Шаг в будущее

Президентская кампания-1996 вошла в историю новой России как первая осмысленная работа с массовыми электоральными процессами. В ней были все необходимые для такой работы элементы, ставшие в последующие годы вполне стандартными. Основу избирательной кампании составили четкая главная линия "для всех" (попадающая в резонанс с актуальными для массового слоя проблемами и беспокойствами) и дополнительные линии для отдельных социальных групп (для молодежи, для не испытывающих симпатий к советскому строю, отдельные линии для женщин, родителей будущих призывников, жителей малых городов и т. д.).

Для Фонда "Общественное мнение" период с конца марта по середину июля 1996 г. оказался, наверное, самым важным в его истории. Подключенность к самому центру гигантского предвыборного механизма, причем в ежедневном режиме и с чрезвычайно высокой мерой ответственности, заставила многое понять и переоценить в собственной работе, осознать и отрефлексировать многие ее моменты. Вот только некоторые из них.

Рисунок 1.

С хема соответствия распределения голосов избирателей по опросам и на выборах 16 июня 1996 г.

Первое – проблема оптимального представления социологической информации. Именно тогда был найден жанр коротких монотематических сообщений, ориентированных не на коллег-социологов, а на "людей практических", далеких от социологии. Непосредственная включенность в процесс, где все было нацелено на результат, заставила отказаться от позиции "мы вам даем информацию – а вы думайте, что из нее следует". В жестком цейтноте оказалось необходимым (и возможным!) выжимать из данных только самое главное, необходимое, безжалостно отсекая сопутствующее "небезынтересное", но туманное, плохо интерпретируемое.

Второе – проблема "допустимых вопросов" при опросах населения. Оказалось, что позиции "любопытствующего исследователя" и "исследователя практического" существенно расходятся. Это привело к пониманию важного различия между вопросами, адекватными массовому мировосприятию, и вопросами, пригодными только для беседы с экспертом, специалистом. Начиная именно с 1996 г. в Фонде "Общественное мнение" стало постепенно формироваться представление о неуместности некоторых, казалось бы, "нормальных", типов вопросов из-за невозможности четкой интерпретации ответов на них, из-за сильного подозрения, что они порождают артефакты. Такие вопросы в последующие годы постепенно исключались из анкет Фонда. Самый яркий пример – почти полный отказ от вопросов, содержащих список вариантов ответа, заранее заготовленных разработчиками анкеты. Вместо них мы пришли к открытым вопросам, при ответе на которые респондент говорит сам, а не выбирает подходящий вариант из предложенного интервьюером "меню".

Третье – это проблема взаимодействия исследовательской организации с "внешним миром". Работа в Аналитической группе оказалась крайне важной практикой непосредственного и тесного контакта с лицами, принимающими решения, – обычно их обозначают специальной аббревиатурой ЛПР. Это не просто сокращение, это – наименование особого типа людей, со своими представлениями о мире, языком, восприятием, правилами, особенностями. Речь идет не о конкретных людях, а именно о типажах, формируемых местами, которые они занимают на социальной лестнице, их статусами или, проще говоря, "креслами и кабинетами". Любой исследователь-организатор должен обеспечить ресурсы, без которых проведение исследований невозможно, и при решении этой задачи он имеет дело с распорядителями ресурсов, т. е. с ЛПР-ами. А для того чтобы контакт с ними был эффективным, ЛПР-ов тоже надо изучать. Весна 1996 г. дала в этом отношении Фонду "Общественное мнение" очень много. Как ясно из всего, о чем рассказано выше, происходившее тогда в "большой политике" и происходившее с Фондом "Общественное мнение" было тесно увязано и переплетено. После президентских выборов 1996 г. эта связь сохранилась и окрепла.

С сентября 1996 г. в Администрации президента еженедельно стали проводиться совещания, на которых докладывались и обсуждались результаты социологических исследований и анализа информационного поля, с тем чтобы далее на этой основе осуществлялось планирование информационной работы. Вообще говоря, такая практика была для Кремля совершенно новой и непривычной, так как современные коммуникативные технологии, позволяющие сделать эту информационную работу более осмысленной и в известной мере рационализировать сам процесс принятия политических решений, традиционно воспринимались здесь как нечто совершенно излишнее и чуждое. Но эффективность избирательной кампании 1996 г. оказалась настолько высокой, что после нее никого во властных структурах не надо было убеждать в необходимости проведения активного и постоянного информационного взаимодействия с "внешним миром", выстроенного как системы с обратной связью. В контуре этой обратной связи как раз и оказался Фонд "Общественное мнение" – с его еженедельными общероссийскими опросами населения и опытом краткого и "делового" предъявления результатов. Осенью того же года мы договорились, что материалы опросов, регулярно выполняемых для Администрации президента, сразу же будут доступны и другим потребителям, т. е. не будут эксклюзивными. И такая практика сохраняется до сих пор.

Без сомнения, все это стало возможным вследствие тех перемен в отношении высших эшелонов власти к социологическим исследованиям, которые произошли под влиянием президентской кампании-1996.

Внешний мир

В. Колосов "Низкая" и "высокая" геополитика: образы зарубежных стран в представлениях россиян¹ (апрель 2002)

Географические образы как часть национальной (политической) и этнической идентичности

Географические образы составляют основу так называемой низкой геополитики, включающей набор символов и социальных представлений о месте страны в мире, ее внешнеполитической ориентации, потенциальных союзниках и главных соперниках. К "высокой" геополитике, в отличие от "низкой" (в соответствии с широко обсуждаемой в литературе концепцией "высокой" и "низкой" геополитики, предложенной американским автором Дж. О’Толом²), относят официальные внешнеполитические документы и труды всевозможных экспертов. В современном демократическом обществе "высокая" и "низкая" геополитика не могут существовать друг без друга: одна постоянно подпитывает другую, хотя характер их взаимодействия варьирует от страны к стране и меняется со временем.

"Низкая" геополитика и основывающееся на ней геополитическое видение мира – необходимый элемент национальной (этнической) и политической (государственной) идентичности, инструмент национального и государственного строительства. Российская идентичность, или, точнее сказать, иерархическая "лестница" территориальных идентичностей, носит ныне сложный, противоречивый и переходный характер. Некоторые граждане страны все еще ассоциируют себя не с современной Россией, а с "затонувшей Атлантидой" – бывшим СССР, у других самоидентификация с лицами своей национальности или своим регионом аномально сильна по сравнению с общероссийской идентичностью, и т.п. Развитие национальной (политической) идентичности в значительной степени происходит в результате противопоставления "своих" "чужим", жителям соседних и других зарубежных стран. Поэтому геополитическое видение мира в целом и образы отдельных стран столь важны в государственном строительстве.

Под геополитическим видением мира понимается набор общественных представлений о соотношении между различными элементами политического пространства, о национальной безопасности и угрозах ей, выгодах и невыгодах определенной внешнеполитической стратегии. Геополитическое видение мира включает также представления о территории этнической группы или политической нации, ее границах, предпочтительных или неприемлемых моделях государственного устройства, своей исторической миссии и внешних или внутренних силах, благоприятствующих или препятствующих ее осуществлению, геополитических кодах¹.

Национальное геополитическое видение мира – продукт национальной истории и культуры, результат синтеза взглядов, разделяемых различными слоями политической элиты, академическими экспертами, творческой интеллигенцией и общественным мнением в целом². Большинство населения может разделять "официальное" геополитическое видение мира как часть национальной идеологической доктрины, но иногда отдельные социальные и региональные группы являются носителями представлений, отличающихся от официальных. Отношения России с рядом стран, особенно ближнего зарубежья, все еще в большой степени основываются на примордиалистских³ мифах и стереотипах (типа "братья-славяне" или "православные").

Иными словами, пространство – не нейтральная для человека категория, и национальные стереотипы обязательно включают образы пространства. Так, районы, относимые национальным сознанием к территории своего государства, получают своего рода коды (как и страны), а многие из них становятся национальными символами, как Косово для Сербии и отчасти Севастополь для России. Французы всегда считали Эльзас и Восточную Лотарингию частью Франции, но отказались полагать таковой Алжир. В массовом сознании существует единое, постоянно расширяющееся поле географических образов, причем и сами эти образы находятся в разной стадии эволюции.

Анализ географических образов помогает ответить на отнюдь не только академический вопрос о границах так называемых неформальных регионов. В самом деле, все знают, где проходит западная граница Европы, но вот где ее восточные границы – это понимают по-разному. Претензии стран Центральной и Восточной Европы и даже формально азиатских стран Закавказья на "европейскость", аргументируемые ссылками на историю, культуру, физическую географию, геополитику, могли бы показаться забавными ("всяк европеец, да у каждого сосед – азиат"), если бы за ними не стояли серьезнейшие проблемы идентичности, геополитического видения мира и перестройки геополитических кодов. Каковы принятые общественным мнением критерии "европейскости", какие страны соответствуют им полностью, а какие – частично или даже вовсе не соответствуют? Что такое Центральная Европа и существует ли теперь вообще Европа Восточная? А Балканы? Что такое развивающиеся или слаборазвитые страны? Все эти регионы есть меняющиеся со временем социальные конструкты, и практически только социологическими методами можно установить их границы.

Анализ соотношения географических образов и идентичности, их места в геополитическом видении мира, степени ментальной освоенности пространства, его подразделения в сознании людей на культурно-ци­ви­лизационные, геополитические и иные макрорегионы, символической роли разных регионов имеет большое теоретическое и практическое значение.