И. Дубов, а. Ослон, л. Смирнов Экспериментальное исследование ценностей в российском обществе (1994) Введение в проблему

Специфика менталитета, т.е. образа мыслей представителей конкретной культуры (или субкультуры), проявляется в отличии содержания их обыденного сознания от содержания обыденного сознания представителей других культур (субкультур). Выявление данной специфики осуществляется не то­ль­ко путем анализа основных представлений об окружающем мире (т.е. зна­ний и верований), характерных для носителей конкретной культуры, но и через раскрытие структуры ряда психологических феноменов. В число таких феноменов входят система базовых ценностей и норм поведения, основные стереотипы сознания, в том числе и социальные стереотипы, система социальных установок, а также содержание понятий и другие особенности языка (Дубов, 1993)¹.

Естественно, указанными различиями не исчерпывается вся специфика психологии представителей различных культур. Однако основные детер­минанты психологического своеобразия разных народов и слоев общества следует искать в первую очередь в перечисленных сферах.

Базовые ценности людей занимают в этом ряду ведущее место. Иерархия ценностей задается основными концепциями о самом важном и значимом для человека, существующими в конкретной культуре. В этом своем качестве она вместе с доминирующими потребностями и архетипами коллективного бессознательного определяет содержание конкретных норм, а также структуру усредненных оценок различных явлений социальной действительности, закрепленную нередко в стереотипах массового сознания. Понимание иерархии ценностей, существующей в данном обществе, а также частных иерархий, характеризующих различные слои этого общества, позволяет создать систему отсчета, в которой можно описывать все разнообразие высказываемых людьми социальных оценок и мнений.

Более того, если в конкретных исследованиях удастся выявить взаимосвязь (она не обязательно должна быть линейной) высказываемых мнений и ценностей, которые этими мнениями репрезентируются, то можно будет понять, какие мнения базируются на основополагающих ценностях и в силу этого относительно стабильны, а какие с большей вероятностью способны в ближайшее время подвергнуться изменениям. Понимание степени стабильности высказываемых респондентами суждений позволило бы более точно прогнозировать реакцию общества на ту или иную идею, предложенную средствами массовой информации, политиками и т. д.

В этой связи изучение реальных иерархий ценностей, существующих в разных культурах или субкультурах, является очень актуальной задачей. Решение данной задачи позволяет убедительно интерпретировать множество эмпирически выявленных фактов, связанных с психологией различных слоев населения, статистические особенности появления которых подтверждаются в ходе социологических опросов.

В рамках психологии и ряда других наук выполнено немало работ, посвященных оценке различий в иерархиях ценностей или в ценностных структурах, характерных для представителей разных народов. Среди этих работ можно выделить статьи и монографии Ч. Морриса (Morris C.W., 1956), Х. Кантрила (Cantril H., 1965), Г. Триандиса (Triandis H.C. et al., 1972), М. Жа­во­лони (Zavalloni M., 1980), М. Рокича (Rokeach M., 1973, 1979, 1989), Г. Хофстеда (Hofstede G., 1980), Ш. Шварца (Schwartz S.H., 1987, 1990, 1992) и ряда других исследователей. Авторы данных публикаций, используя на начальных этапах различные (чаще всего психосемантические, а также проективные) техники психологического эксперимента, пытались создать базовые списки человеческих ценностей. С помощью указанных списков они предполагали выявить основные различия в значимости составляющих список ценностей у разных народов.

Первым широко использовавшимся инструментом для изучения ценностей явилась методика Г. Олпорта и Е. Вернона (Allport G.W., Vernon P.E., 1931). Эта психометрическая методика была разработана в полном соответствии с известными взглядами Э. Шпрангера (Spranger E., 1914) о шести "идеальных" типах личности и о конституирующих каждый из таких типов ценностях или, скорее, интересах. В основе каждого типа личности, согласно Э.Шпрангеру, лежала одна ведущая ценность: полезность определяла экономический тип; форма или гармония – эстетический; открытие истины – теоретический тип; любовь к людям (другие люди и даже один человек являются самым ценным в мире) – социальный; единение (имелось в виду мистическое тотальное единение с миром) – религиозный; власть – политический тип. Авторы понимали, что в чистом виде данные типы, скорее всего, не существуют и уж, конечно же, не обязательно исчерпывают все реальное многообразие людей. Но в прикладных целях такой подход казался им достаточно эвристичным. Позволяя выстроить профиль конкретного человека по шести указанным ценностям, тест обладал высокой надежностью (воспроиз­во­ди­мостью) и конструктивной валидностью.

Следует отметить, что использование теста было связано с рядом существенных ограничений. Во-первых, большинство вопросов и утверждений однозначно ориентировалось на западную культуру. Во-вторых, как отмечали сами авторы, и в западных странах тест по-настоящему хорошо работал только в среде испытуемых с высшим образованием или студентов. Однако самый главный недостаток заключался в том, что и для таких выборок тест не исчерпывал спектра всех возможных ценностей. В частности, у других авторов можно встретить такие ценности, как Свобода, Равенство, Мир, Семья, Безопасность и т. д., которые по многим основаниям достойны войти в список основных ценностей, но не были включены туда Э. Шпрангером.

Большую известность получил перечень ценностей, созданный Милтоном Рокичем (1973). Проанализировав суждения культурологов, антропологов, социологов о том, какие ценности характерны для американского общества, М. Рокич провел ряд опросов и интервью со студентами и людьми зрелого возраста, давших ему дополнительный материал. После этого М. Рокич убрал психолингвистическими методами из отобранных нескольких сотен существительных, обозначавших различные ценности, синонимы и перекрывающиеся по объему понятия. Так был получен список, который он назвал списком терминальных ценностей. Кроме того, М. Рокичем был составлен список инструментальных ценностей. Этот список был создан им на основе перечня 555 личностных черт, предложенных Н. Андерсоном (Anderson N.H., 1968), после того, как оттуда были убраны отрицательные черты, синонимы, а также редкие, устаревшие и утрированные слова.

В результате в список вошли ценности, наиболее важные, с точки зрения М. Рокича, для американского общества. Сначала было отобрано по 12 терминальных и инструментальных ценностей (формы А и В), а затем каждый список расширился до 18 позиций. Данное количество дескрипторов сохранилось и во всех последующих формах опросника Рокича (Rokeach Value Survay – RVS). Следует отметить, что в известном смысле это число совершенно произвольно, поскольку главный аргумент М. Рокича, обосновывающий целесообразность использования именно 18 дескрипторов (а не 16 или, скажем, 20), состоял в том, что количество ценностей не может быть велико. В дополнение к этому М. Рокич ссылался на принцип, гласящий, что испытуемому должно быть легко при выполнении задания ранжирования.

Несомненно, в подобном подходе к составлению опросника имеется своя логика. Однако хотелось бы, чтобы включение (и соответственно невключение) в список ценностей опиралось на соображения более содержательного характера. Так, например, М. Рокич не стал включать в список Жизнь и Существование (являющиеся условиями реализации любых других ценностей), а также сходные с ними понятия, считая необходимым в соответствии со своими задачами оставить лишь те ценности, которые могут эффективно дифференцировать различные группы и слои населения.

Данная установка выглядит достаточно разумной. Однако очевидно, что в других культурах, отличных от американской, могут найтись и иные специфические ценности, также хорошо выявляющие различия в отношении к миру в исследуемых общностях. С этой точки зрения опросник М. Рокича не является полным и не универсален по своему характеру. Кроме того, составляя конкретный опросник, М. Рокич счел возможным не включить в него не только такие масштабные ценности, как Жизнь, но и некоторые достаточно важные ценности одного уровня с вошедшими в список (например, Труд или Духовная жизнь), отношение к которым в разных слоях американского общества различно. Следует отметить, что проверка полноты созданного М. Рокичем перечня ценностей в его работах отсутствует. Одновременно нет разъяснений и относительно того, какие ценности, аналогичные ценности Жизнь, были им отброшены.

Среди исследований ценностей, проведенных в последнее время, достаточно широкую известность получил цикл работ под руководством Ш. Шварца (1992). Предложенный им инструмент разрабатывался для проверки гипотезы о наличии у людей универсальных мотивационных типов (доменов), в которые объединяются ценности в соответствии со своим содержательным наполнением. В своих исследованиях, с самого начала носивших кросс-культурный характер, Ш. Шварц исходит из наличия трех блоков универсальных для человеческого существования нужд, удовлетворение которых обязательно для всех индивидов и обществ: I блок – потребности индивида как биологического организма, II – потребности в средствах скоординированного социального взаимодействия и III – потребности выживания и благополучия группы. Из указанных трех блоков было выделено 8 мотивационных типов. Соответственно отбиралось содержание ценностей, входящих в каждый такой домен, или тип.

Опрос, проведенный в семи странах с использованием RVS, показал наличие во всех выборках 7 из 8 предложенных мотивационных типов. В ходе дальнейшей работы и накопления данных число типов по эмпирическим основаниям увеличилось до 11, уточнялось название доменов и содержательное наполнение ценностями каждого из них. Данные по 40 выборкам из 20 стран (в среднем по 200 учителей средней школы и 200 любых других людей) дали подтверждение наличия 10 мотивационных типов из рассматривавшихся 11.

Методика Ш. Шварца учитывает, что какая-либо ценность одной культуры может восприниматься нейтрально или даже оказаться отвергаемой в другой. Таким образом, построение списка ценностей в его исследовании тесно связано с универсальными для всех людей мотивациоными типами. В результате из 36 ценностей, использовавшихся М. Рокичем, без изменений в вопросник Ш. Шварца вошла только 21. Однако в дополнение к списку М. Рокича в перечне Ш. Шварца появились новые ценности. На основе полученных им данных список терминальных ценностей был дополнен до 30, а инструментальных – до 26.

Однако применение психосемантических и сходных технологий еще не может служить гарантией от ошибок содержательного характера. Так, в списке Ш. Шварца снова нет ценностей Жизнь или Труд. Остается открытым и вопрос о том, являются ли 11 типов исчерпывающими в качестве мотивационных доменов. Эти недостатки связаны с переоценкой возможностей математических средств психологического анализа. Очевидно, что и кластерный анализ, и многомерное шкалирование способны достаточно точно сгруппировать по смысловой близости включенные в список дескрипторы. Однако составление самого списка дескрипторов, своим содержанием предопределяющего конечный результат, остается прерогативой экспериментатора.

Кроме указанных подходов, исследователями использовалась разнообразная проективная техника или ее элементы: неоконченные предложения, сочинение, свободное высказывание на заданную тему, которое по существу, является развернутым ответом на поставленный вопрос (Cantril H., 1965; Gillespie J.N. & Allport G.W., 1955 и др.). Подобные методы достаточно привлекательны для кросс-культурных исследований, так как адекватный перевод инструкции на несколько языков является вполне разрешимой задачей.

Однако и с помощью проективных методов не снимаются указанные выше недостатки, связанные с произвольностью составления исследователями исходных списков. Казалось бы, тут испытуемые сами свободно выска­зываются, без всяких ограничений, без навязывания им концептов со стороны экспериментатора и потому не должно возникать проблем полноты охвата ценностей или оснований включения их в составляемый список. Но на практике автору приходится готовить целую книгу или руководство по перекодировке ответов, по их соответствию определенным ценностям, которые стоят за высказываниями испытуемого. И здесь, как правило, ясных критериев или оснований кодирования ответов также не приводится. Конечный список вновь оказывается достаточно сильно подвержен пристрастиям автора. Впрочем, так же поступают при концептуализации ценностей по результатам анализа продуктов культуры историки и представители культурной антропологии.

Возможно, этот анализ в некоторых аспектах не соответствует изначальному замыслу экспериментаторов или не учитывает в достаточной мере тех критериев отбора ценностей при составлении списка для опроса, которыми исследователи руководствовались в своей работе. Однако, к сожалению, авторы опубликованных статей и монографий, посвященных изучению структуры и иерархий ценностей, не только не ссылались на какие-либо процедуры, позволяющие объективировать построение ими исходных списков, но в большинстве случаев даже не считали целесообразным описать ход своих мыслей, побудивший их включить для ранжирования одни ценности и элиминировать другие.

По каким основаниям исследователь остановился на конкретном списке, что позволяет считать его репрезентативным, соответствующим всему набору изучаемых им человеческих ценностей, в указанных работах не сообщается. Ничего не говорится и о том, проверен ли, и если проверен, то как, данный список на соответствие определению ценностей, которым пользуется разработчик метода. Вместе с тем поставленные вопросы являются настолько очевидными и важными, что предположить случайную невнимательность авторов не представляется возможным.

В результате при использовании списков ценностей, предложенных указанными исследователями, возникает обоснованный вопрос об адекватности инструмента измерения. Если используемый в массовых опросах перечень включает лишь часть основных ценностей, характерных для данного общества, то из чего следует, что выявленные при этом приоритеты на самом деле являются истинными? Очевидно также, что может сложиться ситуация, когда заданная для ранжирования ценность вообще не представлена в массовом сознании соответствующим понятием или же, будучи представленной, наполнена несколько иным содержанием, нежели то, которое приписывают ей авторы работы.

Для того чтобы избежать подобных искажений, создание списка базовых ценностей, используемого в дальнейшем для ранжирования в массовых опросах, должно стать задачей самостоятельного исследования. Подобная работа позволила бы снять упреки в искусственности предлагаемых для исследования списков ценностей, их несоответствии реальному содержанию и естественной структуре массового сознания.

Как показывает анализ литературы, имеются два различных и одновременно взаимодополняющих подхода, которые способны оказаться полезными для решения сложной задачи составления списка базовых для данной культуры терминальных ценностей.

Первый подход опирается на проективные методы, привлекающие тем, что исследователь получает материал, адекватный истинному содержанию обыденного сознания испытуемых, ничего им при этом не навязывая от себя. В то же время при использовании подобных методов от экспериментатора требуется разработка оснований для категоризации ответов испытуемых, что является существенным вмешательством в содержание полученных им результатов.

Второй подход основывается на предположении, что в соответствии с заложенным автором определением ценностей можно составить конечный список слов, куда войдут обозначения всех базовых в данной культуре ценностей. Он используется достаточно часто, однако, несмотря на математизированные и психологически выверенные процедуры сокращения списка до размеров, пригодных для тестирования, такой подход страдает весьма существенным изъяном. Включенные автором в исходный список слова, обозначающие ценности, могут оказаться не актуализированы или по крайней мере содержательно не раскрыты в обыденном сознании респондентов. В то же время респонденты для называния конкретных ценностей могут активно пользоваться словами, не пришедшими на ум экспериментатору. Особенно часто эта ситуация возникает именно при организации кросс-культурных исследований.

Так же, как необходима проверка словаря исследователя путем сопоставления его с содержанием обыденного сознания, применение проективных методик требует не просто категоризации самим эксперимен­татором полученных в ходе исследования ответов, а использования психосемантических процедур кластеризации этих ответов респондентами, принадлежащими к той же популяции, что и испытуемые основного эксперимента. Еще более полезно при категоризации полученных с помощью проективных методов ответов использовать результаты класте­ри­за­ции испытуемыми из изучаемой популяции большого списка цен­ностей, составленного по правилам первого подхода.

Таким образом, устранение недостатков, присущих каждому из указанных подходов к исследованию ценностей, возможно только в случае сочетания этих подходов. Убедиться в полноте созданного эксперимен­татором списка можно, лишь сопоставив его с результатами, полученными в ходе применения проективных методик, и наоборот. Поэтому достаточно точно выверенный окончательный список способен появиться только в результате синтеза проективных методик и разработки развернутого базового списка самим экспериментатором.