Интерес делеганта состоит только в том, чтобы недостатки отношения покрытия не отражались на действительности делегации. По вопросу о недостатках отношений валюты интерес делеганта требует, чтобы те возражения против делегатария, какие мог бы осуществить он, мог осуществить и делегат, иначе потом делеганту придётся покрывать его потери.

С правильно точки зрения каждому из этих интересов надо придавать то большее, то меньшее значение. Никаких общих правил для делегации существовать не может.

В противоположность абстрактной теории можно упомянуть также теорию преемства Данца. Он рассматривает делегацию только в качестве активного или пассивного преемства в долговых отношениях. По Данцу, делегация всегда принимается в расчёте на существующий долг и либо делегатарий как новый кредитор вступает в существующее отношение между делегантом и делегатом, либо новый должник-делегат вступает в существующее отношение между делегантом и делегатарием. Тогда при активной делегации делегат может осуществлять в отношении делегатария возражения, которые вытекают из отношения покрытия, но не отношения валюты. В пассивной делегации наоборот.

Как мы знаем из прошлых глав отдела, Данц понимает делегацию слишком узко. Существуют различные примеры делегации, которые никоим образом не могут быть подведены под преемство существующего долга. Кроме того, Данц принимает либо активное, либо пассивное преемство. Ему не приходит в голову, что как то, так и другое в некоторых отношениях может отчасти присутствовать. Поэтому Кривцов считает теорию Данца слабой.

Глава III. Делегация в современном гражданском обороте

Уже подчёркивалось, что Кривцов понимает делегацию широко. Обсудим теперь, в чём заключается кауза делегации (которых конечно не может быть две, как у Кинделя, поскольку в исполнении делеганта делегатарию никакого эквивалента для делегата не содержится — отношению валюты здесь должно придаваться иное значение, о котором будет сказано ниже). Важная особенность делегации состоит в следующем — в других договорах эквивалент ожидается должником непосредственно от лица, перед которым он обязался. В делегации же эквивалент может быть получен от постороннего лица — делеганта. Эквивалент тогда будет заключаться в том, что делегат получает освобождение от долга делеганту благодаря делегации.

Такая отличительная черта имеет следующие важные последствия. Если делегатарий в основании иск указывает делегацию, то из этого само по себе уже вытекает то, что делегат не преследует в отношении него никакой самостоятельной цели, а оказывает услугу делеганту. Итак, делегатарий, умалчивая в исковом прошении об эквиваленте в пользу делегата, не разрывает тем самым на две части единое целое делегации.

Это всё по общему правилу конечно. Делегация может быть поставлена в зависимость от реализации делегантом эквивалента в пользу делегата — но особенность делегации как раз в том, что это необязательно.

Визуально схожим с делегацией кажется договор комиссии. Понятно, что комитент в исковом прошении не может совершенно игнорировать каузу. Напротив, он ссылается на сделку как на основание иска в её целом совершенно так же, как будто он сам сторона этой сделки.

Чистая делегация, как мы теперь можем видеть, кардинально отличается от договора комиссии. А титулированная не имеет сегодня большого значения в обороте.

Также необходимо помнить, что иногда и сама делегация может выступать эквивалентом. Возьмём договор перенайма — для нового нанимателя получается известная выгода из принятия на себя чужого долга (потому что он получает теперь и помещение). Да, в этом случае нарушается принцип безразличия для делегатария предположения эквивалента, осуществлённого делегатом. Но как перенаём, так и некоторые другие схожие случаи имеют все-таки очень специальный характер.

Приступим теперь к рассмотрению титулированной и чистой делегаций в отдельности.

Титулированная делегация может быть прямо поставлена в зависимость от отношения покрытия, или валюты, или обоих вместе. Иногда эта зависимость находит отражение в самом акте, а иногда выводится из переговоров.

Итак, есть делегат А, делегант В и делегатарий С. Представим, что делегация является развитием уже существующего долгового отношения между А и В или В и С (делегация в узком смысле). Возможны следующие конфигурации:

1)А обещает С сумму, которую последнему должен В, в размере, в котором сам А должен В.

2)А обещает заплатить С сумму, которую А должен В.

3)А обещает заплатить С сумму, которую последнему должен В.

В1 случае делегация прочно основана на долговых отношениях. Будет действительная лишь тогда, когда действительны оба долга.

Во 2 случае происходит перемена кредитора в обязательстве.

В3 случае происходит перемена должника в обязательстве.

Впоследних двух случаях новый кредитор имеет требование (новый должник несёт обязанность) только в размере первоначального обязательства и в том объёме, в котором это первоначальное обязательство будет действительным.

Картина меняется, если предположить в делегации договор признания относительно существующих между указанными лицами долговых отношений. Осталось определить, в какой мере делегация может быть договором признания.

Начнём с рассмотрения случаев, когда делегация развивает отношения покрытия.

В первых двух вышеприведённых случаях ни о каком признании, конечно, нет речи — никакой конкретики не содержится. Попытаемся модифицировать 2 случай, чтобы сделать

из него признание. «Я обязуюсь уплатить делегатарию те сто рублей, которые должен делеганту.» Действительно, в этом случае может иметь место признание (но всё зависит от конкретных особенностей индивидуально рассматриваемого спора). При этом если бы формулировка была такая: «Я обязуюсь уплатить делегатарию те сто рублей, которые, как окажется по рассмотрении дела, я должен делеганту», то не было бы и признания. А если бы он сказал «…которые я признаю себя должным делеганту», то признание было бы. Ну вы поняли.

Смежный, но отдельный вопрос заключается в том, вправе ли должник оспаривать такую делегацию, если его стимулы на совершение признания не оправдались. Кривцов считает, что нет, иначе интересы делегатария окажутся попраны очень сильно (за исключением случаев, когда такое положение дел было для него очевидным). Тем более делегат может просто взыскать убытки с делеганта и не мучить делегатария. При этом это относится только к чётко выраженным юридическим признаниям; если речь идёт о расплывчатых формулировках, то самое большее, о чем можно в таком случае говорить — это фактическое признание.

Юридическое признание также может вытекать из тех ближайших предположений, на основании которых стороны заключили договор: если делегат, имея полную возможность знать, что ему принадлежит ясное и не подлежащее сомнению возражение против иска делеганта, заключит договор, то в этом следует видеть юридическое признание прежнего долга по отношению к делегатарию.

Важно подчеркнуть разницу между активной делегацией и цессией. Цессия — тоже перемена кредитора, но для неё не нужно содействие должника, необходимое при активной делегации. Из этого следует, что возражения, вытекающие из прежнего правоотношения, не могут быть осуществлены во втором случае после смены кредитора и могут — в первом.

Также есть дискуссия, не являются ли слова «… которые я должен делеганту» указанием на то, что юридическое признание невозможно (иначе они бессмысленны), но, как считает Кривцов, люди вообще странно иногда заключают договоры (например, они могут хотеть в этом же договоре урегулировать и отношения покрытия, и отношения валюты), так что только для письменных можно установить, что юридического признания нет, а для устных

— ну, короче, надо смотреть каждый случай, как я уже выше писал.

Посмотрим, насколько делегации можно придать характер договора признания, если она представляется развитием долгового отношения между делегатарием и делегатом (пассивная делегация). Вопрос гораздо проще, чем вышеописанный. Делегат здесь служит только в роли представителя делеганта перед делегатарием, отношения последних двух не прекращаются. Применение этого правила находит пределы только тогда, когда делегант, перенося свой долг на делегата, совершает тем самым юридическое признание. Этот вопрос решается по общим правилам о соотношении юридического и фактического признания — я уже устал казуистику эту его расписывать каждый раз. Вы же понимаете механику (если кто-то это вообще читает)?

Теперь поговорим о чистой делегации. Подобная делегация составляет сама по себе достаточное основание для делегатария, когда он захочет судебным порядком осуществить

своё право. Он может ограничиться в таком случае лишь указанием на «приказ» делеганта, вследствие которого делегат дал обещание уплатить ему (делегатарию) некоторую сумму. Выяснять пороки каузы обязательства должен в данном случае именно должник. При этом даже такое доказательство далеко не всегда будет основанием для признания делегации недействительной — а вот, в какой мере оно может быть основанием, нам и предстоит выяснить.

В некоторых случаях наш вопрос находит окончательный для себя ответ уже в той форме, в которой был совершён делегационный акт. Иногда форма предполагается такой, чтобы против делегатария нельзя было выдвинуть никакого возражения, вытекающего из отношений покрытия и валюты. Следует упомянуть здесь о письменном приказе с требованием выдать определённую сумму денег: в составлении приказа делегантом, принятии его делегатарием и акцепте делегатом, если отсутствуют специальные оговорки, выражается воля на создание отдельного нового обязательства. Однако давать приказам безграничную силу, подобно первоначальной редакции ГГУ, объявляя их действующими совершенно независимо от предмета, тоже не стоит. Письменная форма составляет весьма важный аспект заключения абстрактного договора (хотя иногда подобная сила может придаваться и устным договорам). Но для допущения презумпции этого недостаточно — предмет должен быть заменимым, а также обладать способностью быть предметом оборота, то есть циркулировать в нём легко и свободно. Таким образом, для абстрактного характера приказа первостепенное значение приобретают его форма и предмет. Впрочем, в торговом обороте ограничения могут быть мягче, но надо рассматривать конкретные случаи.

Итак, с одной стороны, чистая делегация уже не стоит в столь прочной связи с каузой, подобной остальным обязательствам, с другой — не является разновидностью письменного приказа о выдаче денег. Так что такое делегация применительно к вопросу о зависимости от каузального момента? Чтобы узнать это, нужно строго разграничивать конкретные недостатки каузы и определять, относятся они к отношению покрытия, или валюты, или к обоим.

Представим, что отношение покрытия порочно, а отношение валюты — нет. Как и в Риме, такая делегация должна быть в силе, чтобы интересы делегатария не были нарушены чрезмерно. Более того, даже если отношение покрытия незаконно и безнравственно, делегация должна стоять.

Возможно ли сохранить в нынешнем праве римское исключение из указанного в предыдущем абзаце правила, которое было связано с заблуждением при дарении *вернитесь, пересмотрите, я же говорил, что нужно весь третий отдел читать*?

Представляется, что нет. Римское право стремилось давать договорам дарения по возможности меньшую защиту, чем остальным. Мы сегодня подобным не страдаем.

Есть контраргумент, который рассматривает этот случай так, будто дарение в такой ситуации оказывается не договорным обязательством (к которому можно принудить дарителя), а актом, к которому дарителя принуждать нельзя. Разберём его.

Иванов, считая себя мнимым должником Петрова, дал по приказу последнего обещание Семёнову заплатить ему определённую сумму денег. Предположим, что Петров, отдавая