каузального момента Унгер присоединяется к Бэру и видит в них конститутивное признание, усматривая в них самостоятельное исковое основание. Кредитор в этом случае начинает иск на основании конститутивного признания и не должен индивидуализировать старое обязательство, потому что в документе о нём ничего не сказано.

Иеринг также присоединяется к Бэру. Он склонен открыть договору признания самую широкую область применения, называя его «абстрактным обещанием». Иеринг солидарен с Бэром и в отсутствии необходимости требовать для такого обещания письменную форму, если из устного заявления намерение произвести абстракцию представляется ясно наличным.

Глава III. Договор признания

Договор признания, часть причисляемый к абстрактным обязательствам, на деле является материальным договором. Эту ошибку очень важно исправить, потому что многие авторы толкуют их как тождественные понятия. Отсюда и проистекают все неясности, от которых в этом вопросе несвободен и Бэр.

Имущественные права являются средством к достижению определённой экономической цели. В какой мере эта цель будет достигнута, зависит от стечения некоторых обстоятельств. То же самое можно сказать и об обязательствах, ценность которых определяется трудностью или лёгкостью их реализации. Во многом это зависит от действий должника — так, если ответчик в процессе совершит признание тех или иных сомнительных пунктов, то это упростит процесс. Но большее значение имеет признание до процесса. Если такое признание есть, то кредитор может полагаться на него в своих расчётах, что увеличивает ценность и самого обязательства.

Такое внепроцессуальное признание может иметь два вида. Во-первых, должник может выразить им исключительно своё убеждение (это будет «доказательственное признание» по Бэру, не хочу повторяться). Полностью интересы кредитора удовлетворит только признание, не только выражающее убеждение, но и переносящий на должника риск несуществования этого факта. Иными словами, он хочет быть обязан так же, как если бы этот факт действительно имел место.

Если, конечно, всё подтвердится, то никакого различия между двумя признаниями не будет. А вот если нет, то различие лежит в вопросе последствий того или иного акта. Обыкновенно говорят, что в первом случае достаточно доказательства противного, а во втором — необходимо наличие извинительной ошибки, однако это лишь затемняет истинную сущность дела. Фактическое признание есть только доказательство (и поэтому оно рассматривается по общим правилам о доказательствах), юридическое признание же на самом деле является сделкой — актом воли, направленным на создание действительных правовых последствий. Со вторым всё не так просто — нужно смотреть, что являлось главным стимулом сделать такое признание и насколько справедливым будет придать такому признанию статус юридического… вы ничего не поняли, но это там потом ниже будет, здесь я только рыбу оставил.

По вопросу о каузе договора признания существует две противоположные позиции. Те, кто смотрит на него как на абстрактное признание, отстаивают его оторванность от

каузального момента. Те же, кто видит его материальным, подобно всем другим договорам этого рода определяют у него каузу.

Как обычно, все не понимают, о чём говорят. Первые понимают под каузой правоотношение, к которому относится признание, и имеют в виду, что новый договор приобретает силу вне зависимости от него. Это так, но это не оспаривается и противоположной теорией. Она утверждает, что у этого нового отношения возникает и новая кауза. В чём она заключается? Разделим все случаи на две группы:

А) Если должник совершает признание с целью избежать процесса или достичь отсрочки в уплате, или получить уменьшение долга и тд, то каузой здесь будет вполне явная выгода для должника.

В) Могут иметь место случаи, когда само признание является каузой договора признания. Должник отказывается от принадлежащего ему возражения и не требует себе никакого эквивалента, что аналогично дарению. Как и в случае с дарением, мотивы могут быть самыми разными, но они слишком неопределенны, чтобы на них опираться.

Тем не менее, несмотря на указанную аналогию, сущностно эти договоры различны. Обыкновенно говорят, что в них по-разному выражен характер намерения. При дарении оно носит дарственный характер, а при признании мы этого не видим. Мысль верная, но выраженная не вполне точно.

Дарственное намерение — это в общем-то и есть отрицание эквивалента. Момент различия не в нём, а в характере того блага, которого касается договор. В случае с дарением оно определённое, в случае с признанием оно составляет только потенциальную ценность.

Ещё одно отличие: наличие дарственной сделки должно доказываться кредитором, потому что это исключительное явление — за реальную ценность обычно чего-то хотят получить. Напротив, в случае с признанием рода В только в виде исключения можно допустить предоставление эквивалента за столь неопределённое благо, так что этот случай предполагается, а вот случаи группы А надо доказывать.

Признание всегда относится к таким моментам, которые способны (или самостоятельно или в сочетании с другими моментами) обосновать признаваемое отношение. Цель признания — укрепить юридическое значение этих моментов. Если бы договор к ним не относился, имело бы место не признание, а новое обязательство. Признание всегда относится к тому или иному юридическому факту.

При этом могут иметь место три случая:

1)Для должника ясно, что такой юридический факт не существует. Признавая это, он приносит кредитору вполне действительную выгоду. Такой отказ носит характер дарения.

2)Если эквивалент имеет место, то см. случаи рода А выше.

3)Если же для должника существование юридического акта неясно и сомнительно, то кредитор имеет весьма сомнительную выгоду (случай рода В).

Сомнение не должно обязательно относиться к фактической стороне дела. Оно касается юридического факта — известного события, с которым закон связал юридические последствия. Сомнение может возникнуть по поводу того, вызывает ли закон то или иное действие. Некоторые отвечают, якобы признание (как и любое другое средство доказательства) может доказывать только факт, а не права. Кривцов не согласен.

1)На самом деле, не факт, что вопросы права не требуют доказательств.

2)Даже если это так, юридическое признание здесь не составляет средство доказательства. Должник не говорит, что он считает что-то верным — а что он

желает считать что-то таковым.

Таким образом мы разрешаем путаницу между фактическим и юридическим признаниями.

Нам остаётся рассмотреть вопрос, нужно ли обозначать юридический факт, которого касается договор признания в более или менее конкретной форме, чтобы наступили те правовые последствия, на которые этот юридический факт рассчитан. Кривоват считает, что если юридический факт точно не охарактеризован в самом договоре признания, то это не освобождает кредитора от его конкретизации.

Признание также может касаться и нескольких отношений одновременно, если каждое из них достаточно охарактеризовано в акте. Речь идёт о «расчетных сделках», где иначе кредитор не сможет предъявлять иск на всю сумму сразу, делая его основой сам счёт. Совершенно аналогичный институт представляет управление чужими делами.

Последствия договора признания различаются в зависимости от того, было оно юридическим или фактическим. Первое всегда требует доказательств, в случае сомнений следует толковать его в качестве фактического. Только в том случае, когда должник изъявил волю считать себя обязанным, юридическое признание действительно имеет место.

Сэтой точки зрения следует различать особенности отдельных случаев.

1)Договор признания имеет в виду не комплекс юридических фактов, составляющих признаваемое правоотношение, но какой-либо отдельный относящийся к нему момент.

2)1) Если это не составляющий для должника предмет сомнения факт, о котором он в состоянии иметь самые полные сведения — это самое что ни на есть фактическое признание

2)2) Если мы имеем факт, который не соответствует действительности и это ясно должнику — это дарственная сделка (если нет эквивалента) или случай рода

А(если он есть)

2)3) Если признание касается событий, о существовании которых должник не имеет никаких сведений — это юридическое признание.

2)4) Если момент, к которому относится признание, не является строго определённым фактом, но может быть выяснен только после некоторого исследования (например, установлено количество доставленного товара), то имеет место юридическое признание.

2)Договор признания, видимо, направлен на правоотношение в целом, а не на какойлибо отдельный относящийся к нему момент. И здесь мы все равно должны выявить момент — им будет (-ут) факт (-ы), возбуждающий (-ие) сомнение. К ним следует применять правила, данные выше. Единственное отличие — бремя доказывания по вопросу о сомнительности или бесспорности тех или иных моментов ложится не на кредитора, а на должника. Из-за того, что признание составлено в общей форме, все факты теперь подвержены сомнению, пока должник не подведёт под них доказательную базу. Наличность тех фактов, по поводу которых должник докажет, что на момент заключения они не были предметом сомнения, должна также быть подкреплена верителем, что конечно ставит должника в ещё более затруднительную ситуацию. Правда, это правило не имеет действия для института «расчётных сделок», при которых должник обязан доказать как ближайший характер оспариваемой им сделки, которая вместе с другими сделками образует счёт, так и все относящиеся к ней отдельные моменты. Поэтому в этом случае в равной степени можно говорить и о материальном договоре, и об абстрактном обязательстве.

Глава IV. Абстрактные обязательства в современном гражданском обороте

Представим, что кто-то выразил свою волю следующим образом: «Я признаю себя должным 100 рублей». Не указано никакого правоотношения, относительно которого произведено признание. Это заставляет сомневаться, существует ли в принципе такое правоотношение, поэтому не может быть и речи о придании этому изъявлению характера договора признания. Видеть здесь исключительно абстракцию причин нет, так как абстракция — это вообще исключение из общего правила, тут же мы по умолчанию применим общее правило о каузальности материальных обязательств. Каковы необходимые условия и юридические последствия абстракции?

Итак, никакое обязательство немыслимо без существования каузы, это мы уже установили. Если речь идёт об абстракции от каузы, то смысл у этого может быть лишь один — кредитор освобождён от обязанности указывать на каузу, как в материальных обязательствах. Посмотрим, по каким причинам мы готовы сделать такое исключение из общего правила.

Такими основаниями могут служить форма и некоторые ближайшие обстоятельства, при которых совершается договор. Вернёмся к примеру про 100 рублей. Здесь нельзя непременно видеть абстракцию, но конечно она может иметь место. Если всё же существуют исключительные условия для абстрактных обязательств, о которых мы поговорим ниже, то отказ от указания каузы в примере со 100 рублями наталкивает на мысль, что она не была поставлена кредитором при заключении договора во главу угла для осуществления права требования, или что эквивалент уже выполнен, или что должник рассчитывал добиться эквивалента иным путём.

Если дело обстоит иначе, то должнику следует опровергнуть установленную выше презумпцию, поскольку именно он своим неопределённым поведением натолкнул нас на такие догадки. Указанная презумпция может иметь место, даже если на каузу и есть указания, но крайне неопределенное — «вследствие купли». Презумпция также может

применяться при некоторых чрезвычайных обстоятельствах, не будучи прямо выводимой из поведения должника. Все эти случаи должны быть разобраны отдельно.

Начнём с тех, где презумпцию выводят из самого акта.

А) Общее изъявление долга. Оно должно представлять вполне законченное целое. Презумпция может возникнуть, только если слова должника исчерпывают всё изъявление должником его воли и не допускают сомнений. Единственный способ изъявить всё так — это письменная форма. При соблюдении некоторых других условий такому куску бумаги можно придать изолированное, самостоятельное значение.

Здесь стоит сделать оговорку, что далее мы имеем дело только с презумпциями, которую должник всегда может опровергнуть. Единственный случай, когда указанные презумпции неприменимы — объявленная непереносимость обязательства кредитором. Здесь уже должник не считает нужным вдаваться в детали, так как уж они-то с кредитором прекрасно знают, кто кому сколько и почему должен.

Презумпция не должна иметь места также в случае, когда предметом обязательства является нечто, подобно незаменимым вещам, невыдываемое по документу на предъявителя.

На основании вышеизложенного сформулируем мысль так: требуется письменный документ в общей форме, не содержащий указание каузы, но имеющий своим предметом способное переходить из рук в руки право требования на заменимые вещи. При соблюдении указанных условий фиксируем сильную презумпцию в пользу абстрактности.

В пользу этой презумпции говорит и существенный практический интерес. Некоторые долговые документы ходят в обороте почти так же быстро, как деньги — значит необходимо, чтобы их осуществление было наиболее лёгким и быстрым. Причём это может распространяться не только на векселя, но и на торговые расписки.

Тем не менее такая презумпция абстракции иногда возбуждает сомнения. Сомнения эти неосновательны.

Обыкновенно приводят соображение, что ей слишком сильно затронуты интересы должника, которого заставляют доказывать отсутствие каузы, что иногда почти невозможно. Однако это конечно ошибочное суждение — наоборот, надо доказывать не отсутствие каузы, а ближайший её характер, то есть положительный факт. Конечно, это тоже непросто, но это было бы столь же непросто и для кредитора. Презумпция при означенных условиях очевидно должна лечь на должника.

Другое возражение состоит в том, что если придавать общему изъязвлению долга характер абстрактного обязательства, то должник рискует заплатить дважды: сначала по документу, а потом — когда кредитор основание. Против этого Кривцов напоминает, что и сам должник может опровергать презумпции, а если должнику не удастся доказать основание, то маловероятно, чтобы это удалось и кредитору. Наконец, как предложил в своё время Бэр, если против должника выдвинуты одинаковые требования, то можно выставить презумпцию их реального тождества.

Ещё одно возражение — что за общим изъявлением долга можно скрыть безнравственную сделку. Но это гораздо более глубокая проблема, её отменой такой презумпции не решишь. Вообще не очень понятно, как эффективно сдерживать симуляцию каузы.

В) Долговой документ содержит в себе указание на каузу. «Я признаю себя должным 100 рублей на основании такой-то покупки у такого-то.» Для того, чтобы допустить абстрактное обязательство, необходимо, помимо вышеозначенных условий, допустить, что наличие в документе указания на каузу не мешает абстрактности. При этом конечно разные случаи должны рассматриваться по-разному.

1)Указание на каузу ясно выражает зависимость от каузального момента. Тут абстракции не место.

2)То же самое относится к указанию на каузальный момент в будущем.

3)Если указание относится к прошедшему времени, то презумпция абстрактности стоит, потому что мы можем предположить, что кауза на деле окончательно выяснена и нет основания ставить исполнение в зависимость от более подробных указаний кредитора. Почему не допустить здесь договор признания? Потому что он имеет своим условием чёткое обозначение правоотношения. В разбираемом случае у нас нет самого правоотношения, а только его каузальный момент, причём иногда весьма неопределённый. Напомним, что доказательство кредитором юридического признания дело очень непростое, так что этим решением мы бы сильно осложнили его положение.

4)Если непонятно, к какому времени отнесён каузальный момент, то мы должны руководствоваться следующими причинами:

4.1) Если к подобному документу присоединён вексель либо если он сам близко к вексельной форме, то рождается презумпция абстрактности данного документа.

4.2) В пользу абстрактности также может говорить неравная ясность права требования (более ясного из документа) кредитора и прав должника как эквивалента (менее ясных)

Теперь перейдём к рассмотрению случаев, когда абстракция вытекает из сопутствующих обстоятельств.

Это бывает, когда обязательство представляет собой развитие отношений между сторонами (вспоминаем «расчётные сделки») или когда вместо уплаты в пользу кредитора установлено какое-то право требования. Институт расчётных сделок имеет общее с договором признания, поскольку для наступления последствий требуется указание на группу существующих отношений, однако во всём остальном расчётная сделка близится к абстрактному обязательству, так как является заменяющим настоящую уплату абстрактным счётным результатом.

Последствия абстрактного обязательства

А) Оно само по себе имеет значение достаточного искового заявления. Истец при абстрактном обязательстве не должен делать какие-либо заявления по поводу каузального момента. Для ответчика напротив — если кауза в самом обязательстве не указана, доказать её будет сложно, если не невозможно. Если всё же указана, тогда должник получает некоторую опору для своих возражений.