А. Ослон Выборы-96: социология и политика1 (2002) Предыстория

1996 г. начинался для Фонда "Общественное мнение" очень сложно и да­же мрачно. К началу марта Фонд не имел никаких заказчиков и провел очередной общероссийский опрос за свои деньги, уже не рассчитывая на интерес со стороны.

Вообще с января по март ощущение предстоящих "больших перемен" в стране все усиливалось: престиж президента Б. Ельцина упал до самой низкой отметки (ему доверяли всего 5% населения страны), а ожидание, что следующим президентом станет Г. Зюганов, нарастало с каждым днем. Все же мы, как и многие, делали попытки получить предвыборные заказы на исследования, в том числе и в Администрации президента, где в то время существовало Аналитическое управление. Казалось, именно в нем будет сосредоточено основное интеллектуальное ядро предвыборного штаба Б. Ельцина. Однако, как выяснилось, не только какого-либо ядра, но и штаба-то толком не было. Если не считать, конечно, три околовластные структуры во главе с высокопоставленными чиновниками, отчаянно конкурировавшие между собой за статус "главного штаба". Они выбивали для себя помещения, составляли сметы, проводили совещания, имитировали бурную деятельность. Но если в обычное время за всем этим еще можно было предположить какое-то содержание, то в условиях форс-мажора пустота и бессмысленность их предвыборной суеты была совершенно очевидна. Впечатление складывалось такое, что "революционная энергия" кончилась, пар, как говорится, стал уходить в свисток, а "термидор" становится неизбежностью.

Но… как это часто бывает в России, случилось Нечто. Эта история уже много раз описана, и нет смысла здесь повторяться. Ситуацию удалось переломить наперекор явным тенденциям, в противовес сложившейся в обществе атмосфере, в противоположность мнениям политиков и политологов.

Весной 96-го ситуация оказалась для президента столь угрожающей, что он был готов на любые, самые неожиданные шаги и действия. В середине марта Б. Ельцин отказался от настойчивых предложений части его советников отменить выборы. Более того, он отстранил этих людей от проблематики выборов, как, впрочем, отодвинул и другие группы советников, показавших свое интеллектуальное бессилие и организационную беспомощность. Он сделал ставку (и какую!) на вновь созданную Аналитическую группу во главе с А. Чубайсом и выдал карт-бланш, в общем-то, совершенно чуждым ему людям, понадеявшись на то, что именно они будут искать и найдут нетривиальные решения.

Аналитическая группа

Утром 21 марта 1996 г. я пришел в Кремль, в большой и роскошный зал для совещаний в первом (самом главном) корпусе, чтобы в течение пяти минут изложить идею исследования "подсознания" избирателей. Эта идея казалась оригинальной, тем более что в изложении активно применялась модная терминология нейролингвистического программирования (НЛП). Собравшиеся – члены одного из конкурирующих избирательных штабов – вежливо выслушали меня, о чем-то поспрашивали и отпустили. Я вышел, понимая, что перед ними проходит целая вереница жаждущих приобщиться к "предвыборному пирогу" и, скорее всего, решения принимаются не по рациональным основаниям (например, "это важно для кампании", "это даст полезные для предвыборной работы данные" и т. п.), а по каким-то иным – неизвестным и, скорее всего, не имеющим ко мне никакого отношения.

В тот день в ЦИКе был семинар с участием социологов, я отправился туда и выбросил из головы мысли о бесплодной, по всей видимости, встрече. Но во время семинара мне передали записку с просьбой снова явиться вечером в ту же совещательную комнату.

Во второй раз все было иначе: почти все лица сменились, настроение витало совсем иное – никакой вальяжности и многозначительности. Во главе стола, сняв пиджак, сел Анатолий Чубайс, открыл свой ставший впоследствии легендарным портативный компьютер, и началось совещание по текущим вопросам избирательной кампании. Минут через десять-пятнадцать я спросил, нет ли какой ошибки в том, что я здесь сижу, так как разговор мне был неинтересен и было непонятно, при чем здесь я. Чубайс сказал, что я пойму потом. Я молча досидел до конца, а на следующий день встреча была назначена уже в здании московской мэрии на Арбате. Довольно скоро я и вправду понял, что оказался в Аналитической группе, взявшейся "всего лишь" выиграть выборы.

Здесь не место рассказывать о людях, входивших в Аналитическую группу, хотя все ее участники, постоянные или эпизодические, были яркими, интересными, неординарными людьми. Но в одиночку, сам по себе, без Аналитической группы никто из них не мог оказать влияние на ход событий, несмотря на всю свою влиятельность, подконтрольные денежные ресурсы или властные полномочия. Следовательно, дело не в личностях, а в том, что они собрались вместе. Но и этого мало. Я был свидетелем и участником уникального процесса формирования группового Духа. Я пишу это слово с большой буквы, так как в этом явлении есть что-то мистическое, загадочное. Обычно, когда вместе собираются разные люди, каждый из которых представляет собой яркую, самоценную индивидуальность, возникает некий разнобой, разноголосица, начинают действовать центробежные силы, и, если нет давления извне, люди "разбегаются". При давлении внешних обстоятельств, вынуждающих оставаться вместе, центробежные силы вызывают напряжения, порождающие взаимонепонимание и конфликты. В редких случаях, когда людей объединяют общие интересы, происходит целесообразная взаимоадаптация, возникает коллектив. И наконец, в редчайших случаях возникает совершенно новый "организм", действующий как единое целое.

Трудно сказать, почему феномен группового Духа возник в Аналитической группе – то ли из-за особого исторического момента, когда действительно решалось, по какому пути пойдет Россия, то ли благодаря случайному сочетанию душевных и деловых качеств оказавшихся вместе людей, то ли еще почему-то… Надо сказать, что после выборов все кончилось как-то сразу и полностью. В последующие два года группа еще иногда собиралась, но даже не повспоминать выборы, а, скорее, потосковать о том необыкновенном, что было тогда всеми вместе пережито. А потом и собираться перестали.

Что же такого сделала Аналитическая группа, что, по общему признанию, перевернуло политическую ситуацию и привело к переизбранию Б. Ельцина на второй срок? По этому поводу высказывались разные предположения, в том числе и предельно абсурдные – что на избирательную кампанию был потрачен чуть ли не весь государственный бюджет или что избиратели были зомбированы посредством неких тайных психотехнологий. На самом деле главным было одно простое, но необыкновенное обстоятельство: стержнем кампании стал новый язык, на котором власть заговорила с населением о его – населения – насущных проблемах, нуждах и беспокойствах.

Примерно неделю внутри Аналитической группы шли жаркие дебаты, в которых, с одной стороны, создавался общий контекст, а с другой – выкристаллизовалась главная идея избирательной кампании. Исследования Фонда "Общественное мнение" сыграли на этом этапе очень важную, можно сказать, решающую роль.

Во-первых, была развеяна подспудно присутствовавшая уверенность, что "люди любят Бориса Николаевича, но стесняются в этом признаваться, и поэтому его рейтинги низкие". Эта иллюзия могла погубить кампанию, и против нее были предъявлены нелицеприятные высказывания респондентов о президенте в том самом виде, в котором они звучали в ходе наших опросов и интервью. Знакомство с тем, что на самом деле говорят опрашиваемые нами люди, стало своеобразным "холодным душем" для некоторых участников группы и сделало дальнейшую их работу более адекватной социальной реальности. Во-вторых, приняв идею "другого Ельцина", надо было наполнить ее конкретным содержанием, начиная с тематики и лексики предвыборных текстов (выступления, публикации, интерпретации) и кончая конструированием поводов для их публичного предъявления (включая планирование и программирование предвыборных поездок президента, его властных решений, политических контактов и т. д.).

Надо сказать, что практически все члены Аналитической группы в своей "прошлой жизни" имели какое-то отношение к науке, поэтому совершенно естественным образом главная задача постоянно и очень системно подвергалась декомпозиции на подчиненные подзадачи, по которым запускались как бы отдельные подпроцессы. Так, например, в ходе реализации проекта "реклама в СМИ" креативной рекламной группе была "передана" основная идея, а потом – рассмотрены ответные предложения. Таких отдельных проектов были сотни, все они обсуждались на заседаниях Аналитической группы, и если принимались, то "настраивались на волну" основной концепции. "Научный подход" Аналитической группы проявлялся еще и в том, что буквально каждый элемент кампании исследовался, проверялся, тестировался через социологические опросы и фокус-группы. Объем таких экспериментальных работ был огромным, и, наверное, об этом стоило бы рассказать поподробнее, но важнее другое.

Уже в самом начале своей работы Аналитическая группа осознала несколько принципиальных вещей, имеющих прямое отношение к деятельности Фонда "Общественное мнение". Перечислю их. Во-первых, социология нужна не только и не столько для "замеров" рейтингов, но прежде всего для понимания происходящих в головах избирателей процессов. Во-вторых, собственные представления участников группы и вообще житейские мнения об умонастроениях граждан, о "простом избирателе" ни в коей мере не могут служить компасом в работе: чаще всего они неточны, неполны, а иногда и просто ошибочны. В-третьих, у массовых ментальных процессов есть своя специфика, они отличаются от того, что происходит на индивидуальном уровне и в малых группах. В-четвертых, строя избирательную кампанию, нельзя принимать практически никаких решений без сопутствующего социологического анализа.

Эти четыре "правила" были на тот момент совершенно новыми, но они стали для Аналитической группы неписаной нормой и в течение всего периода ее работы благодаря свойственной Анатолию Чубайсу методичности неукоснительно соблюдались. Более того, и после выборов "социологический опыт" остался в практике и представлениях тех, кто работал в Аналитической группе или находился в орбите ее деятельности. И в силу того, что многие из этих людей заняли статусные позиции в органах власти, престиж социологии поднялся в целом на более высокую ступень.