовавшего до нарушения права;

–признание права.

Неясность в вопрос о толковании ст. 1106 ГК РФ, как представляется, вносит неудачная общая формулировка о защите права цедента – восстановление положения, существовавшего до нарушения права.

регулировал в ст. 1106 ГК РФ второстепенные вопросы, касающиеся обратной передачи документов, подтверждающих права требования.

В некоторых случаях под неосновательным обогащением в рамках ст. 1106 ГК РФ понимается не приобретенное неосновательно право, а произведенное должником исполнение по нему, что, по нашему мнению, безусловно правильно.

Впрочем, остановимся на буквальном толковании содержания ст. 1106 ГК РФ. Так, слова

"восстановление положения, существовавшего до нарушения права " означают, что в определенный момент

право цедента было нарушено . При этом, если допустить, что право перешло по действительной абстрактной сделке цессии и находится у цессионария, то становится решительно непонятно, в чем заключается нарушение права цедента, ведь он передал свое право по действительной сделке.

Становится очевидным, что права цедента могли быть нарушены только в том случае, если договор цессии (обязательственная сделка) недействителен (право осталось у цедента); при этом цессионарий по договору получил либо фактическое исполнение от должника, либо документы, подтверждающие требования кредитора (либо и то, и другое).

В данном случае следует согласиться с К.И. Скловским, который указывает на то, что смысл правила ст. 1106 ГК РФ состоит в том, что если исполнение уже произведено , то нормы о реституции не применяются, а применяется только механизм кондикции – ситуация, тем самым, всецело охватывается гл. 60 ГК РФ. При этом если исполнение не произведено , то нормы о реституции также не применяются ,

поскольку п. 2 ст. 167 ГК РФ охватывает только фактически исполненное.

требования, переданного на основании соглашения об уступке права (требования), не влечет недействительности этого соглашения. Недействительность данного требования является в

соответствии со статьей 390 Гражданского кодекса Российской Федерации основанием для привлечения цессионарием к ответственности кредитора, уступившего требование".

Из буквального толкования п. 1 информационного письма ВАС РФ N 120 мы видим, что цель включения данного положения прежде всего состоит в установлении ответственности цедента за обещание (гарантию) того, что требование к должнику на момент уступки такого требования цессионарию действительно.

При этом, как напрямую следует из указанного пункта информационного письма ВАС РФ N 120, речь идет вовсе не о том, что при недействительности сделки - основания цессии (соглашения об уступке права) сама сделка цессии является действительно , а, скорее, о другом: недействительность требования не

влечет полной недействительности договора - основания цессии (условия об ответственности остаются в силе).

Однако при кажущемся позитивным характере разъяснения п. 1 информационного письма ВАС РФ № 120 остается непонятным ряд вопросов.

Во-первых, почему ВАС РФ распространяет норму ст. 390 ГК РФ, которая касается исключительно сделки цессии (ст. 382 - 390 гл. 24 ГК РФ) на соглашение о цессии, которое должно регулироваться нормами об отдельных видах обязательств (например, п. 4 ст. 454 ГК РФ).

Во-вторых, ВАС РФ, по нашему мнению, пытаясь решить вопрос об ответственности цедента при передаче недействительного требования, порождает своим разъяснением проблему другого характера. Так, в современном гражданском обороте большинство сделок цессии совершается путем составления единого документа, в котором, по мнению некоторых современных авторов, соединяются и сделка - основание цессии и собственно цессия; при этом обычным условием цессии является положение о том, что право (требование) переходит к цессионарию от цедента с момента совершения какого-либо действия, как-то: передача документов, подтверждающих требования кредитора; уплата цессионарием денежной суммы цеденту и т.д. Таким образом, при выделении сделки цессии мы должны констатировать, что такую цессию, заключающуюся в передаче права, мы ставим в зависимость от наступления определенных условий, причем наступление этих условий полностью зависит от стороны сделки. Учитывая практику судов, в том числе высшей инстанции, касающуюся совершения сделок под условием, мы должны прийти к выводу, что все сделки цессии с наличием указанных условий (в результате исполнения которых происходит передача права (требования) от цедента к цессионарию) должны быть признаны судами недействительными, как совершенные под чисто потестативными условиями, т.е. условиями, наступление которых зависело исключительно от воли одной из сторон сделки, что, по мнению судов, противоречит ст. 157 ГК РФ.

В-третьих, п. 1 информационного письма ВАС РФ N 120 говорит о том, что "совершение сделки уступки права (требования) представляет собой исполнение цедентом возникшего из соглашения об уступке права (требования) обязательства по передаче цессионарию права (требования)".

Не вдаваясь в вопрос о том, почему ВАС РФ так легко приходит к выводу о том, что исполнение обязательства по сделке является сделкой, можно в свою очередь напомнить, что обязательства по передаче права невозможно исполнить фактически . Так как стороны никогда фактически не исполняют обязательства по передаче права (требования), права переходят в силу норм правопорядка, признающего, что при совершении сторонами определенных (фактических) действий права требования считаются перешедшими. Как точно указывает К.И. Скловский, составление акта приема-передачи права носит лишь номинальный характер и может быть оправдано лишь со стороны некоего удобства участников оборота.

Смысл введения принципа разделения в отношении цессии заключался именно в том, чтобы цедент в случае недействительности передаваемого права нес договорную ответственность перед цессионарием . В противном случае считалось бы, что обязательство цедента было невозникшим ввиду изначальной невозможности исполнения обязательства (ст. 416 ГК РФ).

Принцип разделения крайне важен для цессии - он становится основополагающим в вопросе об ответственности цедента за передачу недействительного требования, уступку будущих прав. Но речь, как было отмечено выше, идет о действительности прежде всего обязательственной, а не распорядительной сделки в случае недействительности первой.

АРГУМЕНТ №4 (германское право)

В качестве последнего аргумента современные авторы указывают на преобладающий в германском праве взгляд на уступку требования как на абстрактную распорядительную сделку.

Договор купли-продажи . Для перехода права собственности на приобретаемое имущество к покупателю по германскому законодательству необходимы две сделки:

1) обязательственная сделка - достижение соглашения сторон об отчуждении имущества. Данная сделка является отправной точкой для правопритязаний сторон: у покупателя появляется право требовать передачи имущества, у продавца - право требовать уплаты покупной цены. Тем не менее этого недостаточно для возникновения права собственности на стороне покупателя;